Интимные записки английского денди эпохи короля Эдуарда

Даже в самом раннем возрасте Фрэнк (а ему тогда было пятнадцать с половиной лет) был самым сообразительным человеком из тех, кого я знал. Лишь на секунду замявшись, он ответил:

— Хорошо, но, по-моему, Руперт только что заснул, и мне не хотелось бы беспокоить его. Поэтому-то я и запер дверь. Понимаете, он жаловался на головную боль, но, надеюсь, что сон пойдёт ему на пользу.

— Но я слышал в библиотеке какой-то шум.

— Верно, это Руперт разговаривал во сне, наверное, ему кошмары снились. Это так срочно, или вы придёте минут через десять?

Так благодаря сообразительности Фрэнка у нас появилась возможность одеться. Салли удалось незамеченной выскользнуть из библиотеки. Когда Голдхилл появился во второй раз — десять минут спустя, как его и просили — я широко и лениво зевнул и потянулся.

— Фрэнк сказал, что у вас для меня какое-то сообщение от папы, — сказал я. — Надеюсь, это не срочно, у меня была ужасная… головная боль, и мне просто необходимо было вздремнуть. Но сейчас всё в порядке, слава Богу, — добавил я, заметив при этом, что дворецкий бросил на меня подозрительный взгляд.

— Да, мистер Фрэнк сказал мне об этом. Рад, что у вас всё прошло. Полковник и миссис Маунтджой собираются на ежегодное собрание Йоркширского общества Развития Науки в Хэррогейт, и они сообщили мне, что сегодня после обеда ожидают гостя. Они просят вас уделить гостю максимум внимания, поскольку ваши родители вернутся не раньше половины третьего. У них ведь ещё запланирован ланч с лордом и леди Бейсант в Билтоне. Гость проведёт здесь несколько дней. Это некий мистер Фредерик Нолан, американец из Калифорнии. Может, вам будет интересно знать, что мистер Нолан привезёт с собой один из новейших аппаратов, ну тех, которые снимают движущиеся картинки.

— Движущиеся картинки, — эхом отозвался Фрэнк. — Ну и совпадение! Я как раз читал о них в «Манчестер Гардиан». А этот мистер Нолан покажет нам, как это работает?

— Да, сэр. Именно он и есть автор статьи, которую вы читали. Он сейчас в Йоркшире, будет снимать здесь фильм, который собирается показывать в Америке.

— Может, и мы в него попадём? — воодушевился Фрэнк. — Вот это будет здорово.

— Сомневаюсь. Ведь твоего лица ни одна камера не выдержит, — засмеялся я.

— Ха-ха, ты, конечно, можешь смеяться, но я точно спрошу его, не могу ли я чем-то помочь, — ответил мой приятель. — Голдхилл, нам что-нибудь приготовить к его приезду?

— Нет, сэр. Я дам вам знать, когда он приедет.

Голдхиллу не удалось выполнить своё обещание, так как мы настолько хотели встретить его, что мигом покончили с ланчем, а услышав звонок в дверь, раздавшийся сразу после двух, рысью помчались к двери, чтобы приветствовать американского гостя.

Я открыл дверь весьма привлекательному джентльмену в самом расцвете лет. Хотя ростом он был немного ниже среднего, одет он был в щеголеватый летний костюм и держал в руках трость с серебряным наконечником.

— Добрый день, сэр. Должно быть, вы мистер Нолан, кинематографист. Добро пожаловать в Альбион Тауэрс.

— Верно, юноша. Фред Нолан, к вашим услугам, только что из США. А кто вы?

— Я Руперт Маунтджой, сэр, сын полковника. А это мой друг Фрэнк Фолкестоун.

— Рад познакомиться, Фрэнк, — сказал наш новый знакомый, жестом приказав шофёру разгрузить повозку с багажом. Там же были два больших ящика, в которых, без сомнения, и находился чудесный аппарат.

— Я распоряжусь, чтобы внесли ваши вещи, сэр, — сказал я.

— Спасибо, молодой человек, но позвольте мне самому присутствовать при этом. С моими камерами надо обращаться очень осторожно.

Мы помогли мистеру Нолану разгрузить аппаратуру и устроиться, после чего он с благодарностью принял предложение немного перекусить. Голдхилл принёс бутылку виски с содовой, а миссис Рэндалл приготовила сэндвичи с холодной говядиной и сварила кофе. Я извинился зато, что родители не смогли встретить гостя, но Нолан небрежно отмахнулся:

— Не нужно никаких извинений, молодой человек. Вы оказали мне честь своим приёмом, хотя конечно же я горю желанием познакомиться с вашими родителями. Но пока они не приехали, я бы хотел прогуляться по поместью. К тому же и дождь вроде прекратился.

