Кармелита. Наследники: лёд и пламя (СИ)

- Кекс, я видел.

- Ваше бодание до добра не доведет!

- А я с ним не бодаюсь… я его просто убью!

- Кого? Лапина?

- Заколебал ты сегодня шутить!

- Ладно, молчу…

Когда блондин вернулся к умывальникам, Хабаров, уставившись в окно, вдруг сказал:

- Знаешь, надо ещё доказать… мы же не одни там были! Все видели, что ты рылся в вещах Сонковой… Стукануть мог кто угодно!

- Я тебя умоляю! – закатил голубые глаза Даниил. – Кому это надо? У нас весь курс проверен! А этот новенький, если помнишь!

- Не такой уж он и новенький – год учимся вместе…

- Да он это, больше некому!

- А я думаю, что есть кому, – Глеб вздохнул.

- Откроешь тайну, покрытую мраком? – в голосе появилась осторожность. – Например?

- Например, Эллочке…

- В смысле… Сонковой? Я тебя не очень понял…

- Да нечего и понимать! Даня! Она из-за тебя и так нарушила эту... ну эту, как там называется? – Кекс никак не мог вспомнить слово. – Субординацию! Вы же с ней… того…

- Значит так, во-первых, это посторонних не касается, а во-вторых, ты правильно сказал: «Она нарушила субординацию!», а при таких делах, да будет тебе известно, молчат, как рыбы…

- А если это на самом деле Сонкова съездила по ушам Прокофьичу, а не Макар? Ты не допускаешь, что она пришла вовремя и тупо нас спалила?!

- Это рыжий! – Даня упрямо стоял на своем. – Да и вообще, мне пофигу, я теперь его из-под земли достану! И обратно закопаю!

- Если тебе строгач впендюрили, то любой незначительный залет и ты…

- В армии, – хохотнул Жданов, споласкивая руки. – Хотя, я уже не против! Чувствую, что носить портянки лучше, чем лицезреть Бобровского! Жаль, что, таких как он не берут в казарму! А то бы был праздник на моей улице!

- Не разделяю твоего оптимизма, Дань! – угрюмо выдал друг. – Ты не думаешь, что он хочет тебя спровоцировать?

- Наш ботан? – Казанова прополоскал рот и смачно сплюнул в мусорное ведро, стоящее рядом. – Брось! Он до такого не додумается! Просто у него в штанах зудит… вот и лезет!

- Так я был прав? Из-за Виолетты?

- Типа того…

- Слушай, а они не из одного ВУЗа к нам дернули, нет? – осенило вдруг Кекса. – Просто, может он её гораздо раньше знал! Ещё до тебя, а? Что думаешь?

- Виолетта вообще из колледжа! Её сюда дядька пристроил. А этот с актерского, как сказала Зора…

- Зора скажет… – протянул Хабаров, загрустив. – Ладно, забей! Ну, выговор и выговор! Ты и так без конца нарываешься!

- Это я нарываюсь?!

- Ну, не я же…

- Так, Кекс, запомни: я предпочитаю нарываться, когда не другого выхода!

- Ниче не понял… – Глеб усмехнулся. – Как это?

- Да вот так это! Лапин-сука не просто так узнает обо всем, что я делаю! Не просто!

- Опять ты будешь гнать на Макара, да? – устало зевнул сын олигарха. – Может, сперва докажешь, что это он за тобой шпионит? А?

- Докажу, будь уверен! – блондин протянул руку. – Поспорить не хочешь?

- Даня, – улыбнулся Кекс. – Мы что, в детском саду?

- А у тебя ностальгия, да? – повеселел вдруг и Жданов.

- Пошел ты!

- В садик? Да с радостью бы пошел! Только повзрослев, мы начинаем ценить такие мелочи, как дневной сон и игрушки. Они, ведь, кстати, как деньги: много никогда не бывает! Хех!

- Ну да…

- Вот только отличие денег от игрушек в том, что первое нужно всегда, а второе только в определенном возрасте!

- Философ, блин! – Хабаров рассмеялся.

- Смейся, пока можешь, – Даниил не любил оставаться в долгу. – Завтра сам узнаешь, что такое философия наедине с Сонковой!

- Черт! – подскочил пухлый. – Я и забыл! Вот же вляпались! И опять из-за тебя!

- Вот только не надо сейчас, а! Из-за Макара я вляпался не меньше!

- Ты достал уже стрелки на него переводить! – Глеб разозлился.

