Отчаянный побег (ЛП)

— Мне плевать. Надеюсь, ты сгниешь за решеткой.

Карлин не находила в себе ни унции жалости. Он украл месяцы ее жизни. Убил Джину, чье единственное преступление состояло в том, что она была ее подругой и надела ее плащ… о, да, ради Джины хотелось заставить Брэда помучиться. Жалкий сукин сын заслуживает страданий и смерти.

Брэд улыбнулся.

— Вот что я думаю. — Улыбка превратилась в ухмылку. — Ты не собираешься в меня стрелять. В противном случае давно нажала бы на курок.

Он толкнул себя вперед и вверх и потянулся за пистолетом. Вот сволочь!

Карлин выругалась и прицелилась, отчаянно молясь, подбадривая себя, надеясь, что хотя бы ранит, потому что он передвигался, а она никогда не практиковалась…

И тут услышала, что открылась задняя дверь.

Брэд тоже. Дверь взвизгнула и заскрипела половица, кто-то вошел в дом. Хендерсон дотянулся до пистолета, схватил, развернулся и направил оружие на дверь между гостиной и кухней.

Это может быть кто угодно. Зик, Кэт, шериф, сосед, пришедший на помощь. Нельзя подставить кого-то под огонь.

Карлин собралась с духом, прицелилась и нажала на курок. Брэд хрюкнул и упал, на спине расплывалось кровавое пятно. Потом перевернулся, изумленно посмотрел на нее, затем сел и снова нацелил на нее пистолет.

— Ах ты, сука! Всё же выстрелила!

Кровь притягивала взгляд. Много, и гораздо темнее, чем она ожидала, да и стрельба в человека не похожа на учебную. Тут в дверь вошел Зик с оружием в руках и быстро пригнулся. Карлин едва успела его узнать, Брэд дернул головой в сторону новой угрозы, приподнялся, потом передумал, снова навел пистолет на Карлин и положил палец на спусковой крючок. Зик выстрелил, из виска Хендерсона вырвалось красное облачко из мозгов и крови.

Карлин замерла, не в силах шевельнуться. Каким-то образом удержала пистолет, не выронила, потом, повинуясь некой команде тела, осторожно, очень осторожно положила его на столик и попятилась. Зик рванул к ней, крепко обнял и положил ее голову себе на плечо.

Карлин вцепилась в него изо всех сил. Потому что он ей нужен.

— Всё кончено, — ласково сказал он. — Кончено.

Хотелось сказать Зику, что любит его, что он подарил ей жизнь, за которую стоит бороться. Но не сейчас, когда запах крови витает в воздухе. Позже, когда они останутся наедине, и она смоет зловоние Брэда с себя и Зика. Позже, когда сердце перестанет грохотать как барабан, заглушая всё остальное.

И впервые за долгое время Карлин осознала, что у них, без сомнения, есть будущее.

Глава 31

Зик потратил немало времени, убеждая Карлин, что ни одному из них не предъявят обвинений в убийстве Хендерсона, поскольку их действия — явная самооборона. Даже если нет документальных свидетельств агрессивного поведения Брэда и всё-таки не удастся связать его с убийством в Далласе, есть показания Кэт и ее травмы. Оказалось, у нее сломаны два ребра, так что она пережила несколько болезненных дней.

Шериф с детства знал Зика и Кэт, к тому же являлся большим поклонником вишневого пирога последней. Никаких обвинений выдвинуто не будет. Пусть довод «Он заслуживал смерти» нынче не котируется, но если добавить пару слов, то «Сукин сын заслуживал смерти» вполне ничего. В общем, правовые последствия им не грозили.

Последние дни выдались чертовски длинными, но худшее осталось позади. Кэт выздоравливала, Брэд ушел навсегда, Карлин благоденствовала на ранчо. Больше не надо искать прибежище, не надо экономить деньги, не надо следить за каждым пенни, другими словами, можно жить там, где хочется.

Она позвонила брату и сестре — с домашнего телефона Зика, по его настоянию — и проговорила с ними несколько часов. Зика не волновало, какую сумму выставят за телефонные переговоры, ее радость вживую поболтать с родственниками, обретя наконец свободу, стоила каждого цента.

