Цветик-2 . Обычные судьбы (СИ)

-Так, быстро пожали друг другу руки и помирились! - Тонков старался не засмеяться, уж больно лица и у сына и у баушки были забавные - обиженные.

-Ну не сердися, я правда-правда, все твои вкусности люблю, но ты же вон, как на всю нашу кодлу в подвале готовишь, а нас было много, и все всегда хотели жрать - не, не есть, а жрать. Ладно, баб Тонь, неси, чё я папке показать хочу-то.

Бабуля принесла альбом с фотками того папки и вышла. Игорешка сидел рядом с Мишкой и пояснял:

-Это он совсем маленький. Это год и пять месяцев, это три года - в садик пошел, это он в шесть лет. А вот эта фотка, смотри - чистый я. Мама как-то сильно загрустила, чуть не заревела, и я теперь ей не показываю, а чё, вроде похож на меня?

На фотографии стоял Игорешка, только весь такой сбитый, крепенький и темноволосый.

-Да, сын, ты вылитый отец, только худенький и светловолосый.

Во, я дома-то думал, баба Тоня привирает, не, даже сам понял - похож. Пап, ты чё завис?

А Тонков смотрел на пацана-папку Мишу настоящего, и чудилось ему в чем-то их сильное различие. Потом понял - у Игорешки никогда не было такого взгляда. Миша смотрел на мир доверчиво и радостно, а у сына взгляд всегда был внимательный и чуточку настороженный - даже когда он был дома, с мамой, папкой и Соней. Тонков вздохнул, обнял своего мужичка покрепче, и смотрели они альбом про того папку, и так жалко было папку, да и непутевую мамашу тоже.

Сынок прислушался:

-Мама встала. Я прячу, мы с тобой на мужицкие темы говорили. А ище на нашу маму всякие мужики смотрют, а я ворчу и приглядываю!

Папка засмеялся:

-Так и должно быть, ты ж мужик.

Сели завтракать, Тонков любовался своими такими загорелыми и красивыми женой и дочкой, да и сынок хорошо загорел.

-Игорешка, ты что-то лохматый стал какой. -Да знаю, дома тогда с тобой сходим, чтоб как у тебя была на голове стрижка, это Кнопка дурная не понимает, что мужик должен короткую стрижку иметь, все бухтит, 'че ты Игорек, волосы не хочешь, вона как у Шевченко?' А на фига мне они, как у девки?

-Точно, сын, поддерживаю!

И была у семьи целая неделя праздника. Объездили и посмотрели все, вечерами были всякие аттракционы. Игорешка и Соня, совсем не боясь, летали с американских горок, попробовали тарзанку, гоняли на всяких машинках. Ели мороженое, а Игорешке полюбилась вареная кукуруза. Днем катались даже не 'банане' по морю, правда без мамы, она как трусиха, испугалась. Папка не согласился только на водный велосипед, сказал, обгореть сильно можно, и ничё страшного. А Сонька, Игорешка и папка летали по морю на этом 'банане'. Папка смеялся, а Игорек и Соня орали во все горло, не, не страшно было, "ард, ад-ре-на-лин зашкаливал" - Соня так сказала. Алина в открытую любовалась своим мужиками, Игорешка начал во всем подражать папке, и очень не любил, когда папка не одевал шорты как у него, бурчал себе под нос и только вечером соглашался на другую одежду. Назад поехали поездом, везли много винограда-Игорешка же обещал.

Они бы ещё побыли, но Мурка была не дома.

-А котятки родются и чё? Будет она в чужом доме их прятать, это дома она знает - никто не тронет. Ты, баб Тонь, убирай свой урожай и приезжай сразу - учиться ведь пойдем, я и Соня, тебя ждем.

ГЛАВА 22.

А у Дрозда началось счастье - обрел большую семью сразу. Он и слышать не хотел, чтобы Лешниковы жили у Егора в большой квартире:

-Пока малышки не подрастут, даже и не думайте, что я вас куда-то отпущу!!

После долгих раздумий и кучи предложений выбрала Лиза имена своим дочкам - Галина и Таисия. Папе Егору было все равно, хоть вон Авдотья, он просто ждал когда его девочек выпишут, не терпелось увидеть маленьких звездочек.

Лиза сказала, что пока непонятно на кого они похожи, но глаза у обеих - папины. Папа мог слушать часами про малышек. Так он уже знал, что маленькая, Тасенька - больше пищит и лучше сосет грудь, а Галюнька ленится, почти всегда спит, когда приносят кормить, забавно морщась. Получили два свидетельства о рождении сестричек Лешниковых. Дрозда достали телефонные звонки, казалось, весь Колымский край поздравлял деда с внучками, он ругался на Рубцова, а тот только гоготал, довольный.

-Это, Андрюха, только те тебе звонят, кому я доверяю, и кто помнит и уважает тебя!!

На выписку прилетел и Никитич. Как можно пропустить такое событие - внучки долгожданные родились. Папа Егор держал большенькую - Галюню, а дед Дрозд - маленькую Тасечку. Лиза, бледненькая, но счастливая, уцепилась за руку Егора, а на улице выстроились её названые папани: Вишняков, Лева с семьей и Никитич. Все торжественные, нарядные и счастливые, с большими букетами в руках, они как-то умильно смотрели на два свертка с розовыми ленточками, и бережно подержали своих внучек, которых с большой неохотой им отдали, ненадолго, папа и дед.

Дома у Андрея все было готово для малышек, суетилась домработница, доставляя последние тарелки на красиво украшенный стол. Уложили спящих девчушек в кроватки, с ними остался Федорыч. Лиза немного побыла за столом, потом пошла к дочкам. Папа, естественно, тоже.

И началась у Лешниковых-Дроздов жизнь, которая крутилась вокруг малышек. Очень помогала в первые дни Валентина, у неё подрастали три внука, а через месяц все мужики и мамуля уже лихо управлялись с дочками. Особенно умело получалось у Вишнякова, он твердо заявил в больнице, что в связи с рождением внучек переходит на другую работу, более важную и почетную - дедом. Родной дед тоже старался каждую свободную минутку провести возле маленьких, а папа Егор вставал ночью. Пока Лиза кормила одну малышку, он ловко менял памперс у другой, забирал наевшуюся, заснувшую крошку и отдавал Лизе вторую. Лиза постоянно говорила всем папаням, что без них она бы не справилась точно, а тут у неё даже выпадало время днем вздремнуть, когда дед Витя в будние дни гулял с малышками на улице. В выходные гулять с внучками всегда старался Дрозд.

-Вот из кого дочки будут вить веревки, - говорила Лиза Егору. - Он сейчас уже тает от мелких, одномесячных, а дальше будет только хуже. Вот увидишь!!