Все дальше и дальше

— Где моя машина? — запыхавшись, пролепетала она. — Мне очень нужно домой.

Он невозмутимо кивнул.

— Сию минуту. Какая у вас машина?

— «Гольф», — выпалила она. — Черный «Гольф» с детским сиденьем.

— Он припаркован у конюшен. Если пожелаете, я подгоню машину ко входу.

Сара села на лестницу и взмолилась, чтобы он поторопился. Она не осмеливалась подумать о том, что будет после того, как она сядет в машину. Территория, которая простиралась дальше того момента, когда она окажется за рулем, была дикой, неосвоенной, враждебной и усеянной минами.

Развалившись в шезлонге у летнего домика, Моника Карлайл томно потянулась и почесала голову.

— М-м-м, как хорошо я выспалась. Может, почаще будем ночевать здесь? В коттедже есть что-нибудь вкусненькое на завтрак? — Не вставая, она надела туфли.

Мак задумался.

— В холодильнике есть очень нежный копченый лосось. У тебя корни отрасли.

— А почему ты думаешь, я напялила эту ленту? — Моника наклонила голову и почесалась, как собачонка, взъерошивая гладкие крашеные волосы, и они стали похожи на птичье гнездо. — Лосось — звучит заманчиво, можно мне еще яйцо в мешочек?

Мак кивнул и бросил взгляд в сторону большого дома.

— А как же остальные гости?

Моника поднялась на ноги: мышцы затекли.

— Фредо о них позаботится. — В утреннем тумане и тишине раздался звук срывающейся с места машины. — Наверное, это Сара.

Мак взял смокинг и накинул его на плечи.

— Я и не думал вчера, что ты окажешься здесь, — бросил он как бы невзначай.

— Интуиция подсказала. Я не могла допустить, чтобы ты соблазнил мою подругу, Мак, она не готова сопротивляться такому мерзавцу, как ты. Она двадцать лет прожила с нормальным парнем. Это была бы неравная битва.

Мак хмыкнул:

— Но ей бы понравилось.

Моника рассмеялась:

— В этом я не сомневаюсь, но ты разбил бы ее теплое маленькое сердечко, бессовестный ублюдок.

Может, сказать Крису, что попала в аварию, думала Сара, несясь по Бартону и пугая сонных голубей. Если я буду ехать чуть быстрее, вполне возможно, так и произойдет.

На огромной скорости деревья превратились в сплошную серо-зеленую, освещенную солнцем полосу. Добравшись до обходной дороги, Сара притормозила. Проклятье, куда ей так торопиться?

Снизив скорость до похоронных тридцати миль в час, она продолжала лихорадочно размышлять: что я скажу, что я могу придумать? Вопрос повторялся в голове беспрерывно, перемежаясь чередой ругательств. Она посмотрела в зеркало.

— Мне почти тридцать девять, — разумно проговорила она своему всклокоченному изображению. — Чего мне волноваться? Я не сделала ничего плохого. Я не рабыня Криса. Я ответственная взрослая женщина, жена и мать. Я просто скажу ему правду. Скажу, что обкурилась и напилась до такой степени, что вырубилась прямо на лужайке с Моникой Карлайл и незнакомым мужиком, который надеялся меня соблазнить.

Сара вздрогнула и поморщилась. Нет, такая правда не годится, а до дома осталось всего пара миль. Она снизила скорость до двадцати миль и притормозила у обочины, чтобы причесаться и съесть мятную конфету.

Моника Карлайл облизала пальцы и смахнула с тарелки остатки копченого лосося и корочку хлеба.

— «Ассам» еще есть, или мы теперь пьем «Эрл Грей»?

Мак фыркнул.

— Ты бы позвонила мужу Сары.

— С каких это пор придворной даме приказывает лакей? — Моника промокнула рот салфеткой из индийского льна и бросила ее на стол рядом с объедками завтрака. — Позвоню позже, пролью бальзам на раны. Может, пригласить ее, ее мужа и детишек на ужин?

Мак покачал головой.

— Зачем ты вообще ее пригласила? Никогда бы не подумал, что у тебя могут быть такие друзья.

