Любовь искупительная

— Не только, — повторил он. Подняв глаза, она встретилась с его смеющимся взглядом. — Скорее, я думаю, это был твой кроткий нрав, твое желание подстроиться под мой образ жизни, желание угождать мне во всем… — Говоря это, он прошел через комнату и сел на кровать рядом с ней. Она смеялась. Ее самооборона не устояла перед его обезоруживающей улыбкой.

— Итак, — продолжала она смеясь, — ты всего–навсего парень, который ответил на призыв. — Ее улыбка потускнела прежде, чем она успела договорить фразу. Почему каждое слово, которое она произносит, напоминает о ее позорном прошлом? Она вновь отвернулась, продолжая расплетать волосы. Его рука спокойно лежала на ее бедре. Она таяла даже от его легких прикосновений. — Что ты чувствуешь сейчас, когда я в твоих руках, как мягкая глина?

— Радость, — ответил он. — Только радость. — Он увидел пульсирующую жилку на ее шее и покрыл ее поцелуем. Он услышал, как она быстро вздохнула, и почувствовал, как тепло сладким потоком разливается по его телу. Он желал ее. Он всегда будет желать ее. И, слава Господу, она тоже желала его. Он чувствовал это с каждым своим прикосновением.

— Возлюбленная, — прошептал он, чувствуя переполняющую его нежность, видя неуверенность в ее синих глазах. — Если бы открыли секрет, почему и как люди влюбляются, его бы запечатали в бутылочки и продавали на каждом углу. Секрет не в том, как ты выглядишь и как ты пахнешь, хотя я очень люблю это. Знаешь, причина не в этом, — сказал он, целуя ее.

— Но это часть всего остального, — сказала она, взглянув на него.

— Да, это правда, Бог видит, но есть что–то больше. Что–то, чего не видно. В тот день, проходя мимо, я услышал твой молчаливый крик, и я не смог не ответить.

— Ты уже говорил это раньше.

— Но ты по–прежнему не веришь мне.

— Знаешь, Михаил… Жизнь мне столько всего сделала. И теперь мне так… — Она замолчала, горько вздохнув, и смотрела куда–то мимо него, не находя в себе сил взглянуть в его глаза.

— Что? — спросил он, поправляя выбившуюся прядь ее волос.

— Стыдно, — ответила она тихо. Ее глаза горели, и она изо всех сил пыталась сдержать слезы. Она старалась не давать волю эмоциям, но ей так хотелось, чтобы он понял, что она чувствует… — Я не знаю, что я сделала не так. Но с тех пор, как я себя помню, я понимала, что никогда не смогу стать достаточно хорошей, чтобы заслужить порядочную жизнь. — И когда она появлялась в жизни других, они тоже теряли порядочность. Может, и с Михаилом так произойдет? О том, что подобное может случиться с ним, ей было даже страшно подумать.

— Тогда как ты объяснишь то, что происходит сейчас? Она протянула руку и коснулась его лица. — Я не знаю.

Не могу объяснить. Я только знаю, что это не может длиться вечно.

Глаза Михаила наполнились слезами. Она разбивает его сердце. Она делает это день за днем.

— Я никогда не поворачивался к тебе спиной. И никогда не повернусь. В нашем случае все было наоборот.

— Я знаю, но если я отдам тебе все, что у меня есть, этого будет не достаточно. Того, что есть у меня, не достаточно для такого мужчины, как ты.

Он взял ее руку и крепко прижал к своему сердцу. — Тогда возьми у меня то, чего тебе недостает. Используй то, что есть у меня.

Ее сердце было так переполнено, что ей стало больно.

— Ты такой чудесный, — прошептала она. Почему из множества женщин он полюбил такую, как она? «Бог, если Ты сейчас все слышишь, ответь, почему Ты сделал это с ним?»

«РАДИ ТЕБЯ, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ».

Она вздрогнула и почувствовала, как волосы у нее на голове встали дыбом.

«Нет, это невозможно. Никогда ничего не было ради меня». Она решительно отказалась слушать этот спокойный, тихий голос.

— Что случилось? — спросил Михаил, увидев, как она вдруг побледнела.

