Соединенные печатью (СИ)

Бывает, что жизнь меняется в мгновение, когда этого совсем не ждешь. У меня была хорошая спокойная жизнь. Я был общительным счастливым мальчишкой, выросшим в полной любящей семье. Не ботаником, но и не глупышом. Девчонки на меня буквально вешались…

Правда, в четырнадцатилетнем возрасте, когда произошел мой первый поцелуй, я понял что не совсем такой как все. А дело в том, что первый раз я поцеловался в летнем лагере с нашим вожатым — Ильей. Точнее, меня поцеловал он. Несомненно, любой другой бы парень испугался и почувствовал отвращение, а мне понравилось… Благо, дальше поцелуя дело не зашло — просто Илюша струсил в тот момент, и не решился на большее. Позже я поцеловал свою одногодку Машку, и понял, что девочки меня ну никак не привлекают.

Свою ориентацию я воспринял довольно легко. Мне никогда не хотелось стать женщиной, и я был стопроцентным сорванцом пацаном, так что то, что нравятся мне парни, а не девчонки, воспринял я почти нормально, без всяких подростковых страданий и метаний. Благо, всегда был общительным ребенком, скоро завел знакомство с геями и понял что они никакие не прокаженные, а обычные люди. Ближайшему окружению в своей ориентации признаваться не спешил.

Что такое секс я познал в шестнадцатилетнем возрасте с Колькой — парнишкой из другой школы. Познакомились мы по интернету, долго общались, а потом встретились и понеслось. Я не любил его, но наши отношения были мне приятны. Это был необходимый для меня первый опыт.

Через год мы с Колькой рассорились, и я нашел себе нового парня. Я все еще неплохо шифровался. Друзья считали меня бабником, наверное, потому что на меня вечно вешались девчонки. А я, хоть и не встречался ни с кем всерьез, но иногда позволял себе несерьезный флирт с женским полом для отвода глаз.

Да, свою жизнь на земле я вспоминаю с легкой грустью. Просто потому, что у меня все было прекрасно, потому, что я был счастлив, потому, что я верил что впереди меня ждет светлое счастливое будущее.

Раньше, когда я читал фэнтези про попаданцев, практически все из них или умирали, или оказывались на краю гибели, и тогда попадали в другой мир, в другое тело. Переселение было спасением для них. Со мной все было иначе. Мою душу буквально вытащили из моего собственного человеческого тела и насильно перенесли в чужой мир.

В тот вечер я довольно сильно набухался, домой пришел поздно — родители уже спали, я незамеченным проскользнул в свою комнату и, не раздеваясь, завалился на собственную постель. Глаза мои тут же сомкнулись…

***

Я проснулся от того, что мне было очень больно. Сначала я инстинктивно пытался сделать вдох, но ничего не выходило. Тело не слушалось меня, будто было парализовано. Началась паника, мой мозг отчаянно давал указание телу делать хоть что-то для спасения. Грудная клетка поддалась с трудом, давая кислороду заполонить легкие. В ушах сильно засвистело. Еще один тяжелый хриплый вдох, и боль. Кожу начало колоть иголками, и я бы заскулил, настолько было плохо, но я и дышать-то мог с трудом.

— Мы сделали это! — слышал я на краю сознания мужской голос. — Мы его поймали! Быстро запечатывай, или сбежит!

— Что медлишь?! Ты убьешь его!

Я слышал какую-то возню. Кажется, рядом было довольно много людей. Сквозь боль я слабо соображал, что происходит. Я знал лишь, что это не сон, слишком реально и слишком невыносимо. Такого не может быть в ночных грезах.

— Быстрее! Печать! — кричал кто-то.

И снова боль. В этот раз резкая, невыносимая в районе груди. Я заскулил. Да, заработали голосовые связки. От сердца лава по жилам заструилась жгучим потоком по всему телу. Я снова не мог дышать. Казалось, что сердце не выдержит мучений и остановится.

Спустя пару минут стало чуть легче. Теперь я чувствовал, что могу сжимать пальцы на руках. С трудом разлепил веки.

Было очень темно, и пахло лесом. Я точно не в помещении, а где-то на улице. Рядом были люди, но я различал лишь их силуэты. Они суетились вокруг меня, о чем-то разговаривали и что-то делали.

— Все получилось…

— …поймали…

— …господин будет доволен…

— …нужно перенести его к господину…

— …свяжите!

