Непреклонность (ЛП)

– Ты был очень потрясён, узнав о Реми, не так ли? Но он не единственный мой секрет. Помнишь тот день, после событий в гавани, когда я сказала, что есть вещи, которые должна рассказать тебе о себе? Ты хочешь узнать что это – что я умею делать?

Он моргнул и издал тихий скулящий звук.

Я встала на колени и начала очень медленно и осторожно продвигаться к нему, пока Николас не схватил меня за руку, дабы удержать меня.

– Что ты делаешь? Это раненный оборотень. Он разорвёт тебя на части.

– Нет, не разорвёт, – произнесла я, не отводя взгляда от волка. – Ты всегда просишь меня доверять тебе. Теперь настало время тебе довериться мне.

Николас некоторое время удерживал меня, прежде чем медленно отпустил мою руку. Я продолжила перемещаться ближе к Роланду, остановившись у края матраса, с целью позволить ещё более сильной волне силы захлестнуть его.

– Я знаю, что это причиняет огромную боль, но сейчас я собираюсь заставить боль сойти на нет. Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе боль, так ведь?

Глаза оборотня с опаской всматривались в меня, когда я протянула к нему свою руку. Казалось, будто весь дом затаил дыхание, когда я ладонью прикоснулась к мохнатой лапе. Как только я соприкоснулась с ним, я послала наполнявшую мою ладонь силу излиться в него. Воздействие было медленнее, чем я привыкла, но никто из остальных моих пациентов не представлял собой оборотня, весом в четыре сотни фунтов. (181 кг)

– А вот и ты, – произнесла я, когда жёлтые глаза, наконец, смягчились в узнавании. – Ты заставил меня поволноваться.

Волк открыл пасть и издал нечеловеческий звук, прозвучав так, словно пытался заговорить со мной до того, как ослаб на матрасе и испустил дрожащий вздох. Моё сердце разбилось от созерцания своего друга в такой сильной агонии.

– Шшшш, – прошептала я ему, положив свою вторую руку на его грудь, так чтобы моя сила смогла достигнуть его ранения.

На обнаружение источника его боли много времени не потребовалось, серебряная пуля внедрилась в одну из мышц, окружавшую его сердце. Мне надо вытащить её, если я хочу, чтобы он выжил. Я никогда не использовала свою силу для удаления чужеродных объектов, но я предположила, что это не особо отличалось от изгнания инфекции из тела. Я надеялась, что так это и было, потому что от этого зависела жизнь Роланда.

Я положила обе руки поверх его сердца и сосредоточила свою исцеляющую способность на кусочке серебра, пытаясь вытянуть его, как я делала с инфекцией. Я чувствовала, как он дёргался, но отказывался быть извлечённым из мышцы.

Волк поднял на меня взгляд доверчивых глаз, и я одарила его ободряющей улыбкой.

– Думаю, для этого потребуется немного больший контакт.

Я опустила своё тело на матрас, невзирая на ошеломлённые вздохи людей, толпившихся в дверном проёме, и обвила руками огромное меховое тело. Он не сопротивлялся, когда я притянула его к себе и выпустила в него стремительный поток энергии, направив его к кусочку серебра, который медленно его убивал. Я продолжала крепко держать волка, пока в моей груди усиливался жар, в том месте, где я соприкасалась с ним, и мои руки начали светиться, подобно куску железа в кузнице. Оборотень резко дёрнулся, когда огонь окружил серебряную пулю, медленно растворяя её и сжигая её в небытие. Исцеляющий огонь схлынул до некоторой степени, чтобы исправить повреждённую ткань и задушить смертоносную лихорадку, которая уже начала распространяться по его телу. Когда я смогла ощутить, что больше не было раны и заболевания, я втянула свою силу назад в себя.

Мои руки ослабили хватку, и я упала рядом с волком, чувствуя себя гораздо изнуренней, чем я когда-либо была после исцеления.

– Теперь ты знаешь мой секрет, – счастливо пробормотала я.

Через несколько минут я почувствовала, что тело, лежавшее рядом со мной, начало уменьшаться и терять шерсть. Я услышала крики, раздавшиеся откуда-то поблизости, и раскатистый голос Брендана произнёс:

– Пресвятая Дева Мария, Матерь Божья!

Кто-то поднял меня и прижал к тёплой твёрдой груди.

