Астральный двойник (СИ)

- Обязаны! – убеждённо возразила ему жена. – Вы сами сказали, что мы должны быть вместе. Значит, должны мне доверять!

- Но Аня!..

- Да я, чтобы вас найти, в этот транс проклятый опять входила, - она говорила тихо, кусая губы, чтобы не расплакаться. – Знаете, как это было плохо, страшно и больно?

Её рука тем временем завладела пуговицей на его жилете. И если Штольман ещё как-то держался, то пуговица явно готовилась капитулировать.

- Анна Викторовна…

Внезапно её глаза расширились, она вскрикнула, развела руки и закрыла его собой. Яков только в следующее мгновение увидел, что один из бандитов тяжело встаёт, целясь в них из револьвера.

Обхватив жену, Штольман успел рывком развернуться, подставляя собственную спину.

========== Два сыщика ==========

Выстрел ударил через мгновение, показавшееся немыслимо долгим. Яков успел подумать, что на таком расстоянии револьверная пуля, пробив его насквозь, Анну всё же насмерть не убьёт.

Только как же она потом?..

Он содрогнулся всем телом, понимая, что не чувствует боли, что было, в общем, странно. Или смерть приходит именно так – быстрее, чем тело успевает её ощутить?

Но Анну, дрожащую в его объятиях, он чувствовал. Значит, всё ещё жив. Промах?

Потом он услышал грузный звук падения. И ещё пару запоздалых выстрелов. И возгласы Карима и Миронова. Что, в общем, уже не имело значения. Обошлось!

А первый-то выстрел был револьверный…

Сейчас его больше волновало другое. Анна. Её трясло крупной дрожью, кажется, она еще так и не поняла, что оба они живы. И поживут ещё какое-то время.

Если будут благоразумны.

Оба.

Несколько секунд назад она отдала за него свою жизнь. Не важно, что он не принял жертву и успел всё решить по-своему. Такой выбор даром для души не проходит. Поэтому Штольман отложил все неясности на потом, сейчас было важно лишь одно: как Анна перенесёт эти мгновения.

Он гладил её по плечам, целовал волосы, шептал что-то совершенно бессмысленное, что сам потом вспомнить никогда не сможет – просто чтобы она слышала его голос.

Она не плакала. Когда-то давно, на заре их знакомства, попадая в переделки, юная барышня Миронова со слезами кидалась ему на шею - как в тот день, когда девица фон Ромпфель едва не сожгла её в конюшне. То время давно прошло. Как-то быстро она повзрослела и разучилась плакать. Право, заплакать сейчас было бы даже неплохо. Этот выход от века дан всем женщинам, но только не его Анне.

Она всё ещё дрожала так, что зубы стучали, но вдруг отстранилась от него. Огромные глаза были почти чёрными, их как-то мгновенно тёмными кругами обвело. Штольман успел себя мысленно проклясть за то, что она оказалась тут и переживает всё это. А в следующее мгновение тонкие тёплые пальцы уже невесомо касались его лица, гладили лоб, скулы, старый шрам над левой бровью. Он поймал её руку, поднёс к губам, понимая вдруг, что тоже дрожит.

- Никогда больше так не делай, пожалуйста! – тихо, но с силой выдохнула Анна. – Если тебя убьют, как я… - договорить она не смогла, горло перехватило.

Яков снова прижал её к себе, чтобы скрыться от требовательного взгляда огромных глаз. Сопротивляться этим глазам, этому голосу у него никакой возможности не было. Мёртвые – и те не справляются!

- Я не буду от тебя ничего скрывать, - пообещал он. – Только дай мне слово, что начнёшь доверять мне и не станешь больше кидаться под пули. Однажды я могу не успеть спасти нас обоих.

Анна вдруг всхлипнула и вновь уткнулась ему в грудь, но страшное напряжение ее, кажется, отпускало.

- Обещаю, - тихо сказала она, не отрываясь от него.

Кстати, если уж быть справедливым, то сегодня Штольман ничего такого не успел – только подставить себя под выстрел. Сыщик поднял голову, всё ещё не выпуская из объятий жену, и громко произнёс:

- Спасибо, мистер Сигерсон!

