Вторая любовь

— А почему это вас так волнует, позвольте спросить? — холодно поинтересовалась она.

Но мяч перехватил мистер Придди и разыграл его:

— Сэр Йен, — спокойно объявил он, — имеет непосредственный интерес в компании «Хейл».

— Ах так? — Дороти-Энн пронзила банкира свирепым взглядом. — И что же это за непосредственный интерес?

Не обращая внимания на ее явную враждебность, Придди продолжил спокойным, размеренным тоном:

— Вне всякого сомнения, вам известно, что обычной практикой для страховых компаний является разделение их ответственности. Таким образом, если разразится катастрофа, не все яйца окажутся в одной корзине.

— Но вы же не страховая компания, — непреклонно парировала Дороти-Энн.

— Слава Богу, нет. Но когда речь идет о займах, банк также с удовольствием делит риск. И по той же самой причине. В случае невыполнения обязательств, ни одно из учреждений не получит смертельного удара…

— Ага! Вот оно что! — горячо прервала его Дороти-Энн. Ее голос, резкий и напряженный, прорвался словно нож сквозь лишенное эмоций спокойствие мистера Придди. — Позвольте мне выразиться яснее…

Ее трясло от возмущения, и каждая частички ее тела, гудя от негодования, излучала молчаливый протест.

— Значит, вы предполагаете, что компания «Хейл» представляет собой именно такой риск? Что нам угрожает невыполнение обязательств? Что мы катимся вниз?

— Я ничего подобного не говорил, — вежливо ответил он, не отвечая на ее вопрос. — Я просто говорю о фактах. По вашей просьбе мы уже дважды переносили сроки платежей по вашим займам.

— Это не такая уж необычная практика. И кстати, вынуждена подчеркнуть, она не имеет ничего общего с альтруизмом, — язвительно напомнила ему Дороти-Энн. — Прибыли банка идут с процентов.

— Я не утверждаю обратного, — ответил Придди, изворотливый, словно уж. — Тем не менее, в отличие от компании «Хейл», этот банк является общественной корпорацией. В качестве таковой у нас есть долг, священная обязанность перед нашими вкладчиками…

— Давайте прекратим пустую болтовню, мистер Придди. Просто выкладывайте карты на стол. Я полагаю, вы хотите сказать мне, но все ходите вокруг да около, что вы намерены продать закладные компании «Хейл» этому… этому маленькому банку, который вероятно… — она ядовито передразнила сэра Йена, — «едва лишь точка на экране финансового радара». Ведь ради этого и состоялась наша встреча, не так ли?

— Да, именно это я и собирался обсудить, — Придди кивнул. — За исключением одной, гм, самой важной детали.

Дороти-Энн уставилась на него.

— И что же это такое, позвольте узнать?

Джулиан Придди чувствовал себя крайне неуютно, и это было заметно. Все пошло совсем не так, как он планировал. Учитывая горе Дороти-Энн, банкир рассчитывал на то, что она молча примет новость, и это предположение оказалось серьезным просчетом с его стороны. Он забыл принять во внимание ее боевой дух, который проявил себя раньше, чем Придди предполагал. И теперь то, что представлялось ему легким дельцем, совсем таковым не оказалось.

— Мистер Придди? — Дороти-Энн ждала ответа.

Сэр Йен пришел ему на помощь.

— Миссис Кентвелл, вы деловая женщина, я банкир, и мы должны работать в тесном сотрудничестве. Позвольте мне объяснить… То, что мистер Придди хотел бы сообщить, состоит в том, что его банк больше не является держателем ваших закладных. «Пан Пэсифик» уже выкупил их. Я боюсь, что это свершившийся факт. Дело сделано.

Сделано?..

Дороти-Энн сидела в оцепенении, не веря своим ушам, слишком пораженная, чтобы облечь эмоции в слова. Она во все глаза смотрела на Джулиана Придди, который не осмеливался встретиться с ней взглядом.

Сукин сын!

Кость предательства застряла у нее в горле.

Он меня продал!

У него даже не хватило такта предупредить меня заранее!

