Замок Ист-Линн

— Что? — спросил м-р Карлайл, поскольку Ричард просто показал на свое лицо, не уточняя, что именно он имел в виду.

— Ну… я не могу точно сказать, что именно казалось необычным — брови или глаза: даже видя его перед собой, я не смог бы сделать этого, однако именно в них таилась некая странность. Ах, мистер Карлайл, еще когда Барбара сказала мне, что Торн здесь, я подумал: это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Можете не сомневаться: он не рискнет более появиться в Вест-Линне. Этот Торн похож на того злодея ничуть не более Вас.

— Тогда, если с этим все ясно, нам лучше идти, Ричард. Тебе нужно увидеться с матерью, и она, должно быть, ждет и беспокоится. Сколько денег тебе нужно?

— Хватит и двадцати пяти фунтов, но… — Ричард замолчал в нерешительности.

— Что? — спросил м-р Карлайл. — Ну говори же, Ричард.

— Но тридцать фунтов — это было бы лучше. С тридцатью фунтами мне было бы намного легче.

— Ты получишь тридцать, — сказал м-р Карлайл, отсчитывая банкноты. — Ты пойдешь в Гроув со мной или же в одиночку? Я должен сделать так, чтобы ты прибыл туда в целости и сохранности.

Ричард подумал, что предпочел бы идти один: всякий прохожий мог заговорить с мистером Карлайлом. Последний осведомился, почему Ричард предпочитает для своих визитов лунные ночи.

— Они приятнее для ночных путешествий. К тому же, если бы я приходил в темные ночи, Барбара не могла бы заметить, как я подаю ей знаки из-под деревьев, — ответил Ричард.

Они пустились в путь и благополучно достигли дома судьи Хэйра. Шел уже десятый час.

— Я так обязан Вам, мистер Карлайл, — прошептал Ричард, когда они поднимались по тропинке.

— Я хотел бы помочь тебе по-настоящему, Ричард, и раскрыть эту тайну. Барбара ждет нас? Да, конечно: дверь открывается.

Ричард прокрался через холл в комнату своей матери. Барбара подошла к м-ру Карлайлу, стоявшему у крыльца, и шепотом заговорила с ним: голос ее дрожал от нетерпения.

— Ну что: это он? Тот самый Торн?

— Нет. Ричард говорит, что этот человек совершенно не похож на истинного убийцу.

— Вот как! — удивленно и разочарованно сказала Барбара. — Это не он! Бедный Ричард впустую потратил почти целый вечер.

— Ну, не совсем впустую, — заметил м-р Карлайл. — Теперь нам все ясно.

— Все ясно — повторила Барбара. — Как раз теперь наступила полная неопределенность.

— Я имею в виду капитана Торна. Мы подозревали только его, а нужно было искать совсем в другом месте.

Когда они вошли в гостиную, миссис Хэйр и Ричард рыдали, прильнув друг к другу. Миссис Хэйр схватила руку м-ра Карлайла.

— Ты был так добр! Я не знаю, что бы мы делали без тебя. И я хочу попросить тебя еще об одной услуге. Барбара ничего не говорила об этом?

— Я не могла говорить в холле, мама, опасаясь, что нас могут услышать слуги.

— Мистер Хэйр не вполне здоров, и мы ужасно боимся, что вследствие этого он вернется домой рано; если бы не это, мы бы чувствовали себя в полной безопасности до десяти часов, поскольку он отправился в «Оленью голову», а они, как тебе известно, никогда не расходятся раньше этого времени. От одной мысли о том, что он придет и увидит Ричарда, меня бросает в дрожь. Мы с Барбарой говорили об этом весь вечер и не смогли придумать ничего лучше следующего плана. Он состоит в том, что ты выручишь нас еще раз и останешься в саду возле калитки; если придет м-р Хэйр, ты остановишь его и займешь разговором. Барбара, которая будет ждать его прихода вместе с тобой, бросится в дом и предупредит нас, тогда Ричард сможет спрятаться в чулане, дверь которого выходит в холл, и ускользнуть, когда м-р Хэйр войдет в дом и проследует в эту комнату. Ты сделаешь это для нас, Арчибальд?

— Ну разумеется.

— Я не могу добровольно расстаться с сыном ранее, чем пробьет десять часов, — прошептала она, с искренней благодарностью пожимая руки м-ра Карлайла. — Ты не знаешь, что это такое, Арчибальд, когда почти утраченный тобой сын появляется дома не более чем на час, в первый раз за семь лет. В десять часов мы простимся с ним.

М-р Карлайл и Барбара, в точном соответствии с пожеланиями миссис Хэйр, стали прогуливаться по садовой дорожке, держась поближе к калитке. Когда они пошли на второй круг своего дозора, м-р Карлайл предложил ей опереться на его руку, движимый одной лишь вежливостью. Барбара взяла его под руку, и они продолжили свою прогулку, судья не появлялся.

Ровно в половине десятого экипаж леди Изабель подкатил к дому миссис Джефферсон, и она сразу же вышла к нему, сославшись на головную боль и извинившись за ранний отъезд. Ехать до Ист-Линна было недалеко: всего две мили, большей частью — по проселочной дороге. Можно было выехать и на большак, но таким образом путь удлинялся, хотя и незначительно. Внезапно на дорогу вышел джентльмен и помахал кучеру, чтобы тот остановил экипаж. Даже при ярком лунном свете леди Изабель не сразу узнала его, поскольку на нем была уродливая меховая шапка с опущенными ушами и завязанными под подбородком тесемками. Это был Фрэнсис Ливайсон. Она открыла окошко экипажа.

— Я подумал, не Ваш ли это экипаж. Как Вы рано возвращаетесь! Вас утомили радушные хозяева?

«Да он же знал, во сколько возвращается миледи, — подумал Джон, — он же узнал об этом у меня. Сдается мне, он чертовски неискренний малый.

— Я вышел прогуляться и немного устал, — продолжил он. — Проявите же милосердие и подвезите меня домой!

Она согласилась, хотя и без особой охоты, поскольку отказать было бы просто невежливо. Лакей соскочил с запяток, чтобы открыть дверь экипажа, и Фрэнсис Ливайсон сел рядом с леди Изабель.

— Поезжай по большаку, — высунувшись, сказал он кучеру, и последний прикоснулся к полям своей шляпы. Этот путь лежал мимо поместья м-ра Хэйра.

— Я не узнала Вас, — начала она, отодвинувшись в угол. — Что это за уродливая шапка на Вас? Это походит на грим.

Тем временем он снял «эту уродливую шапку» и принялся вертеть ее на пальце.

— Грим? Ну что Вы: в окрестностях Ист-Линна у меня кредиторов не имеется.

И снова он сказал неправду, ибо прекрасно знал, что надел эту шляпу именно для того, чтобы остаться неузнанным.

— Мистер Карлайл дома? — осведомилась она.

— Нет. — После небольшой паузы он добавил: — Я полагаю, что он нашел себе более приятное занятие.

Он сказал это таким тоном, что кровь прилила к лицу леди Изабель. Ей хотелось сохранить гордое молчание, но бедняжку снедала ревность, и она не выдержала.

— Какое занятие?

— Только что, проходя мимо дома Хэйров, я заметил некоего джентльмена и юную леди, которые прогуливались под руку, наслаждаясь свиданием под луной. Это были Ваш муж и мисс Хэйр.

Леди Изабель едва не заскрежетала зубами: сбылись ее наихудшие опасения, весь вечер не дававшие покоя нашей героине. Подумать только: этот ненавистный ей человек — ибо сейчас, в своей слепой ярости она ненавидела его — так обманул ее, отпросился под фальшивым предлогом, прибегнув к низкой и подлой лжи, для того, чтобы провести время в обществе Барбары Хэйр! Трудно сказать, какая вспышка ярости могла бы последовать, если бы она была в экипаже одна. Она откинулась назад, задыхаясь от гнева, но все-таки сумев скрыть свои чувства от капитана Ливайсона. Когда они проезжали мимо поместья судьи Хэйра, леди Изабель наклонилась к окну, чтобы в нетерпении взглянуть на сад. И там, в ярком лунном свете, даже слишком ярком и безжалостном, она увидела, как ее муж и Барбара медленно прогуливаются под руку, прильнув друг к другу. Задыхаясь от рыданий, которые она не могла более сдерживать, леди Изабель снова откинулась назад, и дерзкий негодяй, сидевший рядом с ней, впервые осмелился обнять ее, привлечь к себе и прошептать, что уж он-то по-прежнему любит ее. В эту ночь она была просто вне себя: в противном случае леди Изабель даже не стала бы его слушать.

Ревнивая женщина просто безумна, оскорбленная женщина — безумна вдвойне; несчастная леди Изабель считала, что м-р Карлайл попрал самые святые чувства, которые только могут существовать между мужем и женой.