Рыба фугу по-русски

— Так он хотел похоронить меня заживо? — догадался Шурик. — Он хотел дважды убить меня? Да я сам разорву тебя, как паршивого кутенка!

— Ни с места! — Николай пригрозил ему пистолетом.

— Если вас это утешит, смерть была бы мучительной, но единственной, — продолжила Ангелина. — Яд парализовал бы вашу нервную систему. Вначале он бы вызвал потерю чувствительности, затем — потерю подвижности языка, кончиков пальцев рук и ног. Вслед за этим стало бы трудно дышать, и вскоре паралич охватил бы все тело. Смерть наступила бы от остановки дыхания…

— С Сашей тогда все было именно так, как вы описали, — пробормотала Катя. — Я же говорила, что у меня хорошая зрительная память…

— Почему же ты не вызвала скорую?! — закричал убитый горем Боровиковский.

— Я испугалась и убежала, а когда вернулась, дома уже хозяйничала Стелла. Она чуть не поколотила меня, сказала, что я интриганка и врунья…

— Но кто же тогда отравил Сашу? — задал логичный вопрос Голубев.

— Думаю, что Стелла, — заключила Ангелина. — Невольно, конечно… Катя медлила, время шло, и Стелла решила убрать мужа своими руками. Все равно отравление списали бы на Катю. Стелла подлила яд во флягу Шурика, которую он прятал в кармане висящего в коридоре пальто, а может и во все остальные заначки, если они имелись. Но в ту роковую ночь к заначке приложился Саша. Катя не спала и поджидала его у дверей, чтобы предложить сбежать вместе с ней из этого вертепа. Но Саша пришел пьяный, и побег был отложен до утра…

— А куда исчезло из квартиры тело Саши? — Голубев обращался за объяснением к Ангелине, словно она была главным свидетелем произошедших событий.

— А здесь чувствуется рука Константина. Не знаю уж, как он проник в квартиру, но он вывел Сашу под видом в стельку пьяного приятеля.

— Я пытался его спасти! — выкрикнул в отчаянии Константин. — Я даже к врачу его повез, но было уже слишком поздно! Саша впал в кому, и тогда я решился прибегнуть к своим методам…

— Это вы звонили Анатолию? — Ангелина хотела убедиться в том, что правильно сложила детективную мозаику.

— Вы и это знаете? — обалдел Константин. — С такими талантами вам надо работать ясновидящей! Я позвонил человеку, который когда-то спас мою жизнь.

— Какая чудовищная история! — ужаснулся Голубев.

— Бедный Саша! — плакала Катя.

— Нет! Я не могла его отравить! Я не могла его отравить, — схватившись за голову, твердила Стелла. — Это не я! Не я! Это Катя и Константин… Он подговорил ее расправиться с нашей семьей… Вы мне не верите? Но она всем приносит несчастья! Разве вы не знали? Я пригрела ее на груди, а она меня же и ужалила в самое сердце! Гоните Катьку, она и вам принесет несчастье! Она отравила Сашу за то, что он отверг ее любовь… Она и меня хотела отравить, а потом женить на себе Шурика… — У Стеллы начался истерический бред.

— Надо было и вправду тебя отравить! — Шурик вынес Стелле свой приговор. — Пусть я гуляка и мот, но о таком злодействе не помышлял! Пусть Саша не мой сын, но я вырастил его и считаю своей кровиночкой, а ты!..

— Прости, Шурик, — упал перед ним на колени Константин. — Прости за Сашу. Я ведь тоже считал его своим сыном, я бы жизнь за него отдал! Я любил его так же сильно, как ненавидел тебя… Господи, какой тяжкий грех на моей душе!.. До смерти не отмолить… Поднимите меня, пожалуйста, а то ногу сильно свело.

Николай взял Константина под мышки и поставил на ноги.

— Спасибо! — Константин попрыгал на здоровой ноге. — Умоляю, дайте кто-нибудь закурить!.. Я двадцать лет не курил! А теперь вдруг так захотелось, аж в мозгу закипело…

— На, кури, — Николай протянул ему сигареты и зажигалку.

— Можно я на комод обопрусь? — попросил раненый.

— Обопрись, — охранник помог ему доковылять до комода.

С улицы послышались сирены подъезжающих машин. Сквозь кусты сверкали крутящиеся мигалки.

— На шоссе остановились, — определил охранник. — Из-за ваших лимузинов к дому не подъехать.

