Алые ночи

— Да, — сказала сестра. — Умерла во сне, а на следующий день заплаканная Хейзел уволилась. Сказала, что невыносимо видеть, как умирают те, кого любишь.

Майк ни в чем не был уверен, но предположил, что Митци могла и убить его бабушку. Вытянув из Пруденс все, что хотела узнать, Митци прикончила ее, чтобы старуха случайно не проболталась о том, какие разговоры они вели.

— Вы не могли бы прислать мне по электронной почте копию фотографии Хейзел из ее личного дела? — попросил Майк. — Мне надо взглянуть на нее.

— Конечно, мистер Ньюленд. Если можно, держите нас в курсе дела.

Майк охотно пообещал это, назвал свой почтовый адрес и отключился.

Затем он позвонил Тесс и попросил ее заняться подготовкой бумаг, чтобы получить разрешение на эксгумацию тела бабушки. Майку требовались физические доказательства того, что ее убили.

— У тебя не сохранились бабушкины письма?

— Все до единого. Я думала, когда-нибудь ты захочешь на них взглянуть.

— Вряд ли, а вот если в письмах есть упоминания о медсестре по имени Хейзел, ими наверняка заинтересуется прокурор.

Если удастся доказать, что Хейзел Смит и есть Митци Вандло, если при исследовании эксгумированного тела обнаружатся следы яда, значит, произошло убийство. И тогда Митцелли Вандло будет предъявлено более серьезное обвинение, нежели все прежние, когда речь шла только о мошенничестве.

Через несколько минут пришло письмо из дома престарелых, с фотографией Хейзел. Майк с любопытством рассмотрел его, обратив внимание на непомерно большой нос и узкий безгубый рот. Митци ничуть не похорошела с 1973 года, когда хитростью вынудила Марко Вандло сделать ее своей третьей женой. С интересом изучая снимок постаревшей женщины, Майк не мог припомнить, чтобы видел ее в Эдилине. Не сводя глаз с фотографии, он пытался прикинуть, как будет выглядеть Митци, если отважится уменьшить нос.

Позвонив капитану Эриксону, Майк коротко изложил все, что разузнал, и попросил обработать снимок Митци на компьютере.

— Хорошо бы понять, какой она будет, если уменьшит нос вдвое. Может, мы каждый день видим здесь ее, но не подозреваем, кто она.

— Прямо сейчас и займемся. Прекрасно поработал, Майк.

— Настолько, что могу претендовать на перекладