Воздушные шарики (СИ)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Часть первая. ==========

POV Син

В нашей школьной обители есть некая особь мужского пола, весьма привлекательной наружности. Мой личный источник вдохновения на разного характера действий в моём воображении.

Потягивается, отчего ткань рубашки приподнимается, и я могу видеть ямочки в нижней части его спины. Хочется облить мальчишку бетонным раствором, дать подсохнуть, и заиметь собственного куроса.

- Син?

Я недовольно дёрнулся на голос, оборвавший мои фантазии, но тут же вернул взгляд на прежнее место. Увы, меня ждало разочарование. Прекрасные ямочки скрылись за хлопковой материей, а их хозяин удалился за дверь кабинета.

- Си-и-ин, - меня нагло ткнули пальцем в щеку, и я фыркнул, покосившись на Рю.

- Рю-у-у, - передразнил я одноклассника, со сложенными в трубочку губами протягивая последнюю гласную.

- Си-и-ин, - конец игры. Мальчуган зажмурился и принялся выпихивать меня из-за парты.

До столовой мы дошли молча, и пока Рю расплачивался за сок, я млел от картины, которая стояла перед моими глазами: ямочки, идеальная кожа, ровная дорожка из позвонков; неподвижная статуя в моей комнате, такая неживая, такая ощутимая.

Я прикусил губу и вымученно выдохнул, наблюдая, как ко мне подкатывается Рю. Уточнение, что он именно подкатывается, а не подходит, говорило о двух вещах: во-первых, Рю парнишка просто планетообразный, а во-вторых, ленив настолько, что главной целью его жизни является избегание любых активных телодвижений.

- Держи.

Поймав сок, я начал ковыряться с трубочкой.

- Ты идёшь на выпускной? Вручение аттестатов, громогласное громогласие, туфта туфтешная и прочий сброд и шатание? Ты как-никак звезда этой школы, - парень прошёлся по мне восхищённым взглядом. - Ты не придёшь - никто не придёт.

- Иду, - киваю, чуть улыбаюсь. Действительно, куда это стадо без своего пастыря.

- Как насчёт Орайны? - заговорчески шепчет парень. - Трахнешь её?

О, Орайна. Меня мысленно стошнило от очередного упоминания её имени. Что же все твои разговоры, не объёмная ты туша, к ней только и сводятся? Сам не прочь ей присунуть, как я посмотрю.

Почему-то среди стада, в простонародье именуемого классом, принято считать, что мой член хочет задницу этой барышни - “красавицы” и “умницы” школы. Мысленно я дал себе пощёчину за такие эпитеты в адрес девчонки.

Моё мнение вопреки всеобщему расходилось: в ней я не видел ничего особенного, ни цвет глаз, ни длинные ножки меня не привлекали, да и блеск её волос казался светом уличного фонаря, но никак ни светом солнца, как считал основной мужской контингент.

Почему многие жаждут видеть в ней мою пару – по сей день остаётся нерешённой загадкой для моих мозгов, а Орайне и рада такому положению вещей: ей льстит, что на слуху в пару к ней ставят самого прекрасного, талантливого молодого человека, гордость школы, которую ждёт безоблачное будущее.

Не успел заметить, как пора было двигать домой. По сути, такой поворот событий должен меня расстроить: божественное создание имени меня идёт домой? А как же тусовки, клубы и девочки? - Это легенда. Всего лишь мой образ для тех, кто жрёт с потрохами всё, что я скажу. Жрёт и распространяет новости во всеуслышание, которые обрастают новыми фактами, превращаясь в слухи.

Лишь образ. Независимый. Непоколебимый. Спокойный. Сильный.

Самому становится смешно, насколько же абсурдным это кажется: скромный истинный я и Великий Божественный Король Школы. Боже, Син, ты мог бы стать великим актёром! Приелась мне эта роль. Вздыхаю, поднимаюсь по лестнице, открываю дверь. Встречай, Хоши. Я дома.

- Син, вставай,- приятный родной голос, рука скользнула под одеяло, погладив меня по коленке, ловко пощекотав под косточкой. Я засмеялся, потягиваясь и открывая один глаз:

- Па, мне же щекотно, - сонно протянул я, обнимая отца за шею, увлекая в царство одеяла и подушек.

В отличие от прочих людей я утро обожаю, это самые счастливые часы в моей жизни. Меня будит самый прекрасный человек на свете – отец. Который, кстати, старше меня всего лишь на 16 лет.

Любое утро - самое счастливое время, наше время - я вижу Хоши, все оставшиеся части дня он торчит на работе, но в выходные мы всегда вместе. Кроме того, что сейчас утро, так это утро выходного дня.

Мужчина положил голову на моё плечо, довольно улыбаясь и нарочно начиная пускать слюни.

- Хоши, ты опять пускаешь на меня слюни, - щёлкаю его по носу. - Что за привычка? – я отодвинул двумя руками голову мужчины, которая никак не хотела отклеиваться от моего плеча.

- Хочу и пускаю. Хочу не пускаю, - он сгрёб меня в свой «отцовский захват», из которого шансов выбраться у меня не было, поэтому я повернул голову к нему, расслабился и решил снова поспать.

Он вкусно пахнет своим собственным запахом: домашним, приятным, родным, моим.

Хоши любит меня, делает абсолютно всё, что я пожелаю. Обычно с таким безотказным отцом вырастают очень алчные и эгоистичные дети, вечно кричащие «дай». Настоящий факт обо мне: я не такой - редко прошу о чем-то, обычно мои просьбы это утренние мольбы: “Не уходи на работу, ты снова вернёшься поздно. Останься со мной”.

Единственная моя просьба к нему и единственное, на что каждое утро ответ отрицательный, лёгкая извиняющаяся улыбка, поцелуй в лоб. Отец работает одним из начальников в главном филиале крупной медийной компании. Мои мольбы - скорее утренней ритуал, моя надежда, что он пошлёт всё к черту и продлит наши выходные навечно.

Но он так не сделает.

Хоши… не мой отец. Точнее не так, Хоши - не мой биологический отец.

“Син, когда-то давно я знал одного отличного молодого парня, он был моим лучшим другом. Безбашенный, неуправляемый, смешной, милый мальчишка. И однажды он встретил её: зелёные глаза, тёмные длинные волосы, прекрасная фигура. Через 9 месяцев у них родился младенец, с её глазами и его улыбкой. Они любили друг друга и умерли в один день, как и хотели, сгорев вместе со своим домом дотла. Это был тот день, когда лучший друг этого погибшего мальчика, взял их ребёнка на весь день к себе по счастливому стечению обстоятельств. Этот младенец так и остался в однокомнатной квартире, с убитым от горя другом погибшего. Младенец плакал, просил есть, бабка и пьющая мать парня орали о том, что коли не он сам, они отдадут ребёнка в приют. Когда младенцу исполнился год, они: парень с горящими глазами и свёрток в его руках, сбежали из этого богом забытого места. На могиле лучшего друга и его жены мальчик дал клятву, сквозь собственный крик отчаянья и боли - любить, оберегать, заботиться. У него остался годовалый младенец с температурой под 40 в этот день.

Вот теперь, мой мальчик, ты сидишь передо мной, здоровый и сильный, в хорошей квартире, с доверху набитым холодильником. Я сдержал клятву и буду ей верен до своего последнего часа”.

Лишь однажды Хоши рассказал мне эту историю, до сих пор не ответив ни на один вопрос: где мы жили потом, как парню без образования удалось достичь таких успехов, откуда он брал деньги. У меня была масса вопросов, масса предположений, но все они так и остались всего лишь догадками.

Я старался быть лучшим ради него, показывал себя людям амбициозным, альфа-самцом, лидером, учился на отлично. Всё только для него. Чтобы он мной гордился, чтобы знал - не зря меня взял на руки и сбежал со мной, не зря вырастил, не зря меня так сильно любит. Я готовился поскорее закончить школу, поступить на бюджет в институт и проходить практику в компании под его руководством.

Сейчас я разрушу все слухи обо мне. Но это секрет:

Каждую ночь новая девушка? - Я не имел ни с кем близости, кроме своей руки.

Отшивает самых страшных? - Отшиваю всех, потому что никто меня не достоин и достоин не будет. Только Хоши.

Тусуется на закрытых вечеринках? - Вообще нигде не тусуюсь, не пью, не курю, все свободное от школы время провожу дома, рисуя картины в приятной компании отца, фильмов и вкусной еды.