Посыпались камни, а потом на фоне меркнущего неба возник тёмный силуэт мужчины в спортивном костюме и кепи. Он спокойным движением спрятал револьвер во внутренний карман пиджака и начал спускаться к ним. Камешки катились из-под тяжёлых альпийских ботинок.

- Благодарность должна быть взаимной, мистер Штольман. И вы это прекрасно знаете.

Голос у норвежца оказался на редкость приятный, какого-то неповторимого бархатного тембра. Лица было не разглядеть против света, но почему-то сразу возникло ощущение, что он улыбается. Что-то было в голосе такое. Яков вдруг понял, что не зря вступился за коллегу. Сигерсон каким-то удивительным образом с первых мгновений внушал симпатию и чувство глубокого спокойствия. Опасное свойство, если оно не соответствует действительности.

Тем временем, норвежец сделал ещё несколько шагов и встал рядом. Теперь лицо его можно было увидеть, и выражение лица соответствовало тёплым интонациям в голосе. Он протянул Штольману руку, и Яков её с удовольствием пожал. Он не верил в привидений и духов, зато очень доверял своей интуиции. И был рад, что она не обманула его в данном конкретном случае.

Вблизи норвежец оказался не так уж высок. Кажется, иллюзию создавала осанка и гордый разворот плеч. В действительности он был не выше самого Штольмана, который по русским меркам рост имел скорее средний. Хотя на фоне невысоких индийцев оба наверняка казались долговязыми.

Анна тоже с интересом глядела на неожиданного спасителя, правда, держась обеими руками за плечо мужа.

- Мэм! – Сигерсон вежливо приподнял своё кепи.

Ну, положим, из него такой же норвежец, как из Якова немец!

Анна поприветствовала незнакомца поклоном и улыбкой, но руки для поцелуя не протянула, инстинктивно чувствуя, что такого рода любезности для него слишком большая вольность.

- Якоп-мырза, сейчас стрелять больше не будем? Капкарашки кончились? – Карим счёл нужным обозначить своё присутствие, не выпуская из рук трофейную винтовку.

- Не будем, - улыбнулся Штольман. – Отбой тревоги!

В ущелье очень быстро смеркалось. Подошедший Пётр Иванович держал в руке масляный светильник, который не особо разгонял сгущающуюся темноту.

- Примите и мою благодарность, сэр, за спасение моей племянницы и зятя! Однако, господа, ночевать нам тут.

- Согласен с вами, сэр, - Сигерсон ответил вежливым кивком. – Здесь сейчас безопаснее всего.

- Если только сэр Френсис не пошлёт кого-нибудь узнать о результатах, - в сомнении покачал головой Штольман. – Я сделал всё, чтобы он на эту тему волновался. Одно дело – перестрелять полдюжины туземных бандитов, и совсем другое – убить капитана Дирка.

- И сэр Френсис тоже? – спросил Сигерсон. Особого изумления в его голосе, Яков, впрочем, не заметил.

- Едва ли вас это удивляет.

- Признаться, нет. И всё же, я думаю, мистер русский шпион прав: ночевать нам придётся здесь. Ночью в горах опасно. И холодно, - он покосился на Анну, уже успокоившуюся, но дрожавшую всё сильнее.

Пётр Иваныч отвесил шутливый поклон и предложил:

- Положимся на милость Матрейи? Этот храм простоял столько веков, уж одну ночь он как-нибудь ещё выдержит. Всё, что могло, уже обвалилось во время перестрелки.

Впрочем, вначале храм внимательно обследовали. Петр Иванович настоял, чтобы Яков остался с Анной снаружи, и сам взял на себя командование. Они с Каримом пришли к выводу, что возле входа можно расположиться, не рискуя быть похороненными под обвалом.

Внутри затеплили костёр, и киргиз уже кипятил чайник – наследство того из «сорока разбойников», что охранял пленных. С собой у запасливого Карима оказалось какое-то жилистое копчёное мясо, которое без церемоний разделили на пятерых. Жевать приходилось долго и тщательно, запивая горьким чаем.

- Итак, вы считаете нас русскими шпионами? – обратилась Анна к Сигерсону.