Зик проснулся с Карлин в своих объятьях. Снег валил всю ночь, по прогнозам в ближайшие несколько дней температура упадет значительно ниже нуля, и только Господь знает, насколько ниже. Предстоит тяжелая работа, чтобы защитить животных и технику. Карлин приготовит чили или суп, а может даже мексиканскую пастушью запеканку, если ребята захотят что-то действительно сытное, в любом случае это будет что-нибудь горячее, чтобы согреть их изнутри. А по ночам она будет спать здесь, в его кровати. Главный вопрос: останется ли Карлин на ранчо?

Зик полагал, что после пережитого, самое лучшее, что он мог сделать — не давить на нее, пусть сама решает, чем намерена заниматься и где хочет жить. Декер мечтал, чтобы она поселилась на ранчо, чтобы осталась, но лучший способ доказать свою любовь — показать, что готов отпустить, если ей хочется именно этого. Но, черт возьми, как же тяжело расставаться, когда все инстинкты требовали накрепко привязать к себе.

Карлин идеально вписывалась в его объятья, словно для этого родилась. Она прижалась к нему теснее, окутав теплом. Через несколько минут придется встать и начать день, но сейчас… было так уютно и здорово, что Зик почувствовал — именно таким должен быть мир.

— Сегодня встречаюсь с Кэт, — сообщила Карлин, зевая. — И планирую сделать ей настоящий подарок по случаю выздоровления — цветы или вазу, наполненную сладостями.

— Универсальная моторная смазка — вот настоящий подарок, когда твоя задняя дверь визжит как поросенок, — заявил Зик.

Карлин попыталась, но безуспешно, затушить улыбку.

— Да уж, такой подарок вызовет у нее смех, — признала она.

Даже если смеяться по-прежнему больно.

— До весны осталась буквально пара месяцев, — прошептал Зик, поглаживая ее по голому плечу. — Март наступит быстро, ахнуть не успеешь.

— Угу, — согласилась Карлин и поерзала в его руках. — Ты уже опубликовал объявление, приглашая сварливую старуху на мое место?

— Пока нет, — внимательно посмотрел на нее Зик. — А надо?

Карлин долго молчала, потом приподнялась и склонилась над ним — глаза в глаза, грудь к груди.

— Мне очень хочется увидеть здешние весну и лето. Хочется увидеть, как всё вокруг зазеленеет, как рождаются телята, научиться ездить на лошади… а знаешь, что тебе нужно, Зик? Собака. А лучше две или три. Я, кажется… хотела бы иметь собаку.

— Собаку, — повторил он.

Когда-то они водились на ранчо, придется снова завести, хотя Зик никак не ожидал, что их наличие окажется для Карлин достаточной причиной, чтобы остаться.

— И, кроме того, — отведя глаза, сказала она. — Я думаю, что люблю тебя, очень хочется увидеть, как будут развиваться наши отношения, когда опасность миновала.

Она говорила это раньше, не уточняя, но впервые высказалась так… определенно.

— Ты думаешь, что меня любишь.

— Прекрасно, я люблю тебя, — взглянула на него Карлин. — Я сражалась с Брэдом не только для того, чтобы спасти Кэт, хотя и это веская причина. Я встретилась с ним лично, чтобы стать свободной, чтобы остаться здесь, чтобы увидеть, как мы…

— Какую собаку ты хочешь? — спросил Зик, перевернул ее и уложил на себя.

— Это всё, что ты хочешь узнать? — засмеялась она, обхватив его ногами. — Я говорю, что люблю тебя, а тебя интересует, какую собаку я хочу?

— Ну, я ведь уже говорил, что люблю тебя. Одного раза не достаточно? — поддразнил Зик, потом попросил: — Оставайся, — чем прервал ее смех. — Я хочу, чтобы ты жила здесь. Никто другой, Карлин. Только ты. Выходи за меня. Пусть наши дети играют с теми собаками.

Вот вам и «поживем — увидим».

— А ты не теряешь времени даром, да?

— Я устал попусту терять время.

— Мальчики или девочки?

— Мы говорим о собаках или детях?

— О детях, — рассмеялась Карлин, чем его порадовала, ему нравился ее смех.

— Сомневаюсь, что можно заказать пол ребенка.

— Выйти замуж за ковбоя, — мечтательно протянула Карлин. — Наверное, я всё же мазохистка. Кэт предупреждала меня о ковбоях, но разве я ее послушала? О, нет. Меня угораздило по уши влюбиться в одного из них.