Когда наступит рассвет (СИ)

Ты просыпаешься и думаешь, что сегодня обязательно произойдет что-нибудь хорошее, даже не подразумевая, что где-то там к тебе крадется то, что перевернет этот день с ног на голову, оставит черный след в твоей памяти…

Комментарий к Глава 16.

Ребятки, вот я и вернулась с новой главой. Я извиняюсь за такую долгую задержку. Мне правда стыдно, что каждый раз я томлю вас продолжением к следующей главе. Но сейчас, поскольку сессия закончилась, я постараюсь почаще выкладывать главы и радовать вас новыми главами.

Честно говоря, я давно планировала вот эту главу и такое развитие событий, поэтому не кидайтесь тапками) Может, кое-где( с ведьмой) я, конечно, переборщила, но да ладно…

Жду ваших отзывов и благодарю за лайки!

========== Глава 17. ==========

Стайлз сидит на промерзлой земле, едва припорошенной белым пушком, который исчезнет буквально через час после появления. Он сильно и почти до алой крови закусывает нижнюю губу, пытаясь таким образом заглушить внутреннюю боль. Каждая частичка его тела изрядно ныла от тоски и злости, отдаваясь куда-то в сердце, из-за чего мужчина кладёт руку на грудную клетку, ничуть не уменьшая боль.

Он не замечает людей, что толпами проходят мимо него, прямо и беспардонно тыча в него толстыми пальцами, ведь пелена застелила его глаза, а в голове крутилось лишь имя одной рыжеволосой девушки. Мечислав кулаками потирает глаза, пытаясь избавиться от иллюзии, зарывается длинными пальцами в темно-каштановые волосы, сильно оттягивая и чуть ли не вырывая их.

Внутри, словно проснувшийся вулкан, бушевали эмоции, которые так и норовили вырваться наружу в виде гнева и презрения не только к себе, но и к окружающим. От осознания того, что он косвенно, но все же причинил ей боль, заставляя ее снова страдать, брюнету становилось только хуже, и если бы он мог себя наказать, то сейчас бы сделал это, не щадя собственного тела и не оставляя на нем живого места.

Перед глазами, словно картинки на слайде, проносились их тихие и приятные вечера, наполненные заботой и любовью, от чего слезы горечи норовили вырваться из глазниц, выдавая своего обладателя. Он вспомнил бал, на котором их тела слились в страстном танце, поиски той самой незнакомки, которая заставила биться его сердце сильнее, вечерний пирс, освещённый желтыми огнями, где он наконец-то впервые поцеловался с Лидией, не желая отрываться от ее нежных губ, к которым он так сильно мечтал прикоснуться. И вот когда он был в шаге от счастья, на него свалилась огромная полоса неудач, коварная женщина по имени Рафаэль, которая одним словом, одной паршивой бумажкой разрушила то, что Стайлз так долго строил, словно башню из песка, постоянно крушащуюся от колыхания ветра.

Он уже не пытался встать с холодной земли, чтобы побежать за ней дальше, понимая, что это самый бесполезный поступок, ведь сейчас она не станет его слушать, считая его предателем и виновником в их отношениях, которые сегодня начали трещать по швам, словно какая-то тканевая игрушка, у которой вот-вот оторвётся рука или нога. Стайлз не смог уберечь ее, позаботиться о ней, как обещал это сделать ещё тогда, когда Лидия, безнадёжно рыдая, сидела привязанная толстыми веревками в квартире Ральфа Рочестера, всеми силами желающего покуситься на ее светлую жизнь. Он и в самом деле чувствовал себя предателем и лжецом, что напрасно давал обещания, от чего его желудок выворачивало наружу. Он впервые в жизни чувствовал презрение к самому себе, некую безнадежность и беспомощность, от которой ему не по силам избавиться в данный момент.

Он поднимает голову высоко в небо, жадно глотая морозный воздух, заполняя легкие долгожданным и желанным кислородом, прикрывает веки, которые немного отяжелели, словно на них был возложен тяжкий груз, откидывается снова на землю, полностью распластавшись на ней, словно на царской перине. В эту минуту он чувствует успокоение и умиротворение, полностью овладевшем им, а душа словно отправляется в рай, почти покидая его тело.

