Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 1

Она встала и протянула руку за вышиванием. Несмотря на то, что Пьер крепко сжимал ткань, он все же выпустил ее из рук и отдал Кэри.

— Мне очень жаль расставаться с тобою вот так, — с упреком произнес он, встряхивая головой.

— Мне тоже, — отозвалась она. Однако в ее голосе не чувствовалось ни упрека, ни сожаления. Скорее презрение. — Но, к несчастью, мы не можем сказать друг другу «прощай». Ведь мы еще увидимся на твоей свадьбе.

Весь Новый Орлеан единодушно сходился в одном: свадьба Пьера де Шане и Арманды Винсент была выдающимся событием весеннего светского сезона.

Для этого события все золотые украшения кафедрального собора вынесли вперед и установили на высоком алтаре, где они сверкали при свете свечей. Архиепископ, человек солидный и степенный, казалось, выглядел еще более внушительно, когда в полном облачении стоял при входе в храм, ожидая прибытия свадебной процессии, приближающейся к нему под звуки «Пророка» Мейербера [70]. Первыми вышагивали одетые в разноцветные средневековые костюмы два огромных солдата швейцарца [71], участвующие лишь в самых торжественных церемониях. За ними — двенадцать шаферов в официальных вечерних фраках. Далее следовали двенадцать подружек невесты в белых платьях из mousseline de soil [72]; их вуали закреплялись венками из белых роз. Подружки невесты шли парами, соединенными гирляндами из роз. За ними шли две девочки с букетами, тоже с вуальками, увенчанными розами, но одетые не в mousseline de soil, а в блестящий перкаль [73], который больше соответствовал их нежному возрасту. Вместо гирлянд они несли позолоченные, украшенные ленточками корзины с лепестками цветов, которые они разбрасывали вокруг. За ними под руку с отцом шла невеста. Бриллиантовая диадема венчала ее голову, покрытую фатою из ручного кружева, каскадами ниспадающей на плечи и превращающейся в длинный шлейф; и, наконец, в соответствии с освященной веками традицией завершали процессию мать жениха под руку с женихом и мать невесты под руку с отцом жениха.

Несмотря на то, что сенсация, произведенная де Шане поначалу, ко времени свадьбы уже пошла на убыль, появление в подобной ситуации старого маркиза вместе с молодым снова вызвало восторженные замечания. Они оба выглядели блестяще. Что касается маркизы, ее наряд был умопомрачительно шикарным. Однако наибольшее удивление и даже потрясение вызвало появление в соборе Кэри Пейдж Винсент.

Многие полагали, что она вряд ли вообще явится на свадьбу, а если и придет, то будет одета в какое-нибудь свободное платье, соответствующее ее положению; безотносительно к тому, какая будет погода, она оденется неприметно. Присутствующие дамы деловито прикинули на пальцах сроки и пришли к выводу, что фигура Кэри еще не претерпела заметных изменений.

Кэри вошла в собор под руку с мужем. Органист уже взял аккорды, знаменующие начало особой музыки для свадебного кортежа, и все приготовились к его прибытию; глаза присутствующих устремились к центральному нефу, и самые старшие и набожные из гостей издали громкие вздохи, поскольку вместо чего-нибудь неопределенного на Кэри было платье почти такого же цвета, как ее золотые волосы. Широкие рукава не скрывали запястий, унизанных сверкающими браслетами. Очень глубокое декольте полностью открывало тяжелое золотое ожерелье, а складки атласного лифа были заложены так, что грудь молодой женщины подчеркивалась наивыгоднейшим образом. Если прежде в фигуре Кэри и имелись какие-нибудь незначительные недостатки, то их можно было определить следующим образом: ей не доставало шарма, присущего совершенно созревшей женщине; теперь же изящная округлость ее груди была прекрасна. Голову венчало украшение из двух желтых перьев (явно из крылышек какой-то экзотической птички), соединяющихся у основания желтым бантом. Перышки красиво колыхались над головой Кэри, не только делая ее выше, но и создавая иллюзию быстрого и легкого движения. В руке у Кэри красовался огромный букет желтых роз, перевитый золотыми кисейными ленточками, развевавшимися и трепетавшими, когда она шла по проходу, одаривая всех присутствующих ослепительной улыбкой и приветственно кивая знакомым. Достигнув наконец первого ряда скамеек, она грациозно высвободила руку из руки Савоя, чтобы он успел присоединиться к кортежу, находящемуся в задней части собора, после чего положила букет на сиденье рядом и легко опустилась на колени. Когда она крестилась, браслеты мелодично звенели. Она несколько секунд стояла на коленях в таком положении, чтобы всем были видны ее безупречный профиль и не менее совершенная фигура. Наконец Кэри поднялась, вновь взяла букет и повернулась лицом к проходу именно в тот миг, когда из ризницы показался архиепископ, а органист заиграл торжественный марш из «Пророка».

