Мое побережье (СИ)

— Конфеты или жизнь! — упрямо повторяло истинное порождение геенны огненной, потряхивая ведерком, и без того полным сладостей.

— Конфеты, — в душе у меня возликовала армия маленьких бесов, подкидывая безумную, но такую привлекательную затею. Бен сощурил в ожидании свои невеликих размеров глазки. Я отстранилась от дверного косяка, готовясь к решительному и молниеносному, как немецкий «Блицкриг», маневру. — Очень мило с твоей стороны. Спасибо, — я выдернула из его ведра лакричную палочку, ретировалась назад. — Веселого Хэллоуина!

Маленький паразит не успел опомниться, как я закрыла перед его носом дверь. Сама, подобно ребенку малому, сжала пальцами ручку. Сердце шаловливо ускорило бег. Секунда, две, три, тишина. На цыпочках подкралась к окну, выглядывая в узкую щель между шторами. Снежок, тихо рыкнув, в один прыжок оказался рядом, принимаясь нюхать зажатую в кулаке конфету.

Бен отправился восвояси, воровато оглядываясь по сторонам. Видимо, выискивая, как бы подгадить на нашем дворе.

— Это за развороченные розы, — я щелкнула Снежка палочкой по носу, отчего тот недовольно прищурился.

Внутренние демоны, памятующие, как неладный бульдог катался в моих любимых клумбах, едва не выгрызая бедные цветы, полностью удовлетворились исходом.

— Кто там был? — с лестницы спускался отец, на ходу вытирая влажную голову полотенцем.

— Бен заходил, принес угощение, — я показательно махнула полосатой сладостью в упаковке.

— Как мило с его стороны.

Я не удержалась и хохотнула, думая о том, как же ужасно люблю папу в такие моменты.

Чем стремительней двигалась минутная стрелка на часах, тем активней оживлялась деятельность в пределах нашего небольшого дома. Отец собирался на ночное патрулирование, уже привычно поднимая по десять раз подушки на диване в поисках «чертового ремня». Снежок без особой на то причины нашел забавным гонки по всему периметру с сопутствующим скатыванием ковров «гармошкой». Веселее, пожалуй, он чувствовал себя только тогда, когда на полном ходу врезался в чьи-нибудь ноги.

Я, опомнившись, что к восьми подъедет Тони, тоже торопливо перемещалась из угла в угол по комнате, ища то плойку, то краски, то регулируя громкость колонок. Если честно, это стало маленькой и, быть может, глупой, но традицией — смотреть на Хэллоуин «Труп невесты». Лишь однажды она была нарушена, когда Тони вытянул нас из уютных домов непривычно рано и потащил перед вечеринкой в кинотеатр. Ему, видите ли, приспичило посмотреть какой-то ужастик, премьера которого была назначена именно на канун Дня всех святых. О чем был фильм, я помню плохо, ибо просидела больше половины экранного времени с закрытыми глазами, открыв их лишь в самом конце, когда Хэппи уверил, что больше ничего не должно произойти. У меня изображение пустой комнаты, снятой на камеру в углу, не вызывало никакого энтузиазма, но я решила послушать этих двоих. На свою голову. В самую последнюю секунду потолок на экране обвалился, и оттуда «выбежало» нечто, напоминающее то ли труп, то ли паукообразного мутанта с ввалившимися черными глазами и нездоровым оскалом — я не успела разглядеть и закричала, едва оно кинулось «на зрителя», буквально перекрывая смех Тони. Больше на фильмы подобного жанра в кинотеатре я не подписывалась, хотя несколько раз смотрела, побуждаемая странным и внезапным желанием. Быстро сожалея о таком досуге, правда, и несколько месяцев после засыпая с включенной гирляндой.

Все приготовления развернулись в поле ванной, где, в случае чего, можно было сразу отмыть заляпанное имущество. Голубое платье было коротковато в силу того, что выросла я из него еще года два назад, но покупать новое и марать ради одной ночи совершенно не хотелось. Я и оное-то порвала в некоторых местах, скрепя сердце.

В принципе, все было готово, а одежда — испорчена различными возможными способами, но оставалось придумать, как бы поправдоподобней изобразить на оставшихся участках тела «раны».

— Эй, старые кости — дома для мышей, — оставив двери открытыми, я тихо подпевала и пританцовывала, немножко сожалея, что нельзя сделать звук погромче, — раскройте свои остатки ушей. Заставит заплакать даже грубых невежд, эта песня о лучшей из мертвых невест…*

Слышно было, как папа разогревает ужин на первом этаже. Как закипает чайник.