Пару минут мужчина лежит, никак не шевеля конечностями и громко, истерически смеясь, будто какой-то сумасшедший, только что сбежавший из клиники и ощутивший свободу. Он полностью обезумел, не совладал с собой, а прохожие с жалостью в глазах смотрели на него, что-то шепча себе под нос.

Скрип подъездной двери, что с характерным звуком распахнулась перед лицом какой-то старушки, не заставил брюнета приоткрыть глаза, а громкий стук каблуков, что с каждой минутой приближались к нему, не сподвиг мужчину насторожиться. Женщина легкой и деловитой походкой направилась к Стилински, изящно откидывая светлые волосы назад, заставляя многих мужчин оборачиваться.

Она опустилась перед ним на колени, аккуратно кладя ладонь на его грудную клетку, ощущая сбившееся и неровное дыхание, страдальчески смотрит на него, щёлкая пальцами перед его лицом, пытаясь привести его в чувства, что оказывается абсолютно бесполезным занятием. Мечислав с отвращением откидывает голову набок, приоткрыв веки и устремив взгляд куда-то в даль, где шли два пешехода, мирно держась за руки, улыбается, представляя на их месте себя и Лидию, но потом уголки губ принимают обратное положение, а уста сжимаются в тонкую полоску.

Блондинка кладёт одну руку под спину, а другую-на живот мужчины, пытаясь хоть немного приподнять его с земли, от которой так и веет холодом, но ее попытки оказываются тщетными, ведь тело брюнета оказывается вовсе неподатливым.

-Стайлз, пожалуйста, -чуть ли не шепчет та с ноткой беспокойства в голосе.- Позволь помочь тебе, ведь ты можешь заболеть пневмонией.

Но ее слова словно об стенку горох, ведь Стилински пропускает их мимо ушей, как будто их не было. Он с отвращением убирает от себя эти руки, окутанные чёрными кожаными перчатками, принимает сидячее положение и смотрит в ее глаза, пытаясь найти хоть капельку совести и честности в них, но видит в них лишь пустоту.

— Знаешь, все, что можно, ты уже сделала, — он резко вскакивает с земли, отряхивая своё чёрное замшевое пальто и поправляя в нем воротник. — Ты испортила мне всю жизнь. Лучше бы ты никогда в ней не появлялась. Ты как заноза, прилипала. Я ненавижу тебя и хочу, чтобы с этой липовой справкой катилась куда подальше, оставив меня в покое!

Стайлз поднимает с земли свой кожаный портфель, подаренный его коллегами на его двадцатипятилетие, и бежит к своему джипу, желая побыстрее исчезнуть из взора назойливой Рафаэль, которая следовала за ним по пятам, что-то выкрикивая вслед.

-Милый, но это правда! — практически рыдая, выпалила та.

На минуту мужчина остановился, разворачиваясь к ней лицом прямо перед своим джипом, зло, словно на какого-то врага, смотрит ей в глаза, пытаясь усмирить свой пыл.

— Серьезно? Тогда почему у тебя практически не видно живота, раз ты на третьем месяце беременности?! -он указывает пальцем на неё.

Рафаэль замялась, наверное, впервые в жизни не зная, что на это ответить. Ее глаза бегали из стороны в сторону, делая целый круг, а губы сжались в тонкую полоску от сильного волнения и напряжения.

Стилински, недовольно цокая и покачивая головой, направляется в двери, открывая свою машину, усаживается на водительское кресло, не успевая захлопнуть дверцу, на которой покоилась рука блондинки.

— Потому что у нашего ребёнка небольшая патология. Для такого срока он плохо развивается. Поэтому мне нужны деньги, чтобы он был здоровым, — на одном дыхании говорит та.

-Слушай, я больше не верю ни одному твоему слову, но если тебе нужны от меня деньги, то ты их получишь и оставишь меня и Лидию в покое!