Когда наступит рассвет (СИ)

Скотт, завидев все его действия, разворачивается к нему лицом, сочувствующе и искренне, как никогда раньше, улыбаясь. Он отбирает из рук брюнета пустую бутылку, помещая возле своих ног, кладет ладонь на плечо кареглазого, чуть нажимая на него в знак поддержки, ловит на себе опечаленный и болезненный взгляд мужчины, от чего у него в груди что-то сжимается.

Стайлз сломался. Второй раз за всю свою жизнь. Знаете, он всегда старался быть сильным, не показывать эмоции, ходя постоянно с каменным лицом, ведь он же мужчина, они же должны быть стойкими ко всему. Даже после смерти своей матери брюнет держал себя в руках, стараясь при собственном отце не проронить ни слезы, чтобы сильнее не ранить его. Смерть близкого человека не смогла так быстро и качественно сломать его, как это сделала любовь!

Любовь… Такое ужасное и до боли в желудке противное слово… Кто сказал, что любовь-это хорошо? Тот, кто ни разу не терпел неудач, не ломался, падал, а затем поднимался и шел дальше?

Наверное, какие-то глупцы, возомнившие, что знают все об этом мире. Оказывается, они не правы, ведь любовь бывает не только окрыляющей, приятной, что аж бабочки порхают в животе. Она ведь может быть беспощадной, зловещей и ломающей самого человека.

Может, Стилински заслужил, чтобы с ним обходились так, назвав самое прекрасное, что у него было в жизни, простой ошибкой и оплошностью? Может, он где-то провинился и не осознает этого? Может, не тому перешел дорогу?

Почему все девушки, в которых он влюбляется, стараются надавить на самое больное, растоптать в грязь его чувства? Они беспощадно ломают его, не дав даже минутки для восстановления, для того, чтобы он успел подняться. Но ведь только сделав это, он снова падает, наверное, уже не в силах подняться. Он перестает бороться и пускает все на самотек, поддаваясь течению.

Его глаза начинают предательски щипать, что даже принятый алкоголь не может скрыть его состояния. Он делает глубокий, насколько это позволяют его легкие, вдох, чуть прикрывая веки и наслаждаясь ветром, что продолжал бить в лицо. Он хочет кричать, пусть и в пустоту, от обиды и несправедливости в этом чертовом мире, но сдерживает себя хотя бы потому, что здесь его друг, перед которым ему не хочется быть половой тряпкой.

-Скотт, это…это все так неожиданно произошло, что я еще и сам не успел осознать происходящее, — едва выдавливает из себя шатен.

МакКол выпрямляется в спине, напрягая слух и слушая своего друга, который наконец-то начал свой рассказ. Он понимал, что это дается ему тяжело, ведь Стайлз старается держать все в себе, не желая выплескивать все наружу и перекладывать на плечи друга. Но сегодня, видимо, он не в силах переварить эту кашу сам, поэтому, скрепя сердце, все же продолжает, каждый раз тяжело дыша, словно в легких заканчивается кислород.

-Я даже представить себе не мог, что это утро так плохо обернется… Мы с Лидией, как обычно, собирались в академию, но тут этот проклятый звонок в дверь, который испортил и перевернул все с ног, — на минуту замолкает, переводя дух и сильно сжимая кулаки до побеления костяшек.- Рафаэль стала говорить, что от меня беременна… Но этого просто не может быть, ведь мы не виделись давно, ну, сам понимаешь…

Скотт кивает, одобряя сказанные им слова. Только сейчас он понимает, насколько же подлой оказалась эта блондинка, которую он когда-то считал той, которая просто обязана быть со Стилински. Но лишь во времени и поступках раскрывается сам человек, показывая себя не с очень хорошей стороны. Только сейчас он это осознает.

-Стала тыкать мне какой-то справкой, понимаешь… А Лидия…она в тот момент была в моей комнате и все слышала… Она вылетела из моей квартиры как пробка… Но я не смог ее остановить…- он закрывает свое лицо руками, потирая собственные щеки и глаза.

-И ты не смог оправдаться перед ней, так? — помогая другу, начал МакКол.

-Да, она сначала не явилась на зачет, но… Но потом чудным образом оказалась в зале, она выступала, черт возьми… Она… Она была шикарна, а последние слова в пьесе она произносила, глядя мне в глаза… Считая меня лицемером и предателем! — он уже переходит на крик, не сдерживаясь.- А после вовсе сказала, что все, что между нами было, -это просто ошибка, оплошность!