– Мне кажется, она просто истощена, – сказал Николас, его голос был наполнен смесью беспокойства и благоговения. – Надеюсь, всё что ей нужно, так это немного сна.

А затем я уснула.

* * *

Разбудил меня луч солнечного света, игравший на моём лице. Я подняла руку, прикрыла глаза, и в течение минуты в изумлении смотрела на смутно знакомую тюлевую занавеску и обои в полоску, прежде чем сместилась, чтобы окинуть взором всю комнату. Мой взгляд упал на фигуру кого-то, сидящего в кресле в углу комнаты.

– Как ты себя чувствуешь?

Я потёрла свои затуманенные глаза, чувствуя себя так же, как и в тот единственный раз, когда у меня было похмелье.

– Бывало и лучше. Где я?

– На ферме. Ты была не в состоянии куда-либо ехать прошлой ночью.

"На ферме?" Воспоминания о прошлой ночи внезапно нахлынули на меня.

– Роланд!

– Он в порядке. Он дальше по коридору.

Кресло скрипнуло, и Николас сел рядом с кроватью, загородив солнечный свет. Выражение его лица сложно было прочитать. Я не могла сказать, собирался ли он взять меня за руку или же накричать на меня.

– Это нормально быть в таком состоянии после того, как ты делаешь это? – тихо спросил он. – Падать в обморок?

– После исцеления? Обычно меня так не вырубает, но я никогда раньше до этого не исцеляла оборотней, – я подавила зевоту. – Обычно я прихожу в норму, если отдохну час или около того.

– Ты часто этим занимаешься?

Я одарила его усталой улыбкой.

– Так часто, что уже и не припомню сколько раз. Я занимаюсь этим с шести лет.

Некоторое время он выглядел задумчивым.

– В тот день на верфи ты спросила меня, обладают ли какими-то дарованиями Мохири. Ты хотела узнать можем ли мы исцелять других.

– Да.

Он пробежался рукой по волосам, и я заметила, что он был в той же одежде, что и вчера.

– Я не знаю ни одного Мохири, кто мог бы делать то, что ты сделала прошлой ночью. Ты то же самое сделала с теми двумя монстрами в погребе?

Я кивнула.

– Я использовала это раньше, чтобы успокоить животных, но я и понятия не имела, что это по-настоящему сработает на церберах, – я подумала о двух псах с малой толикой восхищения. – Что случилось с ними? Ты не...?

– Они попытались последовать за нами, так что Крису с Эриком пришлось их изолировать. Их перевезут в одно из наших учреждений, пока мы не придумаем, что делать с ними, – впервые с момента, как я проснулась, он улыбнулся. – Мы не можем позволить паре церберов безудержно бегать по Портленду.

– Что за учреждение? Я не хочу, чтобы им причиняли боль.

Я не могла представить какие муки псы уже испытали в своей жизни.

– Никто их не обидит, – Николас покачал головой и издал отрывистый смех. – Теперь они твои. Как только падший зверь запечатляется на новом хозяине, он становится невероятно преданным. Они будут откликаться только на тебя.

– Именно это колдун и сказал.

Он вскинул бровь, и я рассказала ему, что в погребе находился Хель-колдун, но он не попытался меня остановить.

Николас потёр рукой челюсть, и я заметила, что ему необходимо побриться. Я почувствовала безумнейшее побуждение протянуть руку и прикоснуться к его лицу, но я своевременно остановила себя. Этот процесс исцеления, должно быть, всерьёз запутал меня.

– Много чего случилось в том погребе прошлым вечером. Хочешь поговорить об этом?

– Нет.

Я отвернулась, так чтобы он не смог увидеть ужас и отвращение в моих глазах. Я позволила этой сущности завладеть моим телом. Всю свою жизнь я держала демона в подчинении на задворках своего разума, никогда не осознавая, что это было или, не имея представления о его настоящей мощи – вплоть до прошлого вечера. Я сдержала дрожь от воспоминания о том, как быстро демон вырос, наполнив мою кожу и заняв мой разум, пока я едва не забыла, что вообще существую. Он снова был заперт за стенами, но я никогда не забуду, как близко он подошёл к тому, чтобы взамен лишить меня свободы. Я никогда не позволю ему снова возыметь такого рода власть надо мной.