- Да сядь ты! – толкнул друга блондин. – Знаю, что накосячил, но теперь-то никуда не денешься!

- Вот именно, лучше бы ты думал, как избежать ещё больших сложностей!

- В смысле?

- А если реально Сонкова накапает?

- Она не станет стучать! На это только рыжая гнида способна!

- Тебе не фиолетово? Какая разница, настучал кто или случайное совпадение? Главное, чтоб осложнений не было!

- Спасибо, утешил! Теперь досрочная сессия накрылась медным тазом! – Жданов надел на запястье часы. – Я все равно этого говнюка расколю!

- Главное, чтоб нас раньше не раскололи!

- Ты про что?

- Сам знаешь, – надувшись, ответил Глеб. – Про что я…

- Кекс! Уймись! Завтра уж никто и не вспомнит!

- Что, попалась бабочка в сачок?! Да-да! Тебе говорю! – Виолетта кивнула брюнетке, выходящей из актового зала.

- Ты о чем? – Кира округлила карие глаза, хотя ей почему-то понравилось сравнение с бабочкой.

- А то ты не знаешь! Я в курсе, как ты на него смотришь! В Жданова втюрилась?

- Не твое дело, дай пройти! – Милехина нахмурилась, пытаясь уйти от неприятного разговора. С какой стати она должна обсуждать Даню в компании этой неизвестной? Или… да! Она её видела тогда на крыльце, когда Жданов только-только представился.

- Стоять! – шатенка надменно поджала губищи. – С огнем играешь, девочка! Ты же не хочешь лишиться своих волос? Или, например, глаз! Правда?

- Угрожаешь?

- Предупреждаю! К Дане не лезь! Он – мой!

- Твой? Ты его подписывала? Или как? Кстати, я не претендую…

- Правильно делаешь! Как у нас говорят: береги честь смолоду и от Казановы! – Виолетта дала понять, что беседа будет долгой и, судя по всему, неприятной.

- Оставь меня в покое…

- Нет уж! Я тебе лучше кое-что расскажу, чтоб избавить от иллюзий!

- Мне твои байки не интересны!

- Отчего же? – продолжила Камолова, подперев стену. – Просто послушай!

Просто послушать, а, может, и выслушать порцию гадостей в адрес небезразличного человека не так-то просто! Кира сделала глубокий вдох, мысленно обещая себе, что пропустит сказанное мимо ушей с целью окончательно не портить уже местами подпорченное настроение.

- Ты – очередная овца, каких за годы половой жизни у него было больше сотни! Влюбиться в Жданова – полдела! Он же такой симпатичный, хорошенький, обходительный, но только до того, как затащит в койку! Туда он заманивает мастерски, поверь мне! Как только трахнет – свалит, не вспомнив, как тебя зовут!

- По себе не суди, ладно?

- Не зарекайся, детка! Или ты думаешь, что попала в сказку, где будут романтические ужины, белые кони, путешествия, свадьба и дети?! – брызжа слюной, визжала гламурная. – Ох, как же ты ошибаешься! Казанова не разменивается на чувства! Чувства для него – табу! Он точно знает, что ему нужно от бабы…

- Ты сейчас снова по себе судишь, – Милехина улыбнулась, но внутри уже было тошно и отвратительно. – Лично я далеко не «баба», как ты выразилась. Я – девушка!

Издевательский смех у Камоловой был отработанным приемом.

- Да прям принцесса! Неужели ты надеешься, что он с тобой изменит своим привычкам?! – стерва опять нащупала самое больное место. – Какая наивность! Запомни: не будет цветов, серенад и признаний в любви! Не будет! Жданов признает только секс! На ухаживания он время не тратит!

Прозвучало как приговор. Так на это и расчет был.

- Я должна тебе сейчас поверить? – Кира подошла к подоконнику, безразлично глянув в окно. – Просто существуют такие женщины, которые ничего, кроме постели не могут дать! Отсюда все упреки в адрес мужчин…

- Да ты у нас ещё и юный философ! Правильно, читай лучше книжки! А Даня будет с той, которая его понимает! Мне кажется, можно догадаться, что это не ты…

- Зачем мне всё это знать? Я сама в состоянии сделать выводы! Я уже давно не ребенок! – Милехиной почему-то показалось, что её не воспринимают всерьез. И она не ошиблась.

- Ты? – жалкая гримаса легла на лицо собеседницы. – Да самый настоящий ребенок! И Жданов очень быстро устанет с тобой возиться…

- Пусть он сам решает! И вообще, кто дал тебе право так со мной разговаривать?