Точка кипения (СИ)

====== Часть 1 ======

Когда я открыл глаза, вокруг было светло и ярко. Я неожиданно чихнул, осоловело помотал головой, прогоняя сон и огляделся вокруг. Рядом спал Шурф. Ослепляющая яркость воспоминания высветлила мой кошмар безжалостным лучом реальности. Чужой ненужный дом и перчатки смерти не на тех руках. Я сделал пару вдохов и выдохов на долгие пятнадцать счётов. Помогло, но не слишком. Дрожащими пальцами я прикурил сигарету, добытую из Щели между Мирами.

— Шурф… — я сказал это, скорее, для себя, — Шурф, Шурф. — Я повторял его имя, наслаждаясь его вкусом на губах. Мгновенной вспышкой — память о его рассыпающемся в пепел плече. Я лёг рядом, обнял его, уткнувшись носом в затылок. Мне хотелось укрыть его собой. Шурф подтянул к лицу мою ладонь, легко коснулся губами. Его живое тёплое прикосновение радовало меня несказанно.

— Как давно ты знаешь, что я не сплю?

— Шурф, ты живой!

— А в этом были сомнения? — он повернулся, улыбаясь, внимательно посмотрел на меня. Увидел моё встревоженное лицо:

— Макс, ты в порядке?

— Мне снова приснился сон, Шурф. И не просто сон, а кошмар. С твоим участием в главной роли, между прочим. И я проснулся от того, что увидел, как ты превращаешься в горячий пепел. Жуть! — я попробовал засмеяться, но у меня не очень-то выходило.

— Ничего себе! — мой друг почему-то улыбался до ушей. — Кто-то воспользовался моими Перчатками Смерти?

— Не твоими, но точно такими же. Какой-то полоумный магистр из ордена Ледяной руки. И… — я обиженно хмыкнул, — это вовсе не смешно.

Лонли-Локли примирительно улыбнулся:

 — Добудешь мне чаю?

Через секунду перед ним стояла огромная кружка крепкого горячего чёрного чая, а передо мной — маленькая с кофе. Он недовольно вертел в руках свою мантию:

— Говорил же, что всё будет в песке.

Я отряхнул свою скабу.

— Да ладно, Шурф, сейчас шагнём в гостиницу, там к твоим услугам — множество ароматных лоханок и пара свежих мантий.

Шурф уставился в одну точку.

-Гм… множество лоханок отменяются. Нас ждёт Халиф.

У меня закружилась голова, и я рухнул на песок. Перед глазами как в замедленной съёмке возник яркий холодный белый свет, который ни с чем невозможно спутать. Только это не были перчатки на руках Лонли-Локли. Мгновенное удивление в глазах моего друга — и его распадающееся в пепел плечо. Моя вязкая боль, заполнившая всё время и пространство, моё жгучее отчаянье. И… там было что-то ещё; какое-то смутное воспоминание, неясное предчувствие ворочалось во мне. Там был кто-то или что-то ещё, в глазах у меня зарябили языки пламени. Я глубоко вздохнул и открыл глаза:

— Нет.

Шурф обернулся на мой почти-крик.

— Макс, ты что?

— Мы не пойдём к Халифу, Шурф.

Он начал говорить со мной, как с больным ребёнком:

— Мы не можем не пойти к Халифу, Макс, это не тот случай. Халиф ждёт нас через полчаса. И не смотри на меня так, я сам удивляюсь.

— Нет. — Я понимал, что попытка переспорить и переупрямить самого Лонли-Локли, Великого Магистра ордена Семилистника, Благостного и Единственного, есть занятие глупое и бесполезное, но бесстрашно стоял на своём. Я не мог допустить даже мысли о том, что события, случившиеся после визита к Халифу, могут иметь место в принципе и по определению хоть в какой-то из моих реальностей. Нет.

— Шурф, пожалуйста. Давай хотя бы отложим визит. Можешь ли ты сослаться на срочные дела? Или гм… окружить себя непроницаемой защитой? Тёмные магистры, конечно, можешь! Давай сбежим на день куда-нибудь, да хоть к Франку, а там выкрутимся как-нибудь с объяснениями перед Халифом, Джуффином и всем миром сразу.

Мой друг внимательно посмотрел на меня:

— Это действительно так важно для тебя, Макс?

— Пусть это всего лишь глупое сновидение, но ты же знаешь, какие у меня бывают сны. И, — я смутился, — я хочу видеть тебя живым. Долго-долго. У меня гадкое предчувствие по поводу визита к Халифу. И я очень прошу тебя повременить. Хоть немного, — я посмотрел на него умоляюще и очень серьёзно, — пожалуйста. Я прошу тебя.