— Ты кто, мой муж? Мы были друзьями тысячу лет назад, и тогда с ней было… не знаю… весело, легко общаться, она была такая яркая, светящаяся, с кучей новых идей и возможностей. Только что начала жить с мужем. Молодая, влюбленная, такая свежая. Она мне нравится, она моя подруга. Мне казалось, что давно надо было увидеться…

По гравию бесшумно не проедешь. Сара припарковала «Гольф» рядом с обшарпанным фургончиком Криса, оптимистично полагая, что, возможно, он еще спит. Может, ей удастся прокрасться наверх, а потом поклясться, что она проспала всю ночь? Она ступала по гравию, сквозь который пробивались сорняки, и тут дверь черного хода распахнулась с диким треском.

— Ты где шлялась, черт возьми? — проревел Крис. Его фигура в дверном проеме напоминала викинга-мародера.

Сара инстинктивно сделала шаг назад, и тут позади Криса появилась до странности знакомая фигура в блекло-розовом спортивном костюме.

— Мы очень за тебя волновались, — произнесла мать Питера.

Сара изумленно уставилась на них обоих.

— Какого черта здесь происходит? — промямлила она. — И что ты здесь делаешь? — обратилась она к довольно взъерошенной Дженни Бек.

Дженни надулась.

— Я уснула на диване. Не могла же я оставить Криса одного. Он был очень расстроен.

Сара потрясла головой, чтобы собраться с мыслями.

— Почему? Я не понимаю, — начала было она, но Крис ее опередил.

— Не переводи стрелки, Сара. Где тебя носило всю ночь?

Она набрала воздуха в легкие: хоть кто-то из них должен хранить спокойствие. — У Моники Карлайл, ты же знаешь, Крис… — снова попыталась она.

Он побагровел, будто у него случился сердечный приступ.

— В Бартоне нет никакой Моники Карлайл. Я звонил в справочную, они о ней даже не слышали. Ты сказала, что будешь в одиннадцать, в половине… ты сказала…

— Он прав, — вмешалась мать Питера. — Я тоже звонила в справочную, чтобы проверить. — Она замолкла и убрала слипшуюся прядь волос с лица. — В Бартоне Моника Карлайл не проживает. Никто о ней слыхом не слыхивал.

Сара вытаращилась на нее:

— Что это у вас такое — какой-то греческий хор? Я хочу узнать, что ты делаешь в моем доме в такой час? Сколько сейчас времени?

Мать Питера запыхтела и сложила руки на вздымающейся груди, обтянутой розовой тканью.

— Я привезла Джека домой, а потом объяснила твоему мужу цену неверности. Раньше нам доставались все остатки камбалы, креветок…

— Великолепно, — огрызнулась Сара. — Сказки из серии «Как я жила с мистером Креветкой».

Крис нахмурился:

— С кем?

Мать Питера коснулась руки Криса дружелюбным, интимным жестом.

— Не волнуйся, пойдем в дом, я приготовлю нам чаю.

Окончательно сбитая с толку, Сара поняла, что у нее нет выбора, кроме как последовать за ними в дом.

На кухонном столе валялась пустая бутылка скотча, один стакан и несколько грязных кружек. Крис подошел к холодильнику и облокотился, словно полагаясь на его защиту.

— Я места себе не находил, — проныл он. — Представить не могу: ты не ночевала дома! Что произошло? — Он побелел, губа дрожала. — Если бы не мама Питера, не знаю, что бы я наделал.

Сара бросила сумку на стол.

— Думаю, пошел бы в кровать и спокойно уснул, — прошипела она сквозь зубы.

Крис посмотрел на нее.

— Так где ты шлялась?

Сара вздохнула. Мать Питера возилась с посудой и заваривала чай.

— Я была на вечеринке у Моники Карлайл, — тихо и спокойно ответила она. Крис хотел было запротестовать, но она подняла руку, чтобы успокоить его: — Я понятия не имею, почему ее нет в телефонном справочнике. Я замечательно провела время. Она живет в огромном доме, там была куча гостей, оркестр, — потрясающая вечеринка. Я выпила много шампанского. Впервые в жизни ела лобстера… короче говоря, в результате напилась и подумала, что будет безопаснее для всех остаться на ночь. Мне очень жаль, Крис, я не хотела, чтобы ты переживал, вышло по-дурацки. И я понимаю, что поступила по-дурацки.

Крис кивнул. Она видела, что он и сам до сих пор как следует не протрезвел, и надеялась, что со стороны ее объяснение звучало довольно разумно. То, что она говорила правду, ее не особенно утешало.