Он был так красив, но что–то большее притягивало ее к нему. Может быть, это как раз то, о чем он говорил? Что–то невидимое. Было что–то в нем, что влекло ее, как мотылька к огню, но этот огонь не обжигал и не был гибельным. Наоборот, он зажег что–то внутри нее, и теперь она чувствовала, что становится его частью. Он придал ее жизни смысл. Выживание перестало быть целью. Что это было, она не могла понять или дать определение, но это ее притягивало.

«Ангелочек, а как насчет Павла?»

Она слегка нахмурилась. Михаил, лежа рядом с ней, нежно взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Расскажи мне.

Она удивилась, как он мог чувствовать каждую ее мысль, но сможет ли она объяснить все так, чтобы не разрушить их дружбу? То, что думал о ней Павел, было правдой. Он видел ее так же, как и любой другой человек в этом мире: как женщину, которая продавала свое тело за деньги, и ничего больше.

Она тряхнула головой. Михаил поцеловал ее, как будто хотел дать ей свою надежду.

— Я бы очень хотела, чтобы все было иначе, — грустно сказала она, когда он поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я бы так хотела прийти к тебе чистой и цельной…

— Чтобы я полюбил тебя больше, чем сейчас? — спросил он, нежно улыбаясь.

«Чтобы я была достойна тебя». Она притянула его голову к себе и поцеловала.

— Чтобы быть угодной тебе.

— Ты угодна мне такая, какая ты есть.

Ей бы так хотелось угождать ему абсолютно во всем.

«Вспомни все то, чему я научил тебя, Ангелочек, — пришел откуда–то из глубокой тьмы непрошеный голос Хозяина. — Воспользуйся этим и используй его».

Когда Михаил улыбнулся ей, голос из тьмы вдруг потерял всякую силу.

— Нет преград между нами, — заговорил Михаил. — Нет ничего, что разделяло бы нас.

Ангелочек сдалась. Она не могла больше ни о чем думать, кроме Михаила. Мужское тело всегда казалось ей отвратительным. Михаил же для нее был прекрасен, и она боготворила его.

А он радовался, глядя на нее.

— Ты — как земля, возлюбленная… как Сьерра, плодородная долина… и море.

Он поднял ее, усаживая на кровати перед собой. Теперь они сидели друг против друга, скрестив ноги. Она не знала, что он собирается делать, пока он, взяв ее за руки, не склонил голову. Он молился вслух, воздавая благодарность за ту радость и наслаждение, которое они доставляют друг другу.

Ее сердце бешено колотилось. Что его Бог подумает обо всем этом? Когда Михаил закончил молитву, он улыбнулся ей, а свет в его глазах рассеял ее страх.

— Грома и молнии не будет, любимая, — сказал он, понимая, о чем она думает. — Все хорошее приходит от Отца. [12] И это тоже. — Он лег и притянул ее к себе, прижимая крепко, пока оба не заснули.

24

Павел сидел у камина, погрузившись в свои мысли. В руках он держал портрет Тесси, рядом стояла бутылка виски. Минуло два года с тех нор, как его жена умерла, но он не хотел забывать ее. Он хотел сохранить в памяти ее образ. Но теперь, если он не смотрел на портрет, он помнил только, что у нее были темные волосы и улыбка, как у Михаила. Он пытался вспомнить мягкость ее кожи, звук ее голоса, но напрасно. Черты лица Тесси постепенно стерлись в его памяти, а остались лишь немногие сладкие мгновения их недолгой совместной жизни. Он отчетливо помнил опустошающее, мучительное одиночество, которое наступило после ее ухода. Отложив портрет, Павел сделал большой глоток виски. Откинув голову, он устало закрыл глаза. Михаила он не видел с того дня, когда тот пришел к нему и попросил помочь найти Ангелочка. Он не мог забыть, какую бурю негодования вызвало в нем это известие.

— Она снова сбежала?

— Да, и я должен ее найти.

— Отпусти ее. Тебе будет лучше без такой женщины, как она.

Глаза Михаила сверкнули. — Когда ты, наконец, поймешь?