А потом я услышал грохот и крики. Суета усилилась. Люди вокруг меня уже носились в ужасе. Я не мог понять точно, но кажется, на них кто-то напал. Кто-то с кем-то дрался, кто-то кого-то ранил и убивал. Я мог разглядеть как сверкали доспехи и мечи в темноте. Как странно, им бы пистолеты, глядишь, эффективнее было бы. Я бы подумал, что попал на сходку ролевиков, если бы мне не было так фигово.

Кажется, примчавшиеся рыцари побеждали. Я понимал, что нужно встать, нужно спрятаться, а то и меня зашибут в запале. Но тело все еще было будто и не моим. Оставалось лишь молиться.

Скоро все стихло. Я слышал стоны раненных и звон амуниции рыцарей. Кто-то из них приблизился ко мне. Перед глазами все плыло. Я видел лишь как отражается от доспеха свет луны.

— Господин Фрос! — громко произнес воин. — О Боги! Быстрее сюда целителя! Господин Фрос ранен!

И вновь суета вокруг меня. Разве что после того, как один из новоприбывших сделал несколько пассов руками над моим телом, боль почти полностью исчезла. Тогда я и почувствовал дикую слабость, и сознание потухло.

***

Вновь проснулся я, потому что болел живот. Причина была проста — очень хотелось по-маленькому в туалет. В голове остались обрывки недавних кошмаров, но может, просто мне что-то подсыпали в выпивку? Вот и были галлюцинации, и чувствовал я себя плохо.

Помещение, в котором я проснулся, было незнакомым, но я не особо обращал внимания на дизайн, так как опасался намочить постель. Тело слушалось с большим трудом, но я считал, что это отходняк от пьянки. Видимо, меня кто-то затащил в отель, когда я был не в себе, и оставил здесь отсыпаться.

Ванная комната оказалась за дверью. Я быстро протиснулся в нее, еле добежал до белого друга и, наконец, сделал свое дело. Сразу стало легче.

Теперь я позволил себе осмотреться. Да уж, дизайнеры постарались на славу: все какое-то замысловатое, слишком пестрое. Позолота, мрамор и идеальная чистота. Наверное, это самый дорогой номер во всем отеле. У большой ванны стояло зеркало в человеческий рост. Я лишь хотел узнать насколько опухла моя рожа.

Из зеркала на меня смотрел совсем другой человек… Не я… Я даже забыл как нужно дышать и лишь уставился шокировано в гладкую отражающую поверхность.

Это был юноша. На вид ему было от шестнадцати до восемнадцати. У него были длинные, ниже колена, белоснежные пушистые волосы. То-то я не мог понять, что так сильно сзади щекочется. Я был абсолютно голым, а потому во всех деталях мог рассмотреть красивое мускулистое тело. Нет, он не был похож на качков, наоборот, он оказался миниатюрным и очень грациозным. Что-то на голове мне показалось странным, и я отвел одну прядь за ухо, которое оказалось длинным и острым. Я даже рот приоткрыл от шока. Кстати, в районе паха у этого эльфа тоже был белый пушок, что значило, что он не крашеный блондин. Альбинос, что ли… Глаза не красные, а серые как мокрый асфальт. Этот незнакомец, который смотрел на меня из зеркала, был столь же красив, сколь нереален.

Галлюцинации продолжались…

Немного отойдя от шока, взглядом я наткнулся на черную татуировку на груди — слева — чуть выше соска. На коже была нарисована полусфера, разрисованная какими-то символами. Она была обращена влево, а справа рисунок обрывался, как будто хозяин тела не успел добить тату до конца и завершить сферу.

Абсолютно шокированный и дезориентированный я вернулся в комнату. Кровать, на которой я дрых, оказалась накрыта балдахином, а я даже и не заметил этого сразу. Не заметил и ковров, и дорогой резной мебели, и коллекции холодного оружия на стене.

Я сел на краю кровати, и просто смотрел в стену, абсолютно не понимая, что вообще происходит? Где я? Что со мной? Кто я, в конце концов? Я сошел с ума?

Дверь без стука открылась, и в комнату вошел мужчина. Я поднял на него абсолютно растерянный взгляд. Он тоже был «эльфом»: у него тоже были снежно белые волосы, только они были прямыми, потому его острые уши были заметны сразу. Мужчина был очень высоким, у него были голубые глаза, аристократичное изящное лицо, и взгляд его был пронзительным и пугающим. Лицо его было напряженно, глаза немного мокрые, будто от слез. Мы смотрели внимательно друг на друга несколько мгновений, пока лицо его не скривилось в гневе. Он резко отвернулся от меня и собрался уходить.