Он резко вскочил со своего места, продолжая что-то кричать и размахивать при этом руками, словно выплескивал все свои эмоции, что огромным комом скопились у него внутри, и от этого ему становилось легче. Наверное, никогда не стоит держать что-то внутри себя, ведь, когда все «отходы», накопившиеся в душе, выходят наружу, то получается настоящий вулкан, что начал пробуждаться.

Скотт понимал Стайлза, правда. Он знал, как больно ему стало после этих слов, ведь сам когда-то пережил тяжелое расставание, после которого вообще не встречается ни с кем, запрограммировав у себя где-то в голове, что так определенно будет лучше.

МакКол тянется к своему черному кожаному портфелю, ставит его себе на колени, одним движением справляясь с бряшкой на нем, затем немного капошится внутри, что-то упорно выискивая, но, когда находит, уголки его губ поднимаются, а в руке красуется бутылка любимого виски Стилински.

-Выпьем? — нарушая тишину, спрашивает тот, заставляя брюнета повернуться.-Я думаю, тебе сейчас это необходимо.

Мечислав кивает головой в знак согласия, вальяжной походкой направляясь к той коряге, которая стала их «диваном», затем плюхается на нее со всей силой, из-за чего они вдвоем сильно покачнулись, но быстро приняли нужное положение.

Маленьким просчетом МакКола было то, что он не взял стаканы, куда бы хорошенько вписалась эта коричневая жидкость, поэтому им приходится выпивать с горла, по очереди передавая бутылку. Они начали разговаривать абсолютно обо всем на свете, согреваясь напитком, имеющим терпкий вкус, смеялись, что было просто жизненно необходимым для Стилински.

Сейчас ему было определенно хорошо, а боль в груди уже не была ноющей, воздуха в легких стало больше, а сердце не изнывало от тоски и горькой обиды. На минуту ему показалось, что из-за алкоголя, что начал отдавать в голову, земля уходит из-под ног, а тело перестает поддаваться ему, полностью расслабляясь.

Наверное, это самое лучшее в таких моментах чувствовать себя неваляшкой, поддаться потере собственного тела и ловить кайф. Они уже не сидели, а лежали на крыше с бетонным покрытием, глядя в темно-синее небо, полностью усыпанное бело-желтыми звездами, делали жадные глотки алкоголя, смеялись так громко, почти до сумасшествия.

-Знаешь, почему это мое любимое место? — спрашивает Стайлз, слегка повернув голову в сторону друга.

-Неа, — как-то смешно говорит Скотт, по-детски смеясь.

-Потому что здесь так тихо, свежо. Тут можно уединиться с природой и отдохнуть, быть вне этого мира, не с этими людьми, — тяжело вздыхает, проглатывая виски, уже даже не морщась, словно это был детский лимонад.

-Наверное, ты прав, — томно вздыхает друг, едва вздернув уголки губ.

-Знаешь, а я ведь хотел привести сюда Лидию, показать Лос-Анджелес сверху, но просто не успел… Я думаю, ей бы понравилась, а этот прелестный вид она обязательно запечатлела бы у себя на холсте…

-Ну тогда сделай это, Стайлз. Я думаю, тебе еще стоит побороться. Мне кажется, что Лидия сказала так лишь потому, что не хотела разрушать будущую семью…- он поднимает корпус и устанавливает его на уровне девяноста градусов, инстинктивно поджав под себя колени.- Для начала разберись с блондинкой, а потом смело ступай к Мартин. Иначе ты вовсе потеряешь ее и будешь винить себя всю оставшуюся жизнь!

-Но как, Скотт?! — резко вскакивает с земли, запустив руку в волосы и подойдя к краю здания.

-Я тебе сейчас расскажу наш план действий, — хлопая по земле, таким образом показывает, что другу лучше присесть.

Стилински повинуется, занимая предначертанное место, и принимается слушать друга, который придумал, как выбраться из такой непростой ситуации.

***

Ранним утром девушка решила сделать все дела, что запланировала еще вчера вечером. Встав по будильнику, он аккуратно, без единой складки, застилает постель, делает банальные утренние процедуры, направляется на кухню, открывая буквально каждый шкафчик в поисках овсянки, но отчаянно машет головой, не обнаружив ни на одной полке желанного.