Однажды летом

Гленда с грустью смотрела ему вслед. Джонни не заметил того, что увидела она, – голубой автомобиль спускался по шоссе, двигаясь к поселку. Это была Рейчел Грант. Такой машины в Тейлорвилле больше никто не имел, поэтому ее нельзя было не узнать.

Гленда вспомнила, в какую ярость пришел Джонни, когда она сообщила ему о своем звонке мисс Грант. Но кому еще она могла позвонить? Вряд ли кто-то другой согласился бы довезти Джонни на автомобиле. Ведь большинство горожан упорно считали убийцей девушки именно его. Гленда была исключением. Она знала Джонни с детства и никогда не видела, чтобы тот поднял руку на женщину, пусть даже в ярости. По ее глубокому убеждению, мужчина, не способный ударить женщину, убить ее тем более не может. Гленда еще допускала, что Джонни мог прибить в пьяной драке мужчину, но чтобы женщину, да еще таким садистским способом… нет, здесь был замешан какой-то злодей или даже психопат.

«Джонни наверняка придет в бешенство, когда обнаружит, что ему так и не удалось разминуться с мисс Грант», – подумала Гленда. Аллея, ведущая к поселку, была достаточно узкая, и разъехаться на ней довольно сложно. Гленда не видела, как учительница вежливо притормозила, чтобы не столкнуться с мотоциклом Джонни. По телефону она сказала Рейчел, что он пьян в стельку и неминуемо разобьется, не проехав и мили.

Джонни и мисс Грант… Сейчас уже Гленде казалось странным, как это она сразу не заподозрила неладное. Джонни всегда был неравнодушен к учительнице. Читал книги, пытался писать стихи, чтобы произвести на нее впечатление, в ее присутствии был на удивление вежлив. И после его возвращения из тюрьмы они так много времени проводили вместе. Еще бы, ведь она устроила его на работу в отцовский магазин.

Конечно, мисс Грант была мила, но какая-то чересчур прилизанная, что ли. Ее наряды казались Гленде старомодными, да и грудь у нее была плоской. Правда, для женщины ее возраста она обладала безупречным цветом лица. Да и вообще в ней чувствовалась порода, что для мужчины такого низкого происхождения, как Джонни, могло быть притягательным. Ну скажем, для самолюбия и прочей ерунды.

И все-таки Гленда тешила себя надеждой, что ей удастся завлечь Джонни. Не то чтобы она была без ума от него, но он хорошо относился к ее детям.

– Гленда! – Тихий шепот прервал ее мечты. Встрепенувшись, она обернулась и широко раскрытыми глазами уставилась в темноту.

– Кто там? – Ей вдруг стало страшно. Глупо, конечно. В Тейлорвилле нечего было бояться. Преступность здесь нулевая, разве что какой-нибудь глупый подросток разобьет фонарь или влезет в почтовый ящик. За одиннадцать лет в городе не было отмечено ни одного преступления или даже злостного хулиганства.

– Можешь мне помочь?

«Наверное, это мистер Януски», – решила Гленда. Мистер Януски, восьмидесятилетний старец, живший по соседству, был болен гриппом, возможно, поэтому его голос звучал несколько странно. Но с чего это вдруг старикан выполз на улицу в столь поздний час? Время близилось к полуночи, а он обычно в девять уже ложился спать.

– Это вы, мистер Януски?

– Да. Скорее, Гленда.

Голос доносился откуда-то слева, где как раз стояли мусорные контейнеры. Может, старик вышел выбросить мусор, и ему тяжело поднять крышку бака?

– Где вы? – Отбросив страх, Гленда пошла на голос.

– Здесь.

Гленда сделала несколько шагов в кромешную тьму и оцепенела. Страшное предчувствие сковало ее ледяным панцирем. Но прежде чем она смогла сообразить, что делать, прежде чем сумела крикнуть или броситься бежать, что-то тяжелое обрушилось ей на голову, и жгучая боль, разлившаяся по телу, повергла ее наземь.

Когда Гленда очнулась, в ней жили лишь боль и страх. С жалобным воем она приподняла руку, тщетно пытаясь отпихнуть насильника. И в момент краткой агонии поверила в невозможное – ее убивают.

И в это самое мгновение остатки сознания сконцентрировались в исступленной молитве, обращенной к Господу:

– О Боже, пожалуйста, я не хочу оставлять своих детей! О нет! Прошу тебя! Пожалуйста!

Темнота обрушилась, как тяжелый бархатный занавес.