Список жертв

— Приятно слышать, — сказал Спенсер.

Риган с нежностью смотрела на братьев. Сейчас они вели себя как обычно и казались совершенно невозмутимыми. Но пару часов назад в парке она увидела их сходящими с ума от страха — от страха за нее. Они были совершенно на себя не похожи. Спенсер ударил фотографа, который попытался влезть в «скорую помощь». Риган сидела там с Софи и Корди, пока медики обрабатывали ее многочисленные ссадины, порезы и ушибы. А Эйден принялся орать на полицейских. Она никогда прежде не видела братьев в таком состоянии. Единственный, кто сохранил трезвую голову, — это Алек. Он заставил Эйдена замолчать и оттащил Спенсера от несчастного фотографа.

— Мы пока не смогли связаться с Уокером, — сказал Спенсер.

— Думаешь, он вспомнит ту аварию? — спросила Софи.

— Конечно, вспомнит! — воскликнула Риган.

— Не он был виновником, — повторил Уинкотт. — Согласно протоколу и записям патрульных, водитель грузовика и Гейдж вели себя на дороге недопустимо, что и вызвало инцидент.

— То есть Гейдж тоже был виновником случившегося? — спросила Корди.

— Именно.

— Но почему тогда страховая компания выплатила им компенсацию?

— Имелся свидетель, — подал голос Алек, — который поклялся, что грузовик намеренно прибавил скорость, не давая Гейджу обогнать себя. Страховой компании не хотелось вести долгое и публичное судебное разбирательство. Дешевле было заплатить и решить дело миром.

— Это всегда гораздо практичнее, — пробормотала Риган. Она вдруг вспомнила об Эмерсоне, и как они заплатили ему, чтобы избежать долгой судебной тяжбы.

— Гейдж вообще не должен был обгонять тот грузовик, — сказала Софи.

Все покивали, а Бьюкенен добавил:

— Не думаю, что один Гейдж виновен в том, что произошло потом. Видели бы вы комнату наверху. Гейдж оборудовал на чердаке спальню и что-то вроде кабинета. Нина не могла подняться по лестнице, поэтому наверху он был у себя и не скрывался. Чего там только нет…

— А что такое? — спросила Софи. Глаза ее округлились от страха и любопытства.

— Полиция нашла карты Нины из больницы и реабилитационного центра. А еще карта самого Эрика: оказывается, он проходил лечение в отделении психиатрии.

— Но как он достал карты? Они всегда остаются в больнице!

— Украл, наверное, — сказала Корди. — Но зачем?

— Думаю, это она его заставила. Воля Нины оказалась сильнее, чем у ее мужа. Она подчинила его себе, и он действовал по ее указаниям, — сказал Уинкотт.

— Откуда вы знаете? — спросила Риган.

— Брэдшоу просмотрел ее медицинские карты и нашел массу любопытных записей, сделанных врачами-психотерапевтами. Она оказалась непростой пациенткой главным образом потому, что ее не очень интересовало выздоровление. Она зациклилась на мести. Психика женщины не поддавалась коррекции. Думаю, она давила на мужа до тех пор, пока он не сломался и не превратился в послушное орудие ее воли. Скажу больше, — добавил Уинкотт, — Эрик не хотел вас убивать.

— Что-то он не выглядел сомневающимся, когда преследовал Риган и стрелял в нее там, в парке. — Голос Алека дрогнул от всплеска страха и ярости, пережитого недавно.

— А я знаете, что думаю, — сказала Корди. — Тот список жертв… Он нашел его и пытался сделать Риган приятное, до того как… ну, вы понимаете.

— Больной ублюдок, — буркнул Эйден.

— Точно, — кивнул Алек.

— Как вы считаете, может, он хотел, чтобы ему помешали выполнить волю Нины? — задумчиво спросила Риган. — Возможно ли, чтобы именно для этого он посылал факсы? Чтобы полиция вмешалась.

Уинкотт захлопнул блокнот. Убрал его в карман и решительно ответил:

— Может, поначалу так оно и было. Но все изменилось после того, как Гейдж подставил нам Морриса в качестве козла отпущения за собственные грехи. Нина полностью контролировала ситуацию, а Эрик, снедаемый чувством вины за ее увечье, выполнял все ее желания.

— И они решили, что мой брат виновен в той аварии, — сказала Риган.

