Полнолуние

– Какая дурь! – сказал он.

Встав из-за стола, он подхватил свою тарелку и стакан и ушел в гостиную. Через несколько секунд Молли расслышала звук телевизора. Она понимала, что ей следует окликнуть его, отругать за грубое поведение, но у нее Не было ни сил, ни желания. Ее кислое настроение в последнее время, похоже, передалось всему семейству. Молли не могла припомнить, когда в последний раз они так ссорились.

После ужина Эшли помогла ей вымыть посуду. Сьюзан и Сэм разрешили продолжить соответственно репетировать и делать уроки. К Майку Молли не решилась обратиться с напоминанием о домашних обязанностях. Она знала, что все кончится очередным скандалом. Проще было сделать все самой.

– Никаких известий от Уилла? – спросила Эшли, вытирая посуду, которую мыла Молли. Поначалу этот вопрос ей задавал каждый из родственников по нескольку раз на дню. За последние два дня вопросов не поступало, и Молли была благодарна детям за эту передышку.

– Нет, – коротко ответила Молли.

– Любовь – тяжелая штука, правда? – Сочувствие, прозвучавшее в словах Эшли, царапнуло душу, как ноготь, проведенный по стеклу. Она понимала, что Эшли сопереживает ей, но отъезд Уилла оставался для Молли открытой раной, и любое прикосновение к ней было болезненным. Даже говорить о нем было невыносимо больно.

– Жизнь вообще тяжелая штука, – сказала она, передавая Эшли последнюю сковороду. Отвернувшись от сестры, она взяла миску с объедками, приготовленную для Порк Чопа, и направилась к двери.

Пес, терпеливо поджидавший ужина под дверью, чуть не сшиб Молли с ног, когда она появилась на крыльце. Молли накричала на него, и ей тут же стало еще хуже. Поставив миску на землю, она виновато погладила собаку, которая, обнюхав еду, принялась уплетать ее.

Какое-то мгновение Молли постояла, обхватив себя руками, вдыхая холодный ночной воздух. Луна – огромная, желтая – вставала над горизонтом. Крошечные звездочки мерцали на небе. Поднявшийся ветер колыхал голые ветви дуба. Обычно Молли слышала тихое ржание или топот копыт, доносившийся с полей, где паслись лошади. Но сейчас лошади стояли в стойлах – отчасти из-за того, что травы уже не было в полях, отчасти в целях безопасности, поскольку злоумышленник все еще не был пойман. Джей Ди со своими помощниками охранял теперь конюшни, и для лошадей это, конечно, было благом. Но Молли отныне остро ощущала свое одиночество.

Устремив взгляд на луну, она попыталась представить себе Чикаго: высокие здания, вечная суета, толпы людей, вереницы машин днем и ночью. В эти минуты Уилл, наверное, сидит в каком-нибудь маленьком итальянском ресторанчике за своей любимой лазаньей. С ним, возможно, новая подружка, а может, и старая, которая ждала его возвращения. Она ведь так и не спросила его, есть ли у него женщина.

Наверное, у агентов ФБР, как у матросов, были девушки во всех портах, предположила она.

Мысль об этом была настолько мучительной, что Молли закрыла глаза, пытаясь прогнать подступившие слезы. Она не станет плакать из-за него. Она отказывалась плакать. Это было глупо, бесполезно и к тому же не приносило облегчения. Сделав еще один глубокий вдох, она развернулась и пошла домой.