Богатая наследница

... Врут они все, подумала она. Но в том ли, в ином варианте новость добавила гадости в душе.

- Значит, не знаешь, что сказать Эльке. Совсем соображение отшибло. Ставку, паскуда, на того хмырюгу делала? Не вышло...

Паша перестал смеяться и утер смешные слезы.

- Запомним. - Констатировал казалось бы добродушно Паша. - А теперь послушай. Скажешь Эльке, что ты дала Климу кошелек, расплачиваться в автобусе... И забыла взять. Или не кошелек, а любимые перчатки сунула ему в карман? Или зонтик забыла в автобусе, а он подобрал? Или ещё какую-нибудь хрень. - Добродушие утекало из Паши как вода из худой посудины, - он становился, как обычно, - злобным. - Ну, что молчишь? Или что-то тебе не нравится? Скажи, Надюша, не стесняйся. Давай!

- Паша, - взмолилась Надюшка, - она же не поверит! Зонта у меня не было. Перчаток - тоже... А кошелек... Вроде бы я Клима, её мужа, вором считаю?.. Да не смогу я соврать! Она увидит!

- Сможешь. - Жестко заявил Паша, - А - нет, пеняй на себя.

И ушел на кухню готовить себе завтрак.

Туда же вползла Надюшка.

- Пашенька, миленький, - запричитала она, - она ведь тоже не дура, поймет. Возьмет и вызовет кого...

- Кого? - Паша еле сдерживал бешенство. - И как успеет? И что ты такого спрашиваешь, чтоб ментов вызывать, а? Мозгов у тебя совсем нету!

... Ох, как же чесались у него руки! Вмазать бы ей по высшему разряду! Но нельзя фингалы сегодня ставить. Пока. Но вот наподдать так, чтобы не заметно для других, - это можно. И надо собираться на дело. Там видно будет, как. Эта дура ничего без него не сможет.

Паша с криком - кийя! - отмахнул Надюшку своей толстой ножищей.

Она этого не ожидала, но как-то инстинктивно сжалась, и все равно отлетела как пух. Упала на спину, плечом ударившись о кресло. Дикая боль в лопатке пронзила её. Но она не заплакала, только вскрикнула.

И лежала, не шевелясь.

Она ждала, когда он будет убивать её.

Молила только, чтоб было не очень больно.

Глаза у неё были закрыты, а из-под ресниц лилась вода, - не слезы, - а слезная вода...

Убивать Надюшку Паша не собирался. Она ему была нужна.

Он подошел к ней, приподнял её, положил на диван.

Она застонала.

- Вот ты меня до чего довела. Я ведь женщину никогда пальцем не тронул, закон у меня такой, - женщин не бить. Все ты... Ну, ладно, обойдешься. Выпей винца с анальгином и все будет хокей. Думаешь, я тебя в полную силу? - Паша рассмеялся, - Ты че! В полную силу б, - тогда от тебя ошметки бы летели! Давай-ка не притворяйся.

Он попытался усадить её на диван. Она вскрикнула и рука у неё повисла как плеть.

Паша замандражил: неужели у неё что-то сломалось? Ни хрена себе! Подумаешь, отмашку сделал!

Надюшка смотрела на него остановившимися газами. И дрожала.

Таким Пашу она ещё не видела.

Ничего ей не нужно, если это оплачивать здоровьем... Между прочим, Элька-то - жизнью.

Ее вдруг окатило как кипятком.

До сегодня она не задумывалась, что и как. И только когда почувствовала на себе, что такое дикая боль от удара и ужас, что удар повторится, - внезапно просветлела и ощутила до конца, что они задумали. Душегубство! И разве Паша оставит её, Надюшку, в живых после всего?.. Нет, отчетливо прозвучало в ней.

Но Паша! Отец Викочки! Ну и что, так же холодно звучало в ней.

Паша собирался быстро, по-военному.

Бросил в сумку какую-то коробку, ножик в кожаном футляре, кошелек, папку для бумаг почему-то. Надел куртку и темные очки и, повернувшись к Надюшке, коротко кинул, - ну?

Она наблюдала его сборами как бы со стороны. Будто её это не касалось. И стоило ей только двинуться, как острая боль пронзала руку и спину.

... У меня что-то сломано, думала она. Не с ужасом, а с каким-то странным остановившимся любопытством, - рука или лопатка? Как же я поеду? А не поеду я! Скажу, - не могу и все.

Но это были, как говорится, досужие мысли.

Как это она не поедет? Разве Паша ей позволит?

Конечно, он ей не позволил.

- Ты что? - Заорал он, - издеваешься? Вставай! Нечего притворяться!

Она покорно попыталась встать, но в руку отдало болью и Надюшка со стоном свалилась на диван.

По лицу Надюшки, по враз разлившей синеватой бледности, Паша понял, что дело - кисло, но виду подавать не собирался.

Полез нервно в шкаф, достал длинный шарф и начал неуклюже наматывать его на надюшкину руку.

Надюшка стоически терпела боль. Но когда он протянул шарф ей за шею и завязал концы, почувствовала некоторое облегчение.

Паша это увидел. Миролюбиво погладил её по голове.

- Надюшка, не журысь! Смотаемся туда-сюда и сходишь ко врачу. А сейчас поедем. На машине поедем. Таблеток возьми еще. Доберемся. А к Эльке может так и лучше? Пожалеет... Даст адресок мужичка своего безо всяких. Давай, Надюха... - И не преминул добавить, - все ж-таки ты - как чучело огородное нескладное. Люди ещё не так падают и ничего, а ты - заяц фарфоровый. Раз! и лопнул. Одно слово молюска... - буркнул он свое самое обидное определение.

Они летели с ветерком по шоссе, обгоняя машины.

Надюшка сидела сзади. Паша велел. Чтоб, не мешала.

- А то ещё вторая рука лопнет, - шутканул он.

Надюшка думала думу.

... Как сказать Паше, что Клим - не муж Эльке?.. Может, тогда повернет обратно, домой, в Пушкино?.. Зачем ехать искать Клима? Он теперь не нужен. Паша разозлится. Нарочно поедет на дачу и там устроит!..

Надюшка боялась даже думать, что устроит Паша.

А Элька там одна.

Нет, все же надо ему сказать. Только не на ходу. Попросить остановиться. Вон, в лесочке постоять...

- Паша... - Обратилась она к нему как можно ласковее и тише, - на минуточку остановись.

- С какой это радости? - Буркнул Паша.

- Сказать мне что-то надо... - Прошептала Надюшка.

Он остановил машину. Обернул к ней злое отекшее лицо, - Ну?

- Паша, мне Клим сказал, что он Эльке не муж, они давно развелись, он для понта трепал...

Надюшка замолчала и ждала. Паша тоже молчал, потом схватил её за волосы, дернул что есть силы, она завизжала, а он прошипел, убить тебя - и то мало. Ладно, спасибо, что сказала, очень благодарен. Теперь планы другие будут.

Увидел, что она плачет, заорал, - чтоб я тебя за дорогу не слышал ни зги - выкину на ходу! Но долго не ехал, тяжело молчал, о чем-то думал. Потом резко рванул с места. Надюшке было страшно до ужаса, но она собралась с силами и спросила, - Па-аш, ты чего надумал? Скажи хоть мне.