У любви не всегда красивое лицо (СИ)

- Я? Но я не знаю, как обращаться с детьми. Мы с ним сегодня провели двадцать минут, пока я не обнаружил, что Кристин нет, и это были ужасные двадцать минут! Я чуть не взорвался от негодования, когда он спросил, что такое пианино! – я уже почти кричал, но вдруг заметил, что Густав внимательно смотрит на меня, поэтому замолчал и устало потер переносицу. - Нет, я не могу заботиться о детях. Я о себе-то не всегда могу позаботиться…

«Надо же! – фыркнул внутренний голос. – Ты впервые сказал правду!»

Отмахнувшись от него, я с волнением посмотрел на перса, надеясь, что он сможет меня понять. Но он лишь взглянул мне в глаза.

- Ты ему нужен…

Я в отчаянии схватился за голову. Ну почему же он никак не может меня понять?!

- Я сегодня должен идти на работу, мне что - взять его с собой? Да меня сразу же уволят! А если что-нибудь случится с сыном Кристин? Я буду виноват, и она меня не простит!

Но Надир все так же внимательно смотрел на меня, а потом положил руку мне на плечо и твердо сказал:

- Эрик, сделай это ради нее. Он всего лишь малыш.

Мне уже надоело ссориться с ним, надоело доказывать ему, что общаться с детьми я совсем не умею, поэтому я лишь вздохнул и неуверенно кивнул головой. Что ж, попробую. Может, что-нибудь и получится.

- Хорошо. Но я знаю, что еще пожалею об этом…

Надир улыбнулся и весело похлопал меня по спине:

- Всё будет в порядке, парень, - затем он вздохнул и взглянул на часы, висящие в коридоре. - Я должен идти, но позже еще забегу.

- Хорошо, - согласно кивнул я и, пожав ему руку на прощание, обернулся в сторону палаты Кристин. Оттуда все еще не выходили врачи, и мне снова стало очень страшно. Вдруг я почувствовал, как кто-то дергает меня за рукав. Это был Густав. Он смотрел на меня снизу вверх таким жалобным взглядом, что у меня заныло сердце.

- Когда я смогу увидеть маму? – он спросил это очень несчастным голосом, и я понял, что еще чуть-чуть – и он расплачется. Тогда я опустился перед ним на корточки, и мое лицо оказалось лишь чуть выше лица Густава.

- Немного позже. Она… – я запнулся, пытаясь подобрать подходящие слова для маленького ребенка. - Ей нужно поспать, она приболела. Пусть отдохнет.

Густав снова несчастно взглянул на меня, и я, поддавшись минутному порыву, обнял его за плечи и прошептал: «Все будет хорошо». Мальчик обнял меня в ответ, а когда отпустил – я увидел, что на его лице уже светится улыбка.

Ободряюще улыбнувшись ему, я встал с корточек и уже в который раз подошел к столу регистрации, возле которой как раз стоял доктор.

- Что-нибудь известно о Кристин?

Высокий полноватый мужчина поднял на меня серые глаза и, прежде чем он успел что-нибудь сказать, я понял, что ничего хорошего я не услышу.

- Сэр…

- Как она?! – Я еле выдохнул эти слова. Сердце предательски сжалось. Доктор молчал несколько секунд, а потом вздохнул и сказал:

- Она еще не проснулась, и не думаю, что проснется сегодня. У нее сломана челюсть и глубокая рана на голове. Я сделал все возможное, но теперь все зависит от нее… Если она не проснется, то… увы.

Самое страшное было сказано. Если не проснется…. Но она проснется! Как врач может так спокойно говорить о жизни молодой девушки?! Рауль! Этот мерзавец, эта сволочь! Сейчас я ненавидел его всем сердцем и если бы увидел его где-то в темном переулке – не задумываясь, свернул бы ему шею!

- Что мне делать? - спросил я и сам удивился, что мой голос прозвучал довольно твердо. - Я не могу уйти.

- Лучше будет, если вы пойдете домой и немного отдохнете. Если будут изменения - мы вам сообщим. Вы оставьте свой адрес. Тут находиться нет смысла.

Доктор похлопал меня по плечу и, скорчив сочувственную гримасу, поспешно ушел, а я остался один, наедине с ребенком. Вздохнув, я признал его правоту, так я был очень измучен и не спал всю ночь. А еще надо было идти на работу…

Я мысленно застонал. Черт, работа! Покачав головой и еще раз взглянув на палату Кристин, я вынужден был признать то, что сейчас находиться здесь бессмысленно. Поэтому я оставил свой адрес девушке из регистрации и, взяв мальчика за руку, вышел из больницы.