— Это в принципе ничего не меняет, — с легкостью продолжал сэр Йен. — Просто вам придется пересылать проценты в Гонконг. Сроки остаются прежними. По закладным надо заплатить к тридцатому июня. Когда подойдет время, мы поговорим о переносе срока платежа…

Но Дороти-Энн не слушала его. У нее кружилась голова как при контузии. Перед ней вставали структурная слабость, постоянно снижающиеся цены, и вот вся тщательно продуманная, взаимосвязанная конструкция ее империи рушится, одно звено за другим, как гигантское домино, рассеянное по всему миру, один элемент, падая, роняет следующий, один за другим, и дальше, дальше…

Смерть… выкидыш… эпидемия…

А теперь предательство. Плюс ко всему прочему…

Смерть… выкидыш… эпидемия… предательство.

Как-будто ей еще мало предыдущих ударов, угодивших точно в цель!

Придди шевельнулся с важным видом в своем кресле, вскинул прилизанную голову и откашлялся. Сначала словесный выпад Дороти-Энн застал его врасплох, но теперь он снова быстро вошел в роль, полностью восстановил свою уверенность в себе. Банкир стал банкиром в одеяниях из власти, авторитета и контроля.

— Миссис Кентвелл, — заговорил он, — уверен, что вы понимаете — это было чисто деловое решение. Вы не должны принимать это на свой счет.

Его голос пробил брешь в ее оцепенении от шока, щелкнул каким-то выключателем в мозгу, и тот снова заработал.

Не принимайте это на свой счет!

Она посмотрела на него, презрение полыхало в глазах.

— Мистер Придди. — Дороти-Энн, чуть качнувшись, поднялась. — Я не могу принимать это иначе. Это в высшей степени личное дело! Но что остается вне моего понимания и что я нахожу недопустимым и абсолютно непростительным, так это тот факт, что мне даже не сообщили! Ведь обычная вежливость…

— Я не сделал этого… — Придди откашлялся и продолжал:

— Банк не сообщил вам, потому что мы не хотели… мешать вашему горю.

— Моему горю! — негромко воскликнула Дороти-Энн. — В качестве оправдания вы осмеливаетесь ссылаться на мое горе? — она смотрела на банкира широко открытыми от изумления глазами. — Боже мой! Ну вы все-таки и фрукт!

Придди кисло улыбнулся, его губы снисходительно изогнулись.

— Такие новости всегда не ко времени, верно?

Она не снизошла до ответа.

— Естественно, мне понятно ваше огорчение. Мне искренне жаль, миссис Кентвелл, но, — он пожал плечами и поднял руки ладонями вверх, — бизнес есть бизнес.

— Да, — сухо согласилась Дороти-Энн, — это так, и к черту этику!

— Все совершенно законно, — негодующе фыркнул Придди.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Как бы там ни было, вы больше не мой банкир, и я потеряла достаточно драгоценного времени. Я надеюсь вы меня простите.

Прижав руки к туловищу, она повернулась к сэру Йену.

— Я свяжусь с вами, как только мой офис получит соответствующие документы. Я хотела бы сказать, что рада знакомству, но…

Мужчины собрались было встать, взявшись руками за подлокотники кресел, но Дороти-Энн остановила их, покачав головой.

— Прошу вас, джентльмены, сидите. Я сама в состоянии найти дорогу.

И с высоко поднятой головой, пользуясь достоинством, как щитом, она твердо прошла по ковру и распахнула дверь. Держась за ручку, женщина на мгновение задержалась и обернулась:

— Счастливого Нового года, — спокойно сказала она.

И ушла прежде, чем они успели ответить.

Ренни завел «инфинити».

— Едем за город, миссис К.?

— Что? Ах, да. — Дороти-Энн покачала головой. — Нет, Ренни. Я передумала. Просто отвези меня домой.

— В городской дом, мэм?

— Совершенно верно.

Большой особняк на Восточной Шестьдесят девятой улице между Пятой авеню и Мэдисон-авеню был самой главной резиденцией Кентвеллов и поэтому всегда стоял наготове, и слуги были на месте.

По дороге Дороти-Энн позвонила из машины в Мидоулэйк-фарм и поговорила с няней Флорри.

— Соберите детей, няня, прошу вас. Кто-нибудь из слуг привезет вас в город.

— Ох! Вы хотите сказать, что каникулы уже закончились? И так быстро?