Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)

Получили за любовь от Екатерины: пять братьев Орловых - 17 000 000 рублей, Высоцкий - 300 000 руб., Ва-ильчиков - 1 100 000 руб., Потемкин 50 000 000 руб... И так далее.

Словом, глянул в одну таблицу, сравнил с другой, и все ясно: каждого из пяти братьев Орловых и всех их вместе Екатерина Великая любила дольше, чем Васильчикова или Зорича. Потемкину заплатила за любовь больше, чем Орловым, а Высоцкому меньше, чем Васильчикову, значит, и любила меньше.

* * *

Примерно в том духе описывают и процедуру любви Екатерины - от зарождения в душе императрицы этого трепетного чувства до самого его заката. "На ближайшем вечернем приеме все замечали, что императрица пристально смотрит на какого-нибудь неизвестного поручика, представленного ей лишь накануне или терявшегося прежде в блестящей толпе придворных; на следующий день становилось известно, что он назначен флигель-адъютантом ее величества. Все понимали, что это значит. Днем молодого человека коротким приказом вызывали во дворец: здесь он знакомился с лейб-медиком государыни, англичанином Роджерсоном. Затем его поручали заботам графини Брюс, а впоследствии фрейлины Протасовой; щекотливые обязанности этих дам не поддаются более точному определению. После этих испытаний его отводили в особое помещение фаворитов, в котором временщики сменялись чаще, чем французские министры в министерских отелях. Апартаменты стояли уже пустыми и были готовы для вновь прибывшего. Его ожидали здесь всевозможная роскошь и комфорт, полное хозяйство, громадный штат слуг, и, открыв письменный стол, он находил в нем сто тысяч золотом, первый дар императрицы, за которым должны были последовать другие дары. Вечером перед собравшимся двором Екатерина появлялась, фамильярно опираясь на его руку; и когда било десять часов и она кончала игру и удалялась к себе во внутренние покои, новый фаворит проходил вслед за ней один... Теперь он уже не мог выйти из дворца иначе, как в сопровождении своей августейшей подруги".

И вся любовь, как говорится. Самое интересное, что даже современники великой императрицы были уверены, что иначе она любить не может. Например, австрийская императрица Мария-Терезия была в ужасе от царивших в соседней империи нравов и называла Екатерину не иначе, как Мессалиной. Правда, немного странно, что в те же времена жил человек, наверное, немножко поумнее Марии-Терезии, который за великую честь считал быть знакомым с петербургской Мессалиной. Звали этого человека Вольтером. Словом, истинная любовь Екатерины, похоже, по сей день остается в плену исторических стереотипов и великой женщине до сих пор отказано в этом чувстве. Насколько сие справедливо, судите сами.

Молоденькая принцесса из провинциального и бедного немецкого княжества и мечтать не могла о судьбе, какая досталась ей волей обстоятельств из-за крайне запутавшегося к середине XVIII века вопроса о престолонаследии в России.

Петр I был женат вторым браком на курляндке Марии Скавронской. Жена российского самодержца была совсем уж темного происхождения. Она попала во время Северной войны в обоз русской армии в качестве девушки для удовольствий. Сначала обслуживала солдат, потом генерала, а потом ее случайно увидел светлейший князь Александр Данилович Меншиков и забрал к себе. От светлейшего Мария перешла к Петру и стала русской императрицей Екатериной I.

Сам Петр прекрасно понимал, что как только его не станет потомки древних боярских родов моментально сожрут его любимую жену живьем, и издал специальный указ о новом порядке престолонаследия в империи. Отныне, по распоряжению Петра, наследника себе назначал здравствующий император. При этом наследник или наследница, конечно, должны были иметь права на престол по рождению и крови, совсем с улицы царя нельзя было назначить. Поэтому после Петра I царем стал его родной внук, сын царевича Алексея, казненного Петром за измену. А Екатерина I стала регентом при юном царе. Но как все благие начинания на Руси, петровский указ о престолонаследии породил целую серию дворцовых переворотов в первой половине XVIII века, пока наконец на престол в результате очередного переворота не взошла дочь Петра Елизавета.

Елизавета Петровна с помощью гвардии свергла с престола грудного ребенка Иоанна Антоновича и его мать Анну Леопольдовну, которая была регентом при полуторагодовалом Иоанне VI. Сама Анна Леопольдовна была племянницей предыдущей русской императрицы Анны Иоанновны, которая в свою очередь была дочерью старшего брата Петра царя Иоанна V, правившего Россией несколько лет вместе с малолетним Петром.

Жестокое правление Анны Иоанновны вошло в историю под названием "бироновщины" - Россией правил любовник царицы Бирон, и когда после смерти Анны Иоанновны на престоле оказался ее внучатый племянник, перед российской знатью замаячил призрак новой бироновщины, и эта самая знать совершила переворот и возвела на престол родную дочь Петра Елизавету.

Елизавета Петровна состояла в тайном браке с Алексеем Разумовским, который пел и играл на фаготе в придворном оркестре. Их дети никак не могли претендовать на российский трон, несмотря ни на какие указы Петра о престолонаследии. Между тем победившая при дворе "русская партия" желала обеспечить себе безопасность на тот случай, если Елизавета внезапно умрет и трон снова перейдет к потомкам брата Петра Иоанна V, то есть "немецкой партии". Поэтому при с своем вступлении на престол Елизавета Петровна дала обет оставить трон другому прямому потомку Петра - своему племяннику, сыну другой дочери Петра I Анны. Петр Великий всеми силами стремился цивилизовать российский императорский двор и своих дочерей выдавал исключительно за иностранцев, чтобы их потомки и многочисленная и слегка голодная немецкая родня его зятьев немного разбавила полутатарскую русскую знать.

Дочь Петра I Анна Петровна вышла замуж за мелкого немецкого князька Карла-Фридриха, герцога Голштин-Гот-торпского. У них в 1728 году родился сын Карл-Петр-Ульрих. По отцу он был племянником шведского короля Карла XII, разбитого Петром под Полтавой, и имел все права на шведский престол. Королевская чета в Швеции как раз была бездетной, а в подобных случаях нового короля выбирал шведский парламент. Карл-Петр-Ульрих мог бы попробовать выставить свою кандидатуру на шведский трон, и надо сказать, что шансы на успех у него были. Но сам юный наследник мечтал остаться владетельным герцогом Шлезвига и Голштинии и дослужиться до чина полковника в армии прусского короля Фридриха Великого, своего кумира. Однако история распорядилась иначе.