— Пусть вокруг прокатятся, через поселок, — посоветовала Ангелина. — С той стороны калитка имеется, через нее Константин Сашу в дом затаскивал. Только не застряньте в луже посреди улицы.

Николай по рации направил машины в объезд.

— Вот и все, накурился перед смертью! А теперь все марш отсюда! — Под шумок Константин накренил керосиновую лампу, керосин растекся по комоду и пропитал рубашку целителя. — Считаю до трех! Уходите быстро, в доме полно керосина… Раз! — он вынул сигарету изо рта. — Два! — он занес ее над керосиновой лужицей. — Три! — Константин разжал пальцы и выпустил окурок.

Голубое пламя побежало из центра лужицы к краям и запылало громадным экзотическим цветком. Из-за спины Константина поднялся дым, а вскоре язычки огня всколыхнулись на его плечах, пробрались на рукава рубашки и спустились к брюкам.

— А-а-а! — дурным голосом кричала Стелла. — Спасите! Спасите моего сына!

Илья и Катя, поддерживая друг дружку, обогнули стол, держась подальше от вспыхнувшего, как свеча, целителя, и бросились к выходу. Шурик Боровиковский сиганул в окно и застрял в проеме. Ангелина пыталась поднять с пола беснующуюся и кричащую Стеллу, но та царапалась и вырывалась, как дикая кошка. Николаю пришлось отшлепать Стеллу по щекам.

— Скорее, — скомандовал он Ангелине. — Дом деревянный, сухой, сгорит быстро! — Николай забежал в кабинет отца Константина и взвалил на плечо тело Саши — словно драгоценный персидский ковер из этнографического музея.

— А Боровиковский? — забеспокоилась Ангелина.

— Мы его с улицы выдернем!

Они выскочили во двор со стороны шлагбаума. Николай положил Сашу возле забора, и над ним тут же склонилась плачущая Стелла. Бывший охранник принялся тянуть Шурика.

— Боком! Пусть повернется боком и втянет живот! — порекомендовала Ангелина.

Боровиковский попытался повернуться в оконном проеме, выдохнул, и Николай с Ангелиной одновременно дернули его за руки. Тело Шурика сдвинулось, и дальше он, сокращаясь как упитанный дождевой червяк, выбрался из оконного проема.

— Уф! — С возгласом облегчения все трое отбежали подальше от окна.

В комнате, выстреливая искрами в морозный воздух, горела деревянная мебель. От искр загорелись занавески и, подхваченные ветром, они взвились из окна, будто первомайские флаги. Сквозь бушующее пламя не было видно целителя, но Ангелина подумала, что эпатажный отец Константин именно так должен был закончить свою жизнь.

Вызванные машины подъехали к забору, группа захвата, медики, эксперты, следователи сгрудились во дворе. Они уже вызвали пожарную машину и пожарный вертолет, но было ясно, что даже если от дома что-нибудь и останется, огонь уничтожит злоумышленника, а картину преступления придется восстанавливать, раскапывая пепелище.

— Сынок! — билась головой о забор несчастная Стелла. — Мальчик мой золотой! Что же я натворила?

Врач осматривал плечо Голубева. Сашу на носилках погрузили в машину реанимации. Шурик Боровиковский стоял на другой стороне двора. Заметив, что Ангелина осталась одна, он подкатил к ней и завел разговор об украденном компромате.

— Ангелина Станиславовна, сколько вы зарабатываете в месяц?

Она, поняв к чему он клонит, назвала тройную сумму.

— Ну зачем вам топить меня? — уговаривал ее Боровиковский. — Мы же цивилизованные люди. Я отблагодарю вас! Меня и так жизнь наказала: сына потерял, жену, скорее всего, посадят…

— А вы попросите семейную камеру одну на двоих: и не скучно, и тестю будет удобно передачи носить! — отшучивалась Ангелина.

— Какая вы жестокая женщина! — Шурик схватил ее за руку и попытался заломить за спину.

— Ах ты подонок! Как ты мне надоел! — Ангелина извернулась и по примеру Стеллы наградила его ударом по почкам.

— Извините, Ангелина Станиславовна, чуть не забыли про вас! — Николай добавил Шурику хорошего пинка. — Уведите арестованного!

Двое дюжих молодцов подхватили господина Боровиковского под белы рученьки и потащили в черный воронок. Следом за ним препроводили Стеллу, порывающуюся броситься вслед за машиной реанимации.