Крест-накрест (СИ)

========== Условная часть 1. “Мы” - это трое ==========

Судьбой мне предназначенная нить

Вдруг раздвоилась и опутала запястья.

Не позволяя в одиночестве догнить,

Рассудок, душу опаляя страстью.

Мне повезло: нашлась она - моя семья,

Вот только у судьбы отвратный юмор -

Там пара уже есть, им лишний я…

Зачем спасли, уж лучше б просто умер.

Но по ночам ко мне они приходят.

Нет, не воочую, а только лишь во сне.

Я вижу их, с ума схожу, навроде,

И так хочу обоих взять себе.

Глаза открыл, а сон всё длится, длится -

И Стив и Баки держат за руки меня.

Мои, навек родные в страсти лица.

… С души слетела прочная броня.

Запястье чесалось. Стоило начать остервенело скрести кожу ногтями, как его простреливало обжигающей болью, будто там выжигали клеймо.

Брок покрутил пострадавшей, хрен его знает от чего, конечностью и вздохнул. Мало было ему ожогов и переломов, теперь еще и это.

Когда на него рухнуло здание, он думал только об одном: не дать Рикки переиграть его. Взять верх. Победить. Чертов накачанный стимуляторами командир ВИКТОРИ знатно вытер Броком половину сорок первого этажа, пытаясь воспрепятствовать ему проникнуть в зал, где должен был пройти Совет. Пирс должен был умереть, во-первых, потому что был изворотливым сукиным сыном, и если бы он все-таки выжил, то за жизни Брока и его ребят никто не дал бы ломаного цента. Во-вторых, один лишь Пирс знал о том, где хранится досье. О том, что было в нем, Брок не хотел бы вспоминать даже на смертном одре. И уж тем более не хотел, чтобы бумаги попали не в те руки. Двух десятков лет шантажа ему было вполне достаточно. Он сам потом отыщет компромат и по-тихому уничтожит свидетельства ошибок его уже далекой теперь юности. И, наконец, в-третьих, у Пирса, даже слитого с должности, все еще осталось бы достаточно влияния для того, чтобы возобновить работу над проектом «Зимний Солдат», и никакой самоотверженный дурень Роджерс ему в этом помешать бы не смог. Потому что люди боятся того, чего не понимают. Капитан Америка должен быть благодарен пропаганде за то, что она когда-то давно создала ему настолько светлый образ, что вместо ужаса он вызывал восхищение. Иначе сидеть бы ему в клетке, как опытному образцу. Как Агенту.

Видит Бог или кто там за него – парень и так настрадался. Ему просто повезло, что Роджерс так вовремя попытался убиться об него. И Броку хотелось, чтобы ему везло и дальше.

А, значит, Пирс должен умереть. И никакой Рикки Майлз не остановит Брока, у которого столько причин для того, чтобы смести все на своем пути.

Конечно, у Пирса нашлись и более ловкие кредиторы. Тот же Фьюри. Ну, и Вдову тоже не стоило скидывать со счетов. Так что - Брок не успел.

Когда многотонной плитой перекрытия размазало почти неубиваемого Рикки, ему оставалось лишь сгруппироваться и надеяться на чудо: падения с сорок первого этажа не пережил бы даже Кэп, куда уж ему, простому смертному.

Как его, изуродованного, обожженного и окровавленного извлекали из-под завалов, как раскидывали в стороны огромные глыбы Кэп и Агент, чтобы добраться до него, Брок уже не помнил. Хвала всем неведомым силам, на дворе - век информационных технологий, и произошедшее в Нью-Йорке оказалось событием достаточного крупного масштаба, чтобы о нем вещали все телеканалы с утра до ночи.

Так что видом своего бессознательного тела он насладился, и не раз. А то как же – сам Капитан Америка ручками своими сахарными его раскопал. На виду у десятков вертолетов с прессой, круживших над завалами, как стервятники.

Агент тоже был там. Брок снова и снова смотрел, как тот расшвыривает куски бетона, будто они сделаны из пенопласта, постоянно сверяясь с монитором-визором на запястье, и в первый раз не пожалел, что дал вживить себе чип. В холку, как домашнему коту. И вот теперь это спасло ему жизнь. Это и еще странная преданность того, от кого он ждал ее меньше всего. Потому что не считал Агента способным вообще на какие-либо эмоции. Ровно до того момента, когда он прыгнул под пушки за своим Роджерсом Непогрешимым.

