То, что ты говоришь (СИ)

Она вошла в шатер, и ей определенно не понравилась ухмылка Тириона.

— Что такое?

Ухмылка не исчезла, хотя заговорил он не сразу. Так непохоже на него.

— Вы, наконец, смогли соблазнить Короля Севера.

Дэйенерис встала. Она не злилась, но и счастлива не была.

— Что меня выдало? Ты нас слышал? — В любом случае она не собиралась ничего отрицать.

— Нет, вы хорошо храните тайны, — он махнул рукой в воздухе, другой наливая себе вина. — Я знаю, как пахнет секс, моя Королева. И этот шатер не настолько большой.

Дэйенерис нахмурилась, глядя на Ланнистера, но после всего, что слышала о нем — бордели и шлюхи — поверила ему.

— Он даже после это не преклонил колена.

— А вы думали, что преклонит?

— Ну, нам обоим понравилось. Так может, я надеялась, что… Да.

— Но вы не просто хотите, чтобы он преклонил колено, ведь так? — спросил Тирион, уже зная ответ.

— Он немногословен. Не знаю, выйдет ли что из нашего союза. По крайней мере, я могу получить из него кое-что приятное, — признание Дэйенерис немного смягчило ухмылку Тириона.

Тирион поболтал вино в своем кубке.

— Он недурен собой, да и человек он благородный. Может быть, слишком благородный, и вы — разные люди, но он будет вам верен, — затем он поднял кубок и выпил.

Дэйенерис больше ничего не сказала. В конце концов, она выбрала своей Десницей Тириона Ланнистера не просто так.

========== Настойчивость ==========

Шур, шур, шур.

Джон ритмично точил меч. Шур. Когда его касания были приправлены силой, от металла летели маленькие искры. Шур. Он пытался проигнорировать среброволосую женщину, молча на него глядевшую. Джон не думал, что будет испытывать теплые чувства к Королеве Таргариен, но ошибался. У их отношений не было гладкого старта, но медленно, постепенно, не важно, как сильно он старался казаться невозмутимым, она разрушила его скорлупу.

Шур, шур.

Джон продолжал говорить себе, что ему нужны ее драконы. Что ему нужна была ее помощь, потому что пришла зима.

Но на самом деле ему нужна была она сама.

— Итак? — спросила она. — Что вы думаете? Научите меня бою на мечах?

— Зачем? — Почему он? Почему сейчас?

Шур, шур, шур.

— Чтобы я могла себя защитить. У меня есть драконы и есть армия, но если те существа — белые ходоки — каким-то образом доберутся до меня, мне придётся защищаться.

Он перестал точить меч и поднял на нее взгляд. Ее глаза горели целеустремлённостью, волей и настойчивостью. И все же. Почему он?

— Не знаю, правильный ли я человек, чтобы учить вас.

Шур, шур.

Он уяснил, что она не любила, когда ей отказывали.

— Я думаю, что правильный. Я видела, как вы сражаетесь. Все говорят, что вы великолепный мечник, — она пересела ближе - рядом с ним на заснеженную ветвь дерева. Теперь он чувствовал сладость ее запаха, и она отравляла его. — Пожалуйста.

— Ваша…

— Дэйенерис, — поправила она.

— Дэйенерис, — Джон начал вновь, не отрывая от нее глаз. — Я защищу вас.

Шур.

Ее нежный рот сжался.

— У нас есть альянс, есть соглашение, — сказал Джон.

— Джон, я слишком много прошу? — Она покачала головой. Какой же хорошенькой она была, когда злилась.

— Я не могу.

Она придвинулась еще ближе, теперь в его личное пространство. Ее маленькая рука коснулась его и нежно сжала. Электричество загудело под его кожей, и ему стало интересно, чувствовала ли она то же самое.

— Почему ты не можешь?

Потому что я не могу быть рядом с тобой.

— Где мне вас учить? Настала зима и вокруг слишком много снега, — он хотел, чтобы его голос звучал агрессивно и напористо, но когда она была так близко, он был низким и мягким. Он пытался думать о битвах, но его разум продолжать представлять Дэйенерис под ним.

— Это похоже на отговорку, — раздраженно ответила Дэйенерис. Она потянулась, чтобы коснуться его меча, но он убрал его подальше и сам повернулся к ней. — Скажи, Джон Сноу, почему? Ты думаешь, что я буду ужасной ученицей?