— Вы готовите сценарий для фильма? — спросил я.

— Кстати, это хорошая идея. Мой мальчик, производство фильмов сейчас переживает этап становления. Я полагаю, что на смену трёхминутным скоро придут полнометражные фильмы, которые будут показывать в специально построенных помещениях, — ответил он.

Должно быть, на наших лицах отразилось глубокое сомнение, поскольку мистер Нолан продолжил:

— Я вижу, вы сомневаетесь. Но скажу даже больше: я готов поспорить, что ещё при вашей жизни эти движущиеся картинки станут цветными, а с экрана вы сможете услышать и звук! А, вы улыбаетесь, что ж поживём — увидим. Только вспомните, что когда-то люди смеялись над идеей фонографа, [9] высказанной Эдисоном. Но скорее всего, всё это произойдёт не раньше чем в начале следующего века. А теперь пойдёмте со мной и найдём подходящее место для съёмки. Хотите?

— Конечно, — живо отозвался Фрэнк. — Особенно если потом нам удастся посмотреть фильм.

— Конечно, — благодушно ответил Нолан. — Если хотите, вы и сами сможете появиться в кадре.

Этого обещания было более, чем достаточно, чтобы мы последовали за ним. Мы долго ходили за ним по следам, пока мистер Нолан не остановился и не сказал:

— Вот отличное место. Я хочу снять общий вид дома, а потом уже навести камеру на чаепитие на лужайке. Если погода будет хорошей и ваши родители согласятся, мы начнём сразу после завтрака.

Вскоре приехали родители и, подобно мне и Фрэнку, они великолепно чувствовали себя в обществе знаменитого американца, который развлекал нас бесчисленными рассказами об интересных событиях своей жизни. К нам на обед были также приглашены мистер и миссис Харботгл с дочкой Китти, тоненькой очаровательной девушкой, которой недавно исполнился двадцать один год. Я видел, что рассказы мистера Нолана произвели на неё огромное впечатление. Оказалось, что покойный отец мистера Нолана был в США одним из железнодорожных магнатов, и положение единственного наследника огромного состояния дало Нолану возможность свободно путешествовать по миру.

— Должно быть, вам скучно здесь после всех этих Парижей, Лондонов и Нью-Йорков, мистер Нолан, — вздохнула матушка. Она, в отличие от отца, всегда любила суету городской жизни, ведь её детство прошло в Лондоне.

Он покачал головой:

— Скучно?! Да нисколько, мадам. Мне очень приятно наслаждаться здешней тишиной и покоем. По-моему, ни в Нью-Йорке, ни в любом большом городе и шести часов невозможно спокойно поспать. По крайней мере, в Лондоне на прошлой неделе мне так и не удалось этого сделать. Конечно, я не могу никого винить за тот концерт, который кошки устроили на крыше моей гостиницы, но я бы с удовольствием своими руками задушил бы тех двух кэбменов, ехавших по Мэрилебон Хай-стрит, обмениваясь эпитетами, которые я просто не могу здесь повторить!

Он сделал паузу, чтобы взять бокал шампанского из рук Голдхилла, а я в это время наклонился, чтобы поднять упавшую под стол салфетку. Какой же шок я испытал, когда увидел, что сидевшая напротив мистера Нолана Китти Харботтл, эта очень приятная, но стеснительная и молчаливая в компании девушка, скинула правую туфлю и водит кончиками пальцев по левой ноге Нолана! А американец как ни в чём не бывало продолжал свой рассказ. Нога Китти, надёжно скрытая от всеобщего обозрения, уже гладила внутреннюю часть его бедра и медленно поднималась к паху.

Под столом я оставаться больше никак не мог. Когда я вернулся, мистер Нолан невозмутимо продолжал свой рассказ:

— И ещё постоянный грохот тележек, перебранки подвыпивших завсегдатаев пабов и много, много другого. Я могу назвать вам ещё сотню всяких вещей, мешающих спать.

— Я тоже могу назвать самую лучшую причину не спать — это когда Салли сосёт мой член, — пробормотал Фрэнк, который сидел рядом со мной. Я снова, на этот раз нарочно, уронил салфетку. Когда я наклонился, мне усилием воли едва удалось сдержать восклицание. Китти по-прежнему водила по ноге мистера Нолана, но на этот раз ширинка его брюк была расстёгнута, а пальцы ноги Китти путешествовали по его вздувшемуся члену.