Богатая наследница

А Катя с явной завистью во взорах оглядывала гостиную, кухню.

... Да, ничего себе домик. Везет же всяким! А что это они с Ильей, с ума посходили? Она тут беседы разводит, которые ей ничего не дают, Илья дрыхнет как сурок!

Время идет, а они не шевелятся!

Скоро появится вся команда и тогда вообще - кранты!

... Подъехать к Климу, что ли, прямо сейчас?.. Раздумывала Катя, сговорить его на выпивку, а там...

Она заметила, что Клим, в отличие ото всех, со страстью смотрит на бутылки, только почему-то выпивает мало.

Илья ей рассказывал, как они тут напились. И Клим - в первых рядах. Теперь - боится. Илья, помнится, говорил, что Клим этот, даже со стола общие деньги прошлый раз увел. Все заметили.

Какая у него жена в Америке! Брешет.

И решила действовать, сказав себе: пан или пропал. Глава 34

Они медленно шли к лесу. Он грустно серел сквозь морось мелкого унылого дождя, лишь изредка, местами, проглядывая живой зеленью елей.

Асфальт кончился и пошел песчаный проселок.

Стах взял Элю под руку.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

- Получается традиция, - прогулки под дождем?.. Не так ли, Андрей?

Он рассмеялся.

- Не будь гаишников, которыые меня узнали, ничего бы Климу не узнать. Они виноваты.

- Вот почему мне вас так не хотелось называть ни Стах, ни Юра... Казалось неестественным, что ли?.. Нарочитым... - Задумчиво сказал Эля. Кстати, я читала книги Андрея Страхова. Исторический роман и одну странную философскую притчу. Мне было интересно.

- Вот даже как? - Понасмешничал Андрей, - я польщен.

Она остановилась.

- Скажите, зачем вам столько мистификаций? Для чего или кого? Для меня? - Она не смогла сдержаться, - может быть, для моей замечательной подруги Надюшки? Вы с такой страстью бросились её провожать на машине аж до Пушкина! Пожалели?

Стах тоже остановился.

- Мне захотелось узнать, что скрывается за всем этим, я же понял, что, скрывается!.. А она - девица бесхитростная, как мне показалось. Но я был не прав. Ничего она не рассказала...

- Писательские дела? - Усмехнулась Эля.

- Главное из-за вас, - откликнулся он.

- Ну уж! - Рассмеялась она холодно, - не поверю... Со мной можно было поговорить.

- С вами? Такой колючкой? Увольте! - Воскликнул он, - я давно хотел все рассказать вам, но с вами у меня никак не получалось.

- Такая я злыдня?

Он взял её руки в свои.

Опять шел дождь. Опять темнело... Все, как тогда, у Андроньевского монастыря. И как тогда у него светились очень светлые его глаза и мокрая темная прядь упала на лоб...

У Эли защемило сердце.

... Господи, как же она влюблена в него! У неё сердце замирает, когда она смотрит в эти светлые глаза... А он?.. Ничего она про него не знает. Даже сейчас, - когда все вроде бы стало на свои места. Но все ли? И стало ли?

Ее руки были холодными и влажными от дождя.

Они стояли на лесной тропке, бегущей круто вниз, к ещё не близкой реке, которая однако была слышима неумолчным гулом плотины...

- Эля... - Тихо произнес он, - мне о многом нужно вам рассказать. Но прежде... Эля, я люблю тебя. С первой нашей встречи... Забавно, да? усмехнулся он своей усмешкой, видимо боясь быть смешным, или искренним?..

Она молчала и стало слышно как шуршит по веткам дождь.

- Ты слышишь меня? - Тихо спросил он.

- Слышу... - Откликнулась она невыразительно.

Это признание прозвучало для неё странно отстраненно. Будто не ей. И не он.

- Ты мне веришь?.. - Снова спросил он. - Дорогая, я понимаю тебя... Столько накрутилось всего. Наносного, перевернутого, кривого, как в плохих зеркалах.

Из-за туч внезапно важно выплыла луна, какая-то красноватая, тревожная и осветила её лицо: прямые темные брови, высокие скулы, с каплями дождя... Потрясающее лицо его любимой женщины! Они были почти одного роста и ему не пришлось слишком наклоняться, чтобы прикоснуться губами к её щеке.

... А ведь у моей американской Бэтт похоже сложилось... И они признались друг другу как бы случайно, впервые, - на океанском пляже. Не в доме, - на природе.

Луна сокрылась и стала наползать тьма... А с реки надвигался холодный белый туман.

Они стояли и целовались в полной тьме.

И в промежутке он прошептал, - мы поедем с тобой в мае в Париж и будем пить вино на набережной Сены...

Катя заговорщически посмотрела на Клима.

- Клим, пока никого нет, давайте выпьем потихоньку и повеселимся! Поставим музычку, потанцуем?.. - В голосе её послышалось какой-то дальний намек. Или Климу показалось? Он непрочь был выпить, чтобы никто не видел этого, и потом соснуть хоть часок, ночь и день вымотали его, вывернули наизнанку.

Но катино предложение его несколько насторожило.

Что, она считает его пьющим?.. Или сама - не дура выпить?

После той истории с Пашей-Игорьком Клим опасался всего.

- Да нет, - произнес он вяло, - что-то не хочется... Я честно говоря, устал.

Катя рассвирепела, но с виду стала огорченной.

- Как хотите, Клим, жаль... А я все равно выпью. Даже одна.

И она, взяв бутылку мартини, налила себе полный бокал, бросила туда льда, кусочек лимона...

Все это на глазах у выпивохи-Клима! И с видимым удовольствием потягивала напиток.

Клим смотрел на неё зовороженно.

... А почему бы и не выпить с ней? подумал он, ощущая, как приятный будоражащий напиток холодной струйкой опускается в желудок и там разливает скрытое свое тепло!..

- А-а, была не была, давайте! - Поднялся он с кресла.

- Ну и замечательно! - Обрадовалась она. - Только вы сидите, я все подам. Вы - в гостях.

Она чуть ли не насильно усадила его в кресло. Пододвинула к нему столик. Расставила закуску.

Незаметно вытащила из карманчика пару таблеток и кинула их в бокал Клима.

Он, конечно, не видел этого, но вдруг спиной, потрохами, шестым чувством, отметил, ощутил продолжительный пустой момент перед тем как жидкость полилась в бокал.

И сразу все стало на места.

... "Они" хотят его споить! Или отравить.

ОНИ - враги его и Эльки.

А как ему и не выпить, и сделать вид, что выпил?

Нет, так не получится, понял он. Зато получится другое.

Клим умел... вышвыривать из организма выпитое.

Научился он этому из-за маман.

Когда в старые времена к ней припирался весь комсомольский актив и они плотно пили, и плотно ели, и всегда звали его, совсем юного, в свою компанию, возвещая тосты за него как за их здоровую крепкую смену. А он уже и тогда пил, не закусывая.