Сегодня был красивый день, один из самых лучших осенних дней, когда еще не холодно, но уже и не жарко. Повсюду стояли деревья, одетые в золотисто-оранжевые наряды. Было очень легко дышать, воздух, казалось, искрился, и повсюду летали маленькие серебряные ниточки паутины…

Но я не замечал этого и не чувствовал то очарование осени, да я вообще ничего не чувствовал, только страх и опасение за жизнь Кристин. И еще ладонь мальчика в моей руке. Он так судорожно вцепился в мою руку, как только мы вышли из больницы, что я сразу понял – он боится. Конечно, боится, ведь Густав еще очень маленький. Все дети его возраста боятся находиться вдалеке от матери, но Густав не знал, что я боюсь еще больше него. Я никогда не заботился прежде о детях и теперь не знал, что делать и как себя вести.

Но долго раздумывать мне не пришлось, так как мне нужно было идти на работу и не оставалось ничего другого, кроме как взять его с собой в ресторан.

Когда мы уже были возле моей работы, я не стал заходить через парадный вход, а провел мальчика через черный.

- Мистер Эрик, что мы здесь делаем? – удивленно посмотрел на меня Густав.

- Мне нужно работать, - я посадил его на мешок с мукой и потрепал по волосам, - а ты посиди здесь и подожди меня, никуда не уходи. В противном случае, у меня будут неприятности. Ты же этого не хочешь?

- Я хочу к маме…

- Она заболела, поэтому ты со мной. Скоро она поправится, и ты к ней вернешься. Обещаю, я буду заглядывать сюда и принесу тебе поесть. Только пообещай, что ты никуда не уйдешь. Обещаешь? – я внимательно посмотрел на ребенка.

- Да, мистер Эрик….

- Хорошо! – я улыбнулся ему и облегченно вздохнул. Хоть одной проблемой меньше стало. - Попробуй поспать, ладно? А через несколько часов мы пойдем домой.

Еще раз улыбнувшись мальчику, я прикрыл за собой дверь в кладовку, где и оставил Густава. А затем вошел в зал и наткнулся на сердитого доктора Гангла, который нервно расхаживал туда-сюда.

- Где Кристин? Она должна была быть здесь 10 минут назад! – так, теперь надо ему рассказать. Надеюсь, он не уволит ее.

- Верьте или нет, но она в больнице, - сказал я хозяину, который выпучил глаза и посмотрел на меня, - злоумышленники ворвались в ее дом и… и избили ее, - мне самому показалось, что эта история была шита белыми нитками, но в тот момент ничего более правдоподобного я не придумал.

- Избили!.. - рявкнул босс. – И что мне теперь делать? Она единственная официантка!

- Тогда предлагаю вам надеть фартук и приняться за работу, - когда я это сказал, то довольно реалистично представил себе эту картину и из моих губ вырвался смешок.

Это разозлило доктора Гангла, он покраснел от злости и всунул мне в руки меню:

- Отличная идея! Можешь приниматься за работу!

Что? Я? Официант? Да он издевается!

- Я отказываюсь! Я пианист, а не официант!

- Меня это не волнует! – отчеканил доктор Гангл. - Если ты хочешь к концу недели получить зарплату - иди и принимай заказы, Деслер!

- Но я не могу работать с людьми!

- Ты хочешь остаться без зарплаты? Иди и обслуживай столики!

Я затрясся от гнева. Я – великий Призрак оперы – теперь буду служить официантом?! До чего же я дошел! Но спорить уже было не с кем, так как хозяин ушел в свой кабинет, поэтому я сжал зубы и побрел к указанному столику, где сидели четверо мужчин и две женщины. Руки дрожали, когда я вытаскивал из кармана блокнот и ручку, которые мне так же всучил доктор Гангл. Официант. Как противно и гадко…

- Я… Я Эрик, - нервно сказал я, немного заикаясь. - Я… Я буду вашим официантом сегодня… Давайте начнем с напитков, что будете заказывать?

Я ждал, пока кто-то из них что-нибудь скажет, но все молчали, уставившись на мою маску. Шли минуты, а они все еще не сводили с меня глаз. Я переминался с ноги на ногу: