Это было у моря (СИ)

Почти беззвучно спустилась по ступенькам. В комнате Сансы все было тихо. Никто не выходил, не входил — даже голосов было не слышно. Бриенне вдруг стало дико горько. Ну почему у всех все получается, а у нее — ничего? Сама виновата — или жизнь так распорядилась, что ее на общем пиру обнесли десертом? Она дошла до полутемного холла. Зачем она вообще сюда поперлась? Попить кофе? Подышать воздухом? Неплохая идея.

Бриенна налегла плечом на дверь — та, похоже, отсырела и не желала отворяться. Наконец дверь поддалась, и Бриенна вылетела на крыльцо. Перед ней открылась во всей своей бесприютности влажная, пропитанная осенней горечью и тяжелым отзвоном срывающихся с плачущих ветвей капель ночь. Бриенна пожалела, что она не курит. Так хоть было чем себя занять. На крыльце она обнаружила забытую Джейме пачку сигарилл, вытащила одну — посмотрела на нее с полминуты, потом щёлкнула валяющейся рядом с пачкой серебряной зажигалкой — Ланнистер и тут умудрился быть тем же фатом — попыталась затянуться и закашлялась. Фу, гадость. Ее друг всегда говорил — так мерзко, когда от женщины пахнет сигаретами… От этой мысли Бриенна втянула отраву с сиротским ожесточением — дым разъедал легкие и вызывал тошноту. Так она промаялась еще минуту, и уже была готова сдаться, когда вдруг почувствовала в голове непривычную звенящую пустоту, а плечи вдруг охватило стальное кольцо неведомых рук — пока она боролась с сигариллой, на крыльцо вышел Джейме.

— Женщина, боги, ты что, лишилась рассудка? Зачем ты вдруг решила закурить? Мало тебе неприятностей?

— Ланнистер, пусти.

— Не пущу, пока ты будешь звать меня по фамилии.

— Хорошо, Джейме, будь ты проклят, отпусти уже.

— Леди не слишком-то сопротивляется. Хорошо, хорошо, отпускаю. Брось, ради всего святого, этот несчастный окурок и прекрати валять дурака. Итак, что на тебя нашло?

Бриенна выбросила сигариллу и обернулась к Джейме.

— Ты все проспал.

— Что именно?

— Ну, например, как Санса пыталась заснуть покрепче и наелась каких-то таблеток. Мы ее откачивали…

— О, как интересно! Как хорошо, что я так нажрался, что отрубился. Мне это дало возможность избежать нелицеприятных сцен и еще более нелицеприятных разборок. Как она? Вернули малютку к жизни?

— Ты досмеешься. Вот Клиган набьёт тебе завтра морду за то, что натрепал девочке невесть чего…

— Ты сама где была, женщина? Это мы уже обсудили. Никто никому не будет бить морду. У нас был прекрасный мужской разговор на кухне. Мы все обговорили, расставили точки над всем, что требовало точек. Поняли друг друга….

— Это было еще до того, как Сандор поднялся и обнаружил Сансу полутрупом. Боюсь, он может изменить мнение…

— Тарт, настоящий мужчина не будет менять свое мнение из-за того, что одна дурочка проглотила с полдюжины снотворных пилюль. Ты зря судишь меня — да и Клигана тоже — по тому, как ведут себя твои друзья мальчики-одуванчики.

— Мои друзья, Ланнистер, в сто раз более мужчины, чем ты — со своими серебряными зажигалками и пустыми разговорами…

— А ты-то почем знаешь? Ты и не пыталась меня узнать. А судишь уже… Я ничего не имею против геев. Я вообще всегда за секс — какой бы то ни было — лишь бы по взаимности…

Бриенна скривилась.

— Оно и видно Ланнистер. Взаимность разной бывает. Иной раз — лучше никакого, чем…

— Чем инцест, ты это ведь хотела сказать? Тогда имей хотя бы смелость закончить фразу. Боги, Тарт, я думал, ты выше предрассудков…

— Это не предрассудки. Это — мерзость.