Невозмутимый сэр Шурф вдруг улыбнулся:

— Хорошо, Макс, будь по-твоему. Я сооружу непробиваемый щит, и всем будет казаться, что нас нет в этом мире. Понятное дело, пара-тройка умельцев, вроде Джуфина или Мабы, всегда смогут сквозь него пробиться, но и только.

— Я знаю место получше. Пойдём в мой сон. Пустынные пляжи, море и вся красота того мира будут к нашим услугам. Там нас действительно не достанет никто. Ну, разве что, пара-тройка умельцев, как ты и сказал, и то при самой крайней необходимости.

Мой друг посмотрел на меня внимательно:

— На один день, Макс.

— На один день.

— А потом мы поймаем того, кому снится горящий Иафах, и вернёмся в Ехо.

— Да.

Я взял его за руку и через секунду мы оказались в гостинице.

— Ты уверен, что это именно то место, Макс?

— Тсс… для того, чтобы попасть в мой пустынный мир, нам нужна хотя бы одна дверь, а в пустыне её не было. Закрой глаза, Шурф, нас ждёт Хумгат.

Он послушно сомкнул веки, и мы провалились в чёрную пустоту Коридора между Мирами. Но даже там, где есть лишь сплошное ничто, я ощущал его руку в своей. Наверное, потому, что страстно этого хотел, и ещё потому, что Хумгат любит меня. «Тебя вообще все любят». Спасибо, друг, я знаю. Мне несказанно повезло в этом Мире. Так, как, не повезло в своём собственном, где меня не любил ровным счётом никто. Ни одна живая душа.

Всего одну секунду или одну вечность спустя в нос мне ударил порыв ветра, пахнущий пряными водорослями, йодной солью и нагретым песком. Я разлепил веки и увидел раздевающегося на бегу Шурфа. Не оборачиваясь, он скинул с себя последний клочок ткани и с наслаждением рухнул в воду. Я смотрел на него во все глаза. Мне казалось, что со вчерашнего вечера прошёл как минимум год, а наша прогулка на уладасе была так давно, что и не вспомнить. На самом деле, всё это было вчера. Просто вчера. Я сидел на песке, почти таком же, как давешний песок неспокойной пустыни Хмиро, которой я, несомненно, понравился. Меня любят даже неприветливые древние пустыни. Ох, Шурф. Его невозможные глаза, заслонившие от меня небо, растворившиеся в небе, ставшие небом. Его удивление, его благодарное принятие, моя радость, рвущаяся наружу сотнями солнц. И этот один день в зыбких песках моего сна, выторгованный у судьбы. Я почувствовал, как липкий озноб неведомого «завтра» заползает ледяным холодом мне под рёбра. «Завтра», в котором есть люди, устои и правила, в котором есть сэр Джуффин и Тайный Сыск, Леди Сотофа и орден Семилистника, будь он неладен, в котором есть леди Меламори и леди Хельна. Ох. Гм. да, при таком раскладе смерть — не самое плохое, что может с нами случиться, иронично подумал я, всё лучше, чем разбираться в закрученных дебрях наших сложносочинённых отношений. И тут же осёкся. «Заткнись ты ради бога, глупый Вершитель, даже рот не раскрывай, даже не думай, даже не допускай самой крошечной, вот такусенькой мысли о том, что смерть — это хорошо, ты понял, придурок!» — упиваясь самобичеванием, я не заметил, что Шурф уже какое-то время приветливо машет мне из воды, мол, давай сюда, чего ты там уныло сидишь на берегу.

Я мигом выбросил из головы все лишние мысли, разоблачился и прыгнул в воду, которая оказалась удивительно тёплой. А как же иначе — это ведь был мой Мир, и всё тут случалось по-моему. Конечно, вода могла быть только тёплой. Пустячок, а приятно. Я подплыл к Шурфу. Он стоял ногами на гладком песчаном дне, и только подбородок торчал над водой. В своём, да и в этом мире я считался парнем выше среднего роста, но в сравнении с почти двухметровым Шурфом, я был существенно ниже, впрочем, как и большинство людей. Поэтому, встав рядом, я мгновенно ушёл под воду по самую макушку. Сверху я услышал сдавленный смешок, Шурф обнял меня, держа на весу и вытащил из-под воды. Я обвил его стройное тело руками и ногами, оказавшись лицом к лицу. Не мигая, серьёзно, почти с болью, он смотрел мне в глаза. Внимательно, прямо и честно.