Пончик (СИ)

- Отчет должен быть у меня на столе через пятнадцать минут! – шеф пролетел мимо моего стола, и я еле успел придержать рванувшиеся вслед за ним распечатки. Нет, босс у нас, конечно, красавец, но не настолько, чтобы вся офисная переписка стелилась за ним вслед.

- Да, шеф, - бодро отрапортовал я и выполз из-за стола. Отчет был готов еще вчера, но я отдал его на проверку Сюзи из редакторского отдела. Поправив съехавшие набок бумажные стопки, я вышел из кабинета и принял ужасно занятой вид. Хотя, как вышел… Выкатился, скорее. Как мячик. Хотя нет, как пончик. Меня в конторе так и зовут. Хоть в глаза, хоть за глаза. Пончик. Нет, я не толстый. Я полный. Чуть-чуть. В нужных местах. Хотя, наверное, все же стоит начать сначала. Все равно у соседей дверь оказалась заперта, а это значит, что, пока Сюзи не поправит колготки и не подкрасит губы, я могу расслабиться.

Сколько себя помню, у меня всегда с парнями были проблемы. Двадцать три года назад я умудрился родиться омегой. До семнадцати я был похож на очень бледную моль. Так что, до этих самых семнадцати проблемы с парнями выражались в том, что эти самые парни на меня даже не смотрели. Хотя не могу их не понять. Ох, как же я мечтал о том, что когда-нибудь это изменится, и самый красивый парень школы будет смотреть на меня глазами побитой собаки и подвывать под дверью, царапаясь и прося впустить. Домечтался. Если не до второй части желания, то до первой уж точно. Не знаю, чем я прогневил всевидящее око, но моя мечта исполнилась. И к восемнадцати, как говорит мама, я расцвел. Хотя, думаю, все же дело было в начавшейся течке, которая в моем случае сильно припозднилась. Не то чтобы я особо ее ждал, просто как-то неудобно было. У всех есть, а у меня нет. Поэтому, когда она все же началась, я даже обрадовался. Правда, забыл о ней тут же, как она закончилась. Еще с месяц жил как обычно, а потом начал ловить на себе странные взгляды. Это сейчас я знаю, что они были заинтересованными, а тогда для меня они были странными. Мне все время казалось, что я забыл ширинку застегнуть или опять испачкал все губы в чернилах от шариковой ручки.

Первые подозрения у меня появились, когда однажды мужчина, продававший цветы на углу перекрестка, вдруг подарил мне букет. Я был настолько ошарашен, что стоял и слушал, как он поет дифирамбы моей «красоте неземной». Правда, большую часть я все равно пропустил мимо ушей, пытаясь найти, где спрятана скрытая камера, ну, или, на худой конец, того, кто придумал этот розыгрыш. То, что продавец был бетой, к тому же изрядно в возрасте, я в расчет не брал. В общем, когда он закончил, я скомкано его поблагодарил и сбежал. И на следующий день сменил маршрут. Так все это и началось.

Не буду врать, что мне не давали прохода, караулили у дома и пели серенады, но и дня не проходило, чтобы кто-нибудь не попытался за мной приударить. Поначалу это радовало и здорово поднимало мою самооценку, но когда я понял, что ни с кем из своих поклонников мне ничего серьезного не светит, резко погрустнел. Кому нужны мои синие глаза, если из-за них я не мог спокойно пройти по двору университета, а всем, кого я интересовал, нужно было от меня только одно. Нет, попадались альфы, которые были готовы связать со мной жизнь, но вот я к этому не был готов: романтика еще из головы не выветрилась. Хотелось большой и чистой. А ее все не было. И не предвиделось. В общем, когда удовольствие от чужого внимания перестало перевешивать проблемы, я и решил что-нибудь сделать с собственной внешностью. Лицо трогать не стал, зато налег на булочки и пирожные. Результат долго себя ждать не заставил, и уже через месяц я щеголял круглыми бочками и небольшим мягким пузиком. Легкая полнота, на удивление родителей, здорово почистила ряды моих поклонников, и я почти вздохнул с облегчением. Не забывая, впрочем, время от времени оглядываться по сторонам на предмет появления подходящей альфы. Ибо время шло, а радости плотской любви, окромя собственных рук и игрушек из секс-шопа, я так и не узнал. Ну да, умудрился как-то. Хотя один раз это почти случилось. У меня был пик течки, я забыл купить таблеток, и… В общем, вот.

