Вертихвостка

- Кто кого дурит? - прошептал он и с силой прижал свой рот к её приоткрытым губам. Они были свежие и мягкие, почти такие же, как у Дженнифер, но все же не совсем. В её дыхании был легкий привкус зубной пасты, который пряно пощипывал его губы, когда он ласкал языком её рот.

Женщина задрожала и отпрянула от него, её лицо покраснело, а глаза блестели.

- Чак, пожалуйста.

- Пожалуйста, что?

Она прикусила губу.

- Не накидывайся так сразу.

Почувствовав охватившую его решимость, непреклонность и уверенность в себе, Чак засмеялся. Теперь он понял, насколько сильно её хочет, насколько сильно его хочет она, понял, что то строение, которое он возводил по кирпичику целые два года, стремясь к этому мигу, наконец, увенчается достойным куполом, что бы она ни говорила.

- Тебя что-то беспокоит? - спросил он.

Маргарет растерянно пожала плечами и присела на край кровати, плотно сжав ноги.

- Я до сих пор не уверена, что хочу этого.

Чак насмешливо улыбнулся.

- Я знаю, чего ты хочешь. Я точно знаю, чего ты хочешь.

Он подошел и наклонился к самому её уху, приникнув губами к шелку темных волос, и принялся нежно гладить её обнаженные руки своими огромными ладонями, в самых непристойных выражениях нашептывая, что и как он собирается с ней сделать. Маргарет Ши поначалу была ошарашена, но вскоре расслабилась и стала с жадностью внимать каждому его слову, содрогаясь всем телом с каждой новой фразой, каждым крамольным обещанием.

Когда Чак поднялся, желание просто кипело у него внутри.

- Ты ещё хочешь говорить об этом или уже готова сделать то, зачем сюда пришла?

Женщина беспомощно всхлипнула и обеими руками закрыла лицо.

- У меня такая дурацкая странность, - сказала она жалобно, - я знаю, что это ужасно, но ничего не могу с собой поделать. Я хочу, чтобы кто-нибудь смотрел на меня, желал меня и говорил мне, какая я красивая. Я хочу перестать чувствовать, что высыхаю изнутри. Я хочу понять, что это значит, быть любимой, по-настоящему любимой.

Чак проникся сильным сочувствием к ней. Он словно сам ощутил, как нарушены все связи, разбиты все надежды в этом молодом теле, увидел эти её монотонные совокупления с мужем, лишенным всякого воображения и вечно усталым.

- Но то, о чем ты говоришь, не имеет отношения к любви, - сказал он твердо, - не имеет ничего общего с любовью.

Маргарет Ши подняла заплаканное лицо.

- Да, я знаю, но... я хочу представлять себе, что любовь есть, - она перевела дыхание и умоляюще взглянула на него. - Я видела, как они приходили к тебе, все эти молоденькие девицы, - продолжала она, - я видела, как они смотрели на тебя и как ты смотрел на них. Я могла бы сказать, сколько их было у тебя и со сколькими не получилось. Вот этого я хочу, Чак. Я хочу быть одной из них. Я хочу такой любви. Снова почувствовать себя молодой, просто подружкой парня со спасательной станции... такого, как ты.

Чак схватил её за руки и приподнял с кровати. Желание его было теперь таким сильным, что он не мог больше терпеть промедления и уже забыл о её просьбе избежать сходства с супружеским долгом.

- Мы теряем время, - пробубнил он, силой прижав её руки по швам и дав понять, чтоб они там оставались.

Маргарет Ши вздрогнула и закрыла глаза, а он стал расстегивать её летнее платье. Она опустила плечи, усыпанные мелкими веснушками и, когда Чак, расстегнув последнюю пуговицу, стащил с неё сарафан, колени её плотно сжались. Она носила скромный бюстгальтер и короткую нижнюю юбку, под которой проглядывали трусики, и все это было нежно-розоватого цвета.

- Пожалуйста, Чак, - прошептала она, вся дрожа, когда он подцепил пальцами резинку нижней юбки и, ослабив её, потащил вниз по сочным бедрам, - не спеши. Будь со мной ласков. Обними меня. Поцелуй меня. Разговаривай со мной.

Но лишь увидев распаленное тело, он сгреб его и притянул, зажав своим ртом умоляющие губы. Маргарет не замечала своего шумного дыхания, её бедра качнулись вперед, а руки крепко обвили его шею. Этим горячим порывом она ещё больше раззадорила Чака. Застежка лифчика щелкнула под умелыми пальцами, и Маргарет глухо застонала, теснее прижимаясь к нему, словно пытаясь спрятать обнажившиеся груди от его жадного взора.

Чаку, напротив, не терпелось увидеть её раздетой, и он сильным движением отодвинул Маргарет на расстояние вытянутой руки.

Она отвернула голову с темными волосами, лифчик соскользнул на пол, и из-под него упруго вынырнули груди. Сложив ладонь чашечкой, Чак накрыл ею один из торчащих холмиков, словно хотел измерить объем, но вдруг так сильно стиснул его, что у Маргарет перехватило дыхание.

- Не надо так грубо, - попросила она, не поворачивая лица, - будь понежнее.

Чак поцеловал её в шею, у горла, голова её запрокинулась, а его губы соскользнули вниз, на упругие груди. Целым шквалом жадных поцелуев он покрыл её соски, отчего они стали твердыми, острыми и влажными, и сам откинулся назад, чтобы полюбоваться результатом.

- Скажи мне теперь сама, чего хочешь, - хрипло сказал он, желая, чтобы жещина сама предложила ему это, оценив его страсть.

До боли вцепившись пальцами в мякоть округлых бедер, Маргарет всхлипывала, и её голые груди вздрагивали в такт рыданиям, от которых сотрясалось все её прекрасное тело. Голос стал чужим и резким.

- Я хочу быть любимой, - надрывно прошептала она, - я хочу испытать то, чего никогда не испытывала. Я хочу, чтобы мужчина говорил со мной, когда делает все это. Я хочу знать, что он чувствует и думает... - внезапно она словно устала говорить, и было видно, как она бледна, особенно на фоне темных волос, обрамлявших её лицо.

- Я хочу всего, Чак. Всего, что только можно.

Чак, хрипло захохотав, грубо толкнул её в сторону кровати, а затем повалил. Прижимая её локтем, он сказал:

- Черт возьми, открой глаза!

Маргарет подняла ресницы. Пока он стягивал с неё трусики, она лежала, облизывая пересохшие губы. Оставшись нагой, она скрестила ноги, согнув одну из них в колене, но Чак резким движением отвел её в сторону. Маргарет вскрикнула и залилась краской, однако, пристальный взгляд Чака, направленный прямо т у д а, наполнил её горячим предвкушением.

- Скажи мне, что я красивая, - попросила она, глядя на него снизу вверх.