— Да, нас давно уже нет. Но это не бред, ты попал на тот свет…

Отдаленное эхо звонка в дверь. Шаги, щелчок.

— И это не сон, и не аттракцион. Все мы здесь — остатки прошедших времен.

Настроение можно было охарактеризовать как «расчудесное»: близилось время страшных историй, набитых едой животов, бродячей по улицам «нечисти». Время, когда Хэппи белел без всякого грима, видя кого-нибудь в костюме клоуна. И не приведи боже пресловутому кому-то быть, помимо прочего, в образе клоуна-убийцы.

— Она была краше и милей всех вокруг, но странный субъект объявился вдруг…

Со стороны лестницы раздался непонятный звук. Точно Снежок впечатался пустой головой в ближайший угол.

— Он был мил и изящен, хоть пуст был карман. У него завязался с бедняжкой роман…

Портить лицо или нет? Вот в чем вопрос. Я отвлеклась от играющей джазовой мелодии, придирчиво глядя в зеркало. Наверное, не так уж и плохо все выглядело. Хотя платье, определенно, придется познакомить к утру с мусорным ведром. Каноничный бантик на голове и несколько «синяков» — хоть для чего-то пригодились черные тени, едва не покрывшиеся в косметичке слоем пыли. Красная гуашь у виска. Полно уродств; я сгребла краски в единую кучу и потащила в спальню, чуть не упав, запнувшись о туфли. Приготовление к какому-либо событию — это, конечно, весело, но комната после подобного напоминает нашествие спартанцев.

Разложить баночки по ящичкам. Воссоздать иллюзию порядка.

— Она поклялась, лежа между гробов, что вернет ей свободу лишь большая любовь, — одной баночки не хватает. Придется возвращаться. — Кто руки ее нежной попросит навек…

«И вот вы нашлись, молодой человек!»

У меня перехватило дыхание, а сердце громыхнуло и застряло где-то в горле, когда на пороге собственной комнаты я обнаружила бледного, с огромными тенями под глазами Тони Старка. Кисточки с тихим шелестом приземлились на ворс ковра.

— Господи…

— Ты не закончила куплет.

— Тони!

Он широко улыбнулся, а я почти бессильно уперлась руками в столешницу, переводя замершее дыхание.

Какого беса он вообще здесь забыл? С какой Луны упал и как давно топчет проход?

— Нельзя так пугать людей!

— Сегодня можно, — парировал он, нахально следуя вглубь помещения, не спрашивая разрешения. — Что за мультик?

— Как ты вошел?

— Отец твой впустил, — о, как не в его духе. — Что это? — он успел подобраться к ноутбуку и вышел из полноэкранного режима, рассматривая строку названия. — «Труп невесты». Это ужастик?

— Это красивая картина, — оттеснив его плечом, я заняла место у чуда техники, закрывая все вкладки; еще бы он не лез, куда совсем не следует, — отстань.

— Иначе разговаривать со мной не будешь? — он глядел в упор, отчего становилось страшно неловко, но желание стукнуть никуда не пропало.

Вот же гад. Запомнил. Это теперь надолго.

Я совершенно не специально задела его плечом, разрывая установленный зрительный контакт. Такой теплый. Такой дурак.

— Ты кто вообще? — решила сменить тему, украдкой разглядывая классические черные брюки и белую рубашку. Делая вид, что продолжаю убирать вещи с кровати. Пусть не думает, что мне интересен его образ.

Боковым зрением уловила, как Тони пожал плечами.

— Труп, как он есть. Не невесты, слава богу, — он отвел в сторону ворот, вынуждая обратить на жест внимание, и я заметила, что вся шея была очень натурально «разорвана».

— Ух ты, — вздох был совершенно искренним. — Это Джарвис разукрасил?

— Он поразительно широко квалифицирован.

— Здорово иметь такого дворецкого.

— Отца лучше.

Я невольно замерла с блузкой в руках, не зная, как реагировать на внезапно вырвавшуюся фразу. Тони стоял, подперев поясницей стол, бесцельно уставившись в стену с рисунками. С задумчивым выражением лица, покрытого наверняка какой-нибудь белой пудрой, выглядел он действительно болезненно. Я предпочла сделать вид, что не заметила сказанного или, как минимум, не придала тихому откровению значения. Так ведь проще. Всегда проще.