— До чего красиво она прошла! — прошептал один из кузенов Винсентов своей жене. — Если бы ты меня спросила, кто был гвоздем программы этой свадьбы, то я бы, не колеблясь, назвал жену Савоя.

— Я тебя ни о чем не спрашивала, — раздраженным шепотом отозвалась та. — А вот если бы спросил меня, то я бы тебе ответила, что так привлекать к себе внимание — полнейшее отсутствие вкуса и такта! Да еще на свадьбе! Не говоря уж о ее положении…

— Да ты посмотри на нее! Никто бы никогда даже не догадался о ее положении, если бы всяким старухам не понадобилось вопить об этом во всеуслышание с крыш домов. А то, что она выделяется среди остальных, так женщина с внешностью, как у нее, иначе просто не может. Тут уж ничего не поделаешь. Такая женщина будет всегда выделяться, в любой толпе.

Больше он ничего не смог добавить, поскольку кортеж уже достиг середины прохода и жена злобно ткнула мужа пальцем в бок, а остальные степенные дамы пронзили его ядовитыми взглядами. Завистливые старые гарпии, — подумал он, снова находя взглядом Кэри и любуясь ею. Но спустя несколько минут ему уже трудно было разглядывать молодую женщину, ибо не он один желал этого, продвигаясь по проходу. Через несколько секунд Кэри плотно окружила толпа восхищенных джентльменов.

Когда же он отвернулся, то ему весьма повезло, ибо он случайно услышал то, чего не знал прежде и что временно возместило его разочарование от невозможности созерцать Кэри. Оказывается, просочились слухи, что, несмотря на внешний блеск, свадьба не считается совершенно успешной, с точки зрения жениха и его отца. Старый маркиз очень надеялся, что его дочь примирится с прошлыми обидами и приедет на свадьбу брата вместе с мужем и двумя дочерьми. Его дочь! Но ведь единственный ребенок маркиза — Пьер! Да, Пьер — единственный ребенок маркиза, но от второго брака. Оказывается, маркиз ранее был женат. Его супруга княгиня Аскелина де Гербемон умерла, когда их дочери — тоже Аскелине — было всего несколько недель от роду. Поскольку вдовец решил, что не сумеет справиться с воспитанием младенца столь нежного возраста, то все заботы о бедняжке взяли на себя родители его покойной супруги, и девочка осталась жить в их замке, расположенном на севере департамента Эндр. Ко второй женитьбе маркиза родители покойной Аскелины отнеслись как к мезальянсу и никогда не простили ему того, что он заключил этот брак. С другой стороны, когда родился Пьер, радость маркиза была столь велика, что он не стал очень стремиться возобновить контакт с дочерью; к тому же новоявленная маркиза откровенно дала ему понять, что она не намерена взваливать на себя заботы, связанные с почти взрослой падчерицей. К тому же ей абсолютно не понравилось бы презрительное к ней отношение со стороны каких-то там дряхлых аристократов, возомнивших о себе, что они — лучше ее. Шло время, волнения потихоньку улеглись, и к этому вопросу никто более не возвращался; маленькая Аскелина ни разу не навестила Монтерегард — ни будучи ребенком, ни уже взрослой девушкой — и в конце концов вышла замуж за некоего Этьена д’Амблю, также владельца прекрасного замка. После замужества она весьма учтиво обходилась с отцом, любезно — с кровным братом и вежливо — с мачехой, когда ей доводилось встречаться с ними в свете, однако она ни разу не пригласила кого-либо из них в свое небольшое, но прелестное поместье в Марбиане [74]. Маркиз старался пойти на некоторое rapprochement [75], но уже было поздно, и только теперь он осознал, насколько нуждается в общении с дочерью. Еще он с горечью задумывался о том, как могли бы внучки скрасить его старость. Но, к сожалению, было поздно! Пьер, очень гордившийся аристократическими связями и огромным состоянием сестры, делал все возможное, чтобы убедить ее в том, как сильно нуждается в ней отец. Тем не менее все его усилия оказались тщетными: княгиня, разумеется, прислала Арманде подобающее в таких случаях письмо и дорогой подарок, однако осталась совершенно непреклонна к просьбам присутствовать на свадебной церемонии. А ведь ее присутствие, несомненно, добавило бы престижа этому и без того, впрочем, знаменательному событию.