Но переживал я по поводу отсутствия пары не сильно. Знал же, что по жизни тормознутый. Может, и альфа моя такая же. С включенным ручником. Ну, по крайней мере, это объяснение меня вполне устраивало. Какое-то время. А потом…

Вообще, моя работа мне нравилась. Шумно, весело, вечные авралы, истерящий начальник и сумасшедшая команда. У нас случались кризисы с периодичностью раз в час, вдохновение улетучивалось и тут же возвращалось, и я купался в этой атмосфере, искренне наслаждаясь жизнью. Придя в уже сплоченный коллектив и заняв скромную должность замначальника отдела, я быстро влился в компанию, показав, что умею курить взатяг, не прочь хлопнуть пару стаканчиков, разбираюсь в футболе и знаю, где самые выгодные распродажи. Местные альфы первое время вежливо строили глазки, кто-то даже пытался подкатить, и я прибавил еще пару килограммов. После чего ко мне железно и приклеилось прозвище «Пончик». Собственно, я не возражал. Главное, что я мог работать спокойно, не беспокоясь из-за букетов от анонимных поклонников с утра на рабочем столе. В общем, я был счастлив, почти влюблен в жизнь и смотрел в будущее с радостным нетерпением ребенка, ожидающего Рождества. Будущее меня нагло обмануло.

…Он был высоким, худым и жилистым обладателем темно-карих глаз и почти смоляных волос. Первые дни новый начальник отдела, сменивший окончательно упившегося старого, не вмешивался в работу, наблюдая за всем со стороны, а потом, засучив рукава, принялся наводить порядок. Надо отдать ему должное, он не стал сразу и сходу ломать прежний уклад. Он работал понемногу, потихоньку. Он не сдерживал творческий процесс создания рекламы, но вот все остальное прибрал к рукам и довольно быстро. Но к тому моменту, как он перестроил так, как было нужно ему, я его уже тихо ненавидел.

Зак был из тех самоуверенных альф, которые отлично знали себе цену и продаваться дешевле не желали. Он точно и четко знал, чего хочет и как этого добиться. Истинная альфа до кончиков ногтей, он не ведал жалости, но всегда был готов дать последний шанс. Как заместитель, доставшийся ему в наследство, я каждый день ждал, что он мне укажет на дверь, но время шло, а ничего не менялось. Я все так же составлял отчеты, разбирал заказы, общался с клиентами и светил улыбкой в нужных моментах. И отчаянно старался не думать о нем вне рабочего времени. Но этот тип прочно засел в моих мозгах. Сначала мне было интересно, потом он меня раздражал, потом – начал бесить, а под конец, сидя в баре в обнимку с бутылкой пива, я вдруг понял, что хочу этого типа. Что мне нравится, как он одевается, как ходит, как пахнет. И что колени от его взгляда у меня подгибаются не от страха, а совсем по другой причине. Я спал и видел, как новый босс раскладывает меня на столе в своем кабинете, на диване, прижимает к стене лифта и везде, куда добиралась моя фантазия. Эти мечты меня бесили даже больше, чем тот факт, что за все время Зак не посмотрел на меня ни разу без производственной необходимости. Впервые в жизни я задумался о том, чтобы вернуть себе былую форму, но интуиция подсказывала, что это не поможет. Зато всем сразу станет понятно, насколько неровно я дышу к собственному шефу. В общем, поколебавшись немного, я решил, что игра не стоит свеч, и если уж этот тип остался равнодушен к моим прекрасным глазам, то на один трах он мне точно не нужен. Так это все и тянулось. Я выполнял его поручения, делал отчеты, строил глазки и пытался найти себе хоть кого-нибудь, кто поможет мне забыть его карие, очень красивые, кстати, бездонные очи. Но то ли я искал плохо, то ли на самом деле не хотел никого искать, но претендентов на руку, сердце, прочие органы и конечности все не находилось.

Дни шли за днями, к новому боссу привыкли, работа вошла в свое привычное русло, и я уже думал, что смогу обуздать свой вечный стояк, пока один случай не поставил все с ног на голову. Коварной подножкой, о которую я споткнулся, был край ковра, сдвинутый уборщицей, да так и не возвращенный ею на место. Погруженный в мрачные раздумья о своей несчастной жизни, я, естественно, споткнулся и влетел прямо в сильные объятия. Уткнулся носом в вырез рубашки на шее и, схватившись за плечи, судорожно вдохнул очень тонкий, холодно-пряный запах, от которого у меня, кажется, даже волосы дыбом поднялись. Я что-то проблеял виноватое и благодарное, вскинул голову, да так и застыл кроликом перед удавом. Потому что Зак держал меня в своих руках. Держал сильно, бережно и отпускать в ближайшие секунды явно не собирался. И, дьявол, какие у него при этом были глаза!! Карие? Ха. Чернее самой черной ночи. У меня даже пальцы на ногах поджались.