Жюстина

Заметив, что при этих сладостных воспоминаниях епископ дал волю рукам, Дюбуа сказала:

- Монсеньер, не заставляйте нашу Жюстину томиться в ожидании: я вижу по ее состоянию, как ужасно ожидание смерти. Однако я осмелюсь напомнить, что вы обещали утолить мою жажду мести, это - единственная милость, о которой я вас прошу, и я буду огорчена, если вы приговорите ее к легкой смерти, которую испытала Евлалия.

- Ну что ж, - сказал прелат, похлопывая жертву по ягодицам и щипая ей грудь, - в таком случае надо убрать центральную декорацию в этом салоне. Вы, аббат, приготовьте ту адскую машину, которая одновременно обжигает, режет и дробит кости - ту самую, что мы испробовали неделю назад на юной деве, столь прекрасной, нежной и кроткой.

- Я понял, о чем идет речь, монсеньер, - ответил духовник, - но приготовления отнимут много времени.

- Хорошо, тогда мы успеем поужинать, не правда ли, Дюбуа?

- Я всегда к вашим услугам, монсеньер, ваши желания - это мои желания, но я знаю Жюстину и боюсь, как бы эта задержка...

- Ручаюсь, что никуда она не денется, ведь в конце концов мы не будем спускать с нее глаз.

Пока аббат настраивал новое орудие пытки, остальные перешли в обеденный зал, где разыгрались новые чудовищные сцены разврата, пьянства и обжорства. Но стоило ли жаловаться на них Жюстине, если они спасли ей жизнь? Перебрав вина и объевшись, епископ и Дюбуа свалились мертвецки пьяными под стол. Как только это случилось, наша героиня накинула на себя одежду Дюбуа, которую та сняла, чтобы продемонстрировать хозяину все свое бесстыдство, схватила свечу и поспешила к лестнице. В доме не было лакеев, и ничто не воспрепятствовало ее бегству... Она оказалась на свободе.

Она выбрала первую попавшуюся ей на глаза дорогу, которая, к счастью, вела в Гренобль. В гостинице еще спали, Жюстина бесшумно проникла в комнату Вальбуа. Тот проснулся и с трудом узнал бросившуюся к нему девушку. Что такое?.. Что вам угодно?

- Ах, сударь!

И сотрясаемая рыданиями Жюстина рассказала обо всем, что с ней произошло.

- Надо скорее арестовать Дюбуа, - добавила она, - это чудовище находится в двух лье отсюда, я покажу дорогу. Подлая женщина! Помимо всех своих преступлений она еще забрала мои вещи и пять луидоров, которые вы мне дали.

- О Жюстина! Видит Бог, вы самая несчастливая девушка на свете, но среди моря бед, которые вас преследуют, вас охраняет небесная рука, пусть же это будет для вас лишней причиной оставаться всегда добродетельной, а добрые дела никогда не остаются без вознаграждения. Однако Дюбуа мы преследовать не станем: я уже объяснил вам вчера, почему не стоит делать этого, а я возмещу урон, который она вам нанесла.

Через час портниха принесла Жюстине два комплекта верхней одежды, а белошвейка - рубашки.

- Пора в путь, - сказал тогда Вальбуа, - мадам Бертран предупреждена, она ждет вас.

- О добрейший человек! - прослезилась Жюстина, падая в ноги Вальбуа. Пусть небо когда-нибудь воздаст вам за все, что вы для меня сделали! Я не перестану молиться за вас.

- Ступайте, милая девушка, - ответил этот честнейший из смертных, обнимая нашу несчастливицу, - счастье, которого вы мне желаете, у меня уже есть, потому что я вижу его в ваших глазах.

Вот так Жюстина покинула Гренобль, и если она и не нашла там всего того, на что надеялась, по крайней мере ни в одном другом городе она не встречала столько порядочных людей, которые ее пожалели и пришли ей на помощь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Приключения в Вильфранш. - Тюрьма. - Что получила Жюстина от друзей, за которыми она послала. - Как отнеслись к ней судьи. - Освобождение. - Поездка в Париж. - Последняя встреча

Жюстина и ее спутница путешествовали в небольшой коляске, запряженной одной лошадью, которой правили по очереди. В коляске лежали товары мадам Бертран, с ними была крохотная девочка пятнадцати месяцев от роду, которую мать кормила грудью и которую наша чересчур чувствительная Жюстина, к своему несчастью, полюбила так нежно, как будто сама произвела ее на свет.

Эта Бертран была весьма противная особа: подозрительная, болтливая, любительница посплетничать, занудная и ограниченная - пожалуй, этими словами можно нарисовать весь ее портрет. Каждый вечер они неукоснительно перетаскивали все вещи в гостиницу и спали вместе с ними в одной комнате. До самого Лиона все шло хорошо, но в этом городе, где они остановились на три дня по делам мадам Бертран, у Жюстины произошла встреча, которой она никак не ожидала.

Однажды пополудни она прогуливалась по набережной Роны вместе с одной из служанок гостиницы и вдруг увидела достопочтенного отца Антонина из монастыря Сент-Мари де Буа, теперешнего настоятеля заведения, принадлежавшего его ордену и находившегося в Лионе. Монах сразу подошел к ней и, вполголоса попеняв ей за бегство, намекнул, что она подвергается большому риску вновь оказаться в родной обители, если он сообщит о ней начальству в Бургундии, к этому он добавил, что никому ничего не скажет, если она сию же минуту согласится посетить его жилище вместе с девушкой, которая ее сопровождает - слишком свеженькой и смазливой, подчеркнул он, чтобы внушить ему кое-какие желания. Затем сказал, обращаясь к спутнице Жюстины и поглаживая ее по спине:

- Мы вам обеим хорошо заплатим; нас в доме десять человек, от каждого вы получите ни луидору, если будете любезны с нами.

Как нетрудно предугадать, Жюстина густо покраснела от такого предложения. Она попыталась было уверить монаха, что он принимает ее за кого-то другого, но это оказалось бесполезно, и она начала делать ему предостерегающие знаки, что также не помогло утихомирить этого нахала напротив, еще сильнее распалило его. В конце концов монах сдался и ограничился тем, что попросил у девушек адрес. Чтобы от него отделаться, Жюстина назвала первый, пришедший ей в голову; он записал его и удалился, сказав, что скоро наведается к ним.

Возвращаясь в гостиницу, Жюстина постаралась как можно вразумительнее и пристойнее рассказать предысторию этой злосчастной встречи своей спутнице. Но то ли она не совсем убедила ее, то ли служанка обиделась за добродетельный порыв Жюстины, который лишил ее обещанного заработка, короче, она проболталась. Жюстина не замедлила понять это по поведению Бертран во время ужасного события, которое произошло в ту же ночь. Между тем монах не объявился, и они поехали дальше.