— Я даже не буду это обсуждать. Да, я любил свою сестру. Именно любил, а не трахал, как думает большинство наших общих знакомых. Да что мне за дело, что думает большинство? Я другой — и живу по законам своей совести… Вот ты живёшь по правилам общеустановленной морали — и много счастья тебе это принесло, а, женщина?

— Достаточно чтобы себя уважать и не потерять…

— Чего не потерять — замшелую девственность? Этим ты себя утешаешь долгими тоскливыми ночами одиночества? Это же так скучно, женщина…

— А ты чем себя утешаешь? Тем, что ты бунтарь?

— Это не утешение. Это — факт. Я достаточно заплатил за свою карманную революцию. Мои дети зовут — и будут звать — отцом другого человека, другого бедолагу, рыцаря неудачной любви. Мы все повязаны одной цепью, одной круговой порукой, все мы бродим, не видя друг друга, в одном порочном кругу. Я вознамерился этот круг разорвать. А ты поплотнее нахлобучиваешь шоры и думаешь, что ты идешь по прямой. Но нет — ты в том же кругу. Женщина, боги, ну сколько можно страдать? Тебе не надоело? Не обрыдло еще быть заменой — кретинским суррогатом, что вызывают по необходимости — потому что надо поплакаться в жилетку? И что ты хочешь от этой жизни? Дожидаешься, когда твой приятель утомится от бесконечных неудач, состарится, решит, что он — бисексуал и женится на тебе для того, чтоб было с кем поговорить на кухне длинными зимними вечерами? Ему даже не надо помощницу, чтобы мыть сортир — уверен, что с этим он справляется лучше тебя… Ты хочешь быть вечным «не тем, кого надо»? Это так противно… Не веришь мне — спроси у моей сестры… Спроси у покойника Роберта…

— Я знаю. Я тут — прочла его письмо к Лианне… случайно…

— Тарт, ты проявляешь немыслимую прыть. Я думал, ты будешь мучаться от того, что прогнала меня, маяться бессонницей, проклинать свою женскую долю, текущую кровью по бедрам — а ты лазаешь в чужие шкафы вместо этого? Не знаю, смеяться или плакать…

— Не в шкафы. Я нашла его в компьютере. Он был включен…

— Вот она — эра бездушных технологий. Нет бы по старинке — взломать секретер, покопаться потеющими пальцами в пожелтевших, закапанных слезами листах. Но нет — все висит в онлайне…

— Да не в онлайне, а в текстовом редакторе.

— Зачем, ради всего святого, тебе понадобился текстовый редактор? Роман писать о твоей неудавшейся женской судьбе?

— Я пыталась туда запихать некоторые статьи. Что возвращает меня к вопросу, что я собиралась тебе задать. Почему ты не сказал мне, что на Клигане висят убийства? Я обнаружила это в этом компьютере. Кто-то из наших друзей оставил там целую подборку новостей на тему. Все тут это знают, кроме меня — и не один не вознамерился мне об этом поведать…

— Боги, еще и это. Я собирался тебе сказать, когда мы уедем. Подумал, что это знание может повлиять на наше свободное дружеское общение. Вообще, какая разница — этих убийств он не совершал. Я не знаю, что именно там произошло, но что это не наш влюбленный Пес, — могу поклясться под пытками. Мне кажется, в тот период ему было не до того — он ловил свою певчую птичку…

— Хм. А его этот брат это знает? Он специально взялся за дело, чтобы его вытащить?

— Женщина, иногда ты проявляешь необычайную сметливость, но это явно не тот случай. Брат Сандора — настоящее закоренелое в своей непоколебимости чудовище. Он взялся за это, чтобы добить своего брата — ясно же. Просто из потребности его помучить. Ты знаешь, что это он спалил лицо Пса? В детстве — за какую-то игрушку, что ли… Мордой о шашлычницу. А потом, похоже, еще и замочил и изнасиловал сестру. Или в обратной последовательности…