— Нина точно знала, чего хочет. Как только она окрепла достаточно, чтобы выдержать дорогу, они переехали сюда, в родной город Уокера. Полагаю, что первоначально их целью был именно Уокер Мэдисон. И Эрик искал возможность убить его.

— Сначала так и было, — подхватил Алек. — Но потом планы изменились.

— Мы нашли у Эрика вырезки из газет и фотографии Уокера, — продолжал Уинкотт. — Они почти все время были в курсе его поездок. А еще мы нашли фотографии Риган и вас. — Он кивнул братьям. — Помните то семейное фото, что так понравилось Генри? Он еще повесил его на стену в рамочке. Думаю, планы изменились после того, как Нина увидела этот снимок. На нем Уокер стоит за спиной Риган, руку положил ей на плечо, и по лицу видно, что он смотрит на сестру с нежностью. Должно быть, они сходили с ума всякий раз, когда смотрели на ваши улыбающиеся лица.

— И тогда они решили, что сначала Уокер должен страдать. Он должен помучиться перед тем, как Эрик его убьет. Гейдж хотел, чтобы брат стал причиной смерти сестры и осознал бы это. Они оба сошли с ума от ненависти.

— Авария превратила их в чудовищ, — прошептала Риган.

— Знаешь, милая, по-настоящему хорошие люди не превращаются в чудовищ. Значит, это дремало где-то внутри, как червоточина в яблоке, — мрачно отозвался Бьюкенен.

— И все же мне их жаль…

— А мне нет, — резко сказал Алек. — Этот урод хотел тебя убить. Если бы я мог, я застрелил бы его еще раз.

— Думаю, на сегодня стоит закончить. — Уинкотт встал и убрал блокнот в карман.

— Я тоже пойду. — Софи вскочила. — Сегодня выдался поистине кошмарный день. Ты меня так напугала, Риган! Теперь неделю придется ходить по магазинам, чтобы снять стресс.

— Я что, должна извиниться за сегодняшнее?

— Ну, если тебе от этого станет легче, — хмыкнула Софи.

— Софи, тебе придется отвезти меня домой, — заявила Корди. — И если уж Риган и должна перед кем-то извиниться, так это передо мной. Я вообще не хотела участвовать в этом дурацком забеге. Помните, я предложила пойти в кафе.

— Минуточку, ты сказала, что мы встретимся на финише и пойдем в кафе!

Пререкаясь, подруги помахали Риган и ушли. Потом откланялся Уинкотт, и Алек встал.

— Эй, Джон, погоди-ка, мне надо кое-что тебе сказать… Они скрылись за дверью.

— Ты как? — спросил Спенсер. — Составить тебе компанию на вечер?

— Нет, спасибо. Я уже в норме.

Она проводила братьев до двери, ткнула кулачком в спину Эйдена и спросила:

— Хочешь, скажу что-то смешное?

— Я просто мечтаю услышать сегодня хоть что-то не страшное и не печальное. Так что давай.

— Помнишь, у меня была одна маленькая проблема…

— Какая именно?

Риган нахмурилась — можно подумать, у нее проблем столько, что он не успевает их пересчитывать, поросенок.

— Папики и их девочки.

— Ах да, твое отвращение к разновозрастным парам, когда мужчина намного старше женщины?

— Именно.

— Я советовал тебе поработать над собой.

— Я работала… и это помогло мне выжить. Я как раз таращилась на такую парочку… ну, старалась найти в них что-то положительное, как ты советовал. Старалась убедить себя, что человека нельзя презирать только за то, что он… э-э… старый плешивый сластолюбец.

— Ага, я вижу, что ты успешно справляешься со своей проблемой.

— Если бы не мое отвращение к этим людям, я не заметила бы Эрика Гейджа заранее, понимаешь?

— А то, что ты его заметила, оказалось важным?

Черт, ну почему брату так непросто объяснить самые очевидные вещи.

— Ладно, проехали, — устало сказала Риган.

— Слушай, теперь я тебе что-то скажу…

Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо, и тогда добрый братец ухватил ее пальцами за нос, потянул и заявил:

— Мы тебя любим. Помни это, ладно?

Риган кивнула, чувствуя, как на глаза опять наворачиваются слезы.

— А ты утроишь мне бюджет на следующий год? — быстро спросила она.

— Нет. Но любить не перестану.

Алек возвращался, проводив Уинкотта. Эйден перехватил его в коридоре. Спенсер в дверях болтал с Риган.