Он придвинулся к ней на дюйм, словно завороженный пламенем мотылек. Он хотел найти другой предлог, снова сказать ей «нет», но это было бесполезно. Она бы продолжала давить, требуя ответа, пока не получила бы его. Кроме того, он чувствовал себя несколько виноватым, что из-за него она считает себя неспособной в чем-то. Джон решил начать с правды, хоть они и смущала.

— Ты прекрасна, — его сердце билось все сильнее и сильнее, он еще никогда не говорил таких слов женщине.

Дэйенерис несколько растерялась и позволила этому отобразиться на ее лице.

— И? Это так плохо, что на меня приятно смотреть?

— Нет, — он не смел посмотреть на нее, продолжив, — нет, я хочу поцеловать тебя, — он с трудом сглотнул. — Поэтому я не могу тебя учить.

С добрую минуту простояло молчание. То, что он сказал, тронуло Дэйенерис, ведь он мог в любой момент взять то, что хотел.

— Ты никогда не выказывал интереса ко мне, и я не думала, что это может послужить отвлечением, — начала она, сосредоточенная на его покрасневшем лице, — но если ты хочешь поцеловать меня, я только за.

Когда их глаза встретились вновь, ее следующие слова добавили ему храбрости.

— Я давно хотела тебя поцеловать, так что не заставляй меня ждать.

Прежде чем он смог отреагировать на ее слова, Дэйенерис встала, готовая уйти — дать ему пространство, шанс поймать ее или избежать отказа — он не знал. Но это заставило его ответить. В ту секунду, как она поднялась, он схватил ее за запястье и притянул в свои руки, и его губы столкнулись с ее. Она застонала, тая, и ее пальцы запутались в его волосах. Его руки бродили по ее телу, исследуя изгибы сквозь теплый плащ, и он ничего так не хотел, как овладеть ею здесь и сейчас.

Когда они прервались, чтобы вдохнуть, он прижался лбом к ее. Биение его сердца и звон в ушах так не походили на звуки, с которыми он точил свой меч.

— Моя жизнь принадлежит тебе, Дэйенерис. Я защищу тебя.

Она улыбнулась, дотягиваясь до его губ для нежного поцелуя.

— Я знаю, что ты сделаешь все, что сможешь, но, по крайней мере, научи меня самозащите. Чему-нибудь, — затем она ярко улыбнулась. — Мы можем заканчивать каждый урок вот так.

Какая умная тактика, подумал Джон, целуя ее вновь. Он вдруг понял, что после такого… Тесного контакта, не может ей отказать.

— Хорошо, чему-нибудь научу, — пообещал Джон, потерянный от вкуса ее сладких губ.

========== Эгоистка ==========

Глаза Дэйенерис закатились, одна ее рука лежала на груди, другая — на животе. От вина немного кружилась голова, так что когда Джон трудился над ее клитором, удовольствие становилось все сильнее и сильнее. А может быть, у Джона был просто настолько талантливый рот.

Сначала его язык касался долгими мазками, затем его пальцы раскрыли ее лепестки, открыв чувствительный комок нервов. Он поднял на нее взгляд, темный и наглый, и она поняла, что будет дальше. Его дыхание пощекотало ее, и он, наконец, прижался к ней ртом. Позвоночник прострелило теплом.

Блять, Джон. как она любила, когда он целовал ее там. Нет, это был не просто поцелуй. Он словно ел ее, как поглощающий свою добычу волк, и когда смотрел на нее, его глаза были еще темнее и опаснее.

Какое приятное зрелище, подумала Дэйенерис, но вскоре давление было таким сильным, что ей пришлось закрыть глаза. Затем Дэйенерис ощутила, как задрожало ее лоно, удовольствие успокоило ее тело, расслабило мышцы, она чувствовала себя мягкой и гибкой, как почва. Джон опустился рядом с ней на меха, и она спросила:

— Что ты хочешь от меня?

— Все, что угодно.

— Все, что угодно? — переспросила Дэйенерис. — Скажи, чего ты хочешь. Иногда я чувствую себя эгоисткой, ты всегда доставляешь мне удовольствие первой.

— Мне нравится доставлять тебе удовольствие. Мне нравится, каким становится твое лицо. Нравится, когда ты кричишь мое имя.

Дэйенерис обняла его, прижавшись, пока между ним не осталось расстояния.