Запястье все-таки чесалось, а лицо, плечи и руки горели огнем даже сквозь туман в голове, вызываемый лошадиными дозами транквилизаторов. Он вляпался по самые яйца. Он останется уродом, и хорошо, если не инвалидом, но он жив. Не понятно для чего, конечно, но жив. И был несказанно рад этому факту своей не окончившейся пока биографии.

Он уже собирался сдаться сладкому лекарственному дурману, но тут на окне осторожно сдвинулись жалюзи, и боковым зрением Брок увидел блеск стали и чертовы яркие полоски. Его спасители, похоже, пришли убедиться, что он не пустил их усилия коту под хвост и не сдох окончательно.

- Командир? – Агент… или теперь уже Барнс? Просунул голову в приоткрытую дверь и уставился на него, не мигая. – Не спишь?

- Если бы и спал, кого это когда останавливало? – с трудом прохрипел Брок. – Входи. Вижу, вы оба все еще на свободе.

Агент, непривычно одетый в плотные темные джинсы, все те же тяжелые сапоги и кожаную куртку без одного рукава уселся верхом на неудобный больничный стул и замер. Роджерс несколько раз переступил с ноги на ногу, будто не до конца понимая, что делает тут, и тоже подошел ближе, замерев за спиной у своего «Баки» как верный телохранитель.

Никто не знал, что делать или говорить. Брок, беззвучно хмыкнув, спросил:

- Что, навели мы шороху, а?

Роджерс отмер, нахмурился и собственнически положил руку своему любовнику на плечо.

- Резонанс огромен, - ответил он «официальным» голосом. – Разбирательства будут идти не один месяц, но Фьюри удалось сохранить остатки ЩИТа и убедить новый состав Совета в том, что не стоит всех сотрудников судить по одной паршивой овце.

- Это ты о Пирсе, Кэп? – ухмыльнулся Брок. – Так он был не один.

Роджерс нахмурился еще больше и крепче сжал плечо Агента.

- Что, - хмыкнул Брок, - пока ебут, города дают, а когда кончают, и деревеньки не обещают? Знакомое дело. Держи со своим Фьюри ухо востро, Капитан. А то сам знаешь – мифическое всеобщее благо может перевесить.

Как ни странно, Кэп не стал пенять Броку за грубость и лишь пообещав «Разберемся», коснулся губами волос Агента и вышел. Видимо, за кофе.

Броку было интересно, как теперь ведет себя Агент… Барнс в обычной, оторванной от лаборатории и криокамеры, жизни, но спросить отчего-то не мог. А сам тот не заговорил бы никогда – не приучен. Старые привычки иногда так глубоко въедаются в подкорку, что их не вытравить и за десять лет. Что уж говорить о нескольких днях.

- Капитан сказал, что у него есть знакомая, доктор Чо. Она занимается разработками в области восстановления тканей, - сказал вдруг Барнс, не озаботившись лишними расшаркиваниями. – Технология экспериментальная, но если ты хочешь, он поговорит с ней.

- Я не хочу, - спокойно ответил Брок. – Мне глубоко похрен, как я выгляжу, если все будет функционировать как надо. Скажи лучше – кто выжил?

Барнс поднял на него свои невыразительные глаза (прямо удивительно, как быстро они, эти глаза, теряли всякое выражение, стоило Роджерсу пропасть из виду дольше, чем на несколько секунд) и ответил:

- Все. Второй в соседней палате с переломами. Из Третьего достали три пули и отпустили. Остальные обошлись без госпитализации.

Брок порадовался за Роллинза и Таузига, которые тоже были с ним. Хорошо, что они выжили. Переломы и пулевые – это ерунда.

- Как сам? – решил все-таки поинтересоваться Брок, продолжая чесать чертово запястье. – Кэп не заставляет тебя ходить строем и ставить обувь по линейке?

Впервые на лице Барнса мелькнуло что-то, отдаленно похожее на удивление.

- Стив? Нет.

- Он забрал тебя к себе?

Барнс опять странно на него взглянул, но ответил:

- Мы были на базе. Допросы. Потом интервью. Потом, - он чуть запнулся, - пара часов сна в его кабинете.

«Не только сна», - подумал вдруг Брок и представил себе этих двоих вместе. Роджерс и так выглядел, как ходячий секс, причем ни капли об этом не подозревающий, а Агент – Барнс – если отвлечься от привычного взгляда на него, как на чертовски функционального биоробота, тоже был отлично сложен. И явно функционален, если верить свежим засосам на крепкой капитанской шее.