Единственная и неповторимая

Скорее всего они не первый раз занимались сексом и были помешаны друг на друге. Скорее всего они были влюблены. Действительно, если бы Сэм не был влюблен, он бы не вел себя так.

Хотя, быть может, Джеки ошибалась. Трудно было поверить, что этот мужчина с очками на носу и волосами, падающими на глаза, который сейчас, высунув кончик языка, рассматривал одежду на вешалках, был тем самым соблазнителем секс-символа. Джеки вздрогнула, хотя в отделе специально ради покупателей бикини было очень тепло.

Джеки обратила внимание на женщин, подошедших к кассе. Одна — невысокого роста, с обесцвеченными волосами — выглядела устало. Другая — под метр девяносто, с выступающим подбородком и блестящими темно-каштановыми волосами, стриженными «под пажа». Первой заговорила маленькая:

— Извините, у нас назначена встреча с личным продавцом-консультантом. Меня зовут Маргарет Уилсон, а это моя сестра.

Не говоря ни слова, одна из продавщиц смотрела на Маргарет секунд пять. Другая продавщица, перегнувшись через нее, произнесла с напевным восточноевропейским акцентом:

— Я Дарва. Я ваш личный продавец-консультант и с удовольствием помогу вам сегодня утром, миссис Уилсон. Пройдите сюда, пожалуйста.

Они подошли к креслам, стоящим справа от зеркала, в которое смотрелась Джеки. Продолжая поправлять платье, она наблюдала за маленькой женщиной. Дарва села между покупательницами и, держа блокнот в руках, поворачивала голову то к Маргарет, то к ее сестре. Говорила только Маргарет.

— Сегодня хотелось бы сосредоточиться на гардеробе моей сестры. Ей нужен вечерний наряд, не очень дорогой, лучше не черный. Нам нравятся тонкие бретельки и фальшивые бриллианты.

И Маргарет показала, какой длины должны быть бретельки.

— Наверное, достаточно длинные.

— Простите, как вас зовут? — Дарва одарила сестру Маргарет широкой улыбкой.

— Сильвия.

— Ваш размер, пожалуйста? — продолжала широко улыбаться Дарва.

— Пятидесятый.

Продавщица все записывала в свой блокнот.

— Размер обуви?

— Сорок четвертый.

— Итак, Сильвия, вам нужно что-то сугубо официальное или же более эффектное, может, сексуальное?

Маргарет посмотрела на Сильвию ободряющим взглядом, каким обычно матери смотрят на своих детей, когда предлагают им что-то очень хорошее. Реакцию Сильвии отследить было трудно, так как ее глаза скрывались за темными стеклами огромных очков. Однако в обязанности Дарвы входило угадывать, что покупателям было по средствам и о чем они мечтали, а затем, соединив желаемое и возможное, выложить это на прилавок.

Дарва наклонилась к Сильвии, положив руку на ее мощное бедро:

— Я думаю, вам подойдет что-нибудь сексуальное и слегка необычное. — Она улыбнулась, уморительно сморщив носик. — Сейчас я покажу то, что вам понравится.

Джеки наблюдала, как они прошли к отделу под названием «От заката…». Сильвия, держа Маргарет под ручку, сутулилась и делала маленькие шажки, как будто ей давили трусы. Дарва шла перед ними, пританцовывая, размахивая руками и приседая, как в реверансе.

Сэм возник у ее плеча как черт из табакерки.

— Концерт закончен, — он показал на часы, — пора идти.

Джеки почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Вот это настоящая любовь! Представь только, заботиться о другом так сильно, что все прочее, кроме счастья любимого человека, не имеет значения.

Она повернулась к зеркалу и в его отражении увидела тяжелый, угрюмый взгляд Сэма. День шопинга давал о себе знать.

— Да, — сказал он, — несомненно, это любовь. Но это не значит, что Маргарет счастлива.

Лидия стояла перед зеркалом в спальне, держа перед собой светло-розовое вязаное платье. Она по привычке втянула щеки — как всегда, когда что-нибудь примеряла. Хлопнула дверь. Вместо манерной девушки в зеркале появилась женщина с недовольно поджатыми губами. Чем было вызвано ее недовольство, Лидия еще не решила.

Она посмотрела себе в глаза и задумалась, выстраивая дальнейший ход действий. Весь вопрос был в том, какой Эндрю более полезен для нее сегодня вечером: кругом виноватый и запуганный или веселый и полный энергии. Если Эндрю будет запуганным, он не станет ни во что вмешиваться, однако его страдания могут все испортить. С другой стороны, активный Эндрю также может представлять опасность. Он будет обнимать ее за плечи, хвалить и каждым своим добрым словом разрушать картину, которую она так тщательно рисовала Марку Гармэну.

Она припомнит все запои Эндрю, дни, когда он не приходил домой. «Какой мужчина иногда не позволяет себе расслабиться и загулять?» — скажет она с милой, но горькой улыбкой. Намекнет на его полное отсутствие интереса к ней в «этом» смысле. «Ах, быть может, это следствие тяжелой работы и выпивки?! Бедный Эндрю!» — скажет она Марку. Она представила, как Марк вздрагивает от этих слов, почувствовала, как при мысли о том, что он может погладить руку Лидии или обнять ее и поцеловать, у него повышается уровень адреналина и напрягаются мускулы.

Лидия наклонилась, чтобы вытащить из шкафа другое платье. В этот момент в комнату неслышно вошел Эндрю.

— Ох, — вздохнул он, направляясь к кровати, — как же это утомительно!

— Нет! — закричала Лидия. — Не смей! Я еще хочу показать Селии эту комнату.

Кровать с пологом на четырех столбиках и белым кружевным покрывалом и подушками была ее особой гордостью.

«Это кровать не для мужчины», — сказал Сэм, когда впервые оказался в доме. Ох, как бы она хотела, чтобы они с Джеки сегодня не приходили!

— Как тебе взбрело в голову пригласить Джеки и Сэма? — сказала она осуждающе. — У них с остальными гостями нет ничего общего, и они такие… неряхи. Сэм придет в костюме в рубчик, в котором уже моль завелась. Каждый раз, когда я пытаюсь познакомиться с кем-нибудь и хоть на какое-то время оторваться от нашей компании, ты впадаешь в панику и притаскиваешь пару-тройку старых друзей для поддержки.

Лидия повернулась к мужу. Эндрю в это время опускался в обитое тонким шелком кресло у туалетного столика.

— Эндрю, — погрозила пальцем Лидия, — не стоит этого делать.

Эндрю вскочил и прислонился к подоконнику.

— Дорогая, просто они были там, и я подумал, что эта парочка вполне впишется в компанию.

— Вечно они там! В том-то и дело!

Она взглянула на себя в зеркало — на виске пульсировала синяя жилка.

— Ладно, самое главное, чтобы Марк и Селия как можно лучше провели время. Тебе ведь нравится Селия?

— Конечно.

— Ну так развлекай ее. Она очень застенчивая, знаешь ли. — Лидия изобразила радостную улыбку, как на их свадебной фотографии. — А ты, Эндрю, неплохо ладишь с застенчивыми людьми.

Она увидела, что напряженное выражение исчезло с его лица. Последнее время она не называла его по имени, поэтому на сегодня поощрений было более чем достаточно.

— Я всего лишь хочу, чтобы все были довольны.

Лидия подошла к нему, легонько поцеловала в губы и быстро вышла, не дав возможности воспользоваться этим нечаянным проявлением чувств.

Эндрю присел на пуфик. Ему так хотелось лечь, хотя бы на десять минут! Но тогда придется убрать льняное покрывало и стеганое одеяло, сложить все подушки на стул (наверное, правильнее было их называть диванными подушками, или валиками). Затем надо снять туфли и носки. Даже ночной сон в этой кровати казался ему чем-то вроде изощренной пытки. Лидия же сходила по ней с ума. Кровать была словно любовница, за которой Эндрю, как человек широких взглядов, должен был ухаживать и даже наслаждаться ею.

Если они занимались сексом на кровати, то обычно она была застелена, поскольку стоило Лидии оказаться под одеялом, как к ней было уже не подступиться. Ее половина кровати была как другая страна. Она лежала на квадратных подушках в наволочках из тисненого атласа, подсунув под них валик, набитый сухой лавандой, а вокруг нее громоздились маленькие «думки» с ароматом эвкалипта. Они никогда не опускали муслиновый полог, но Эндрю знал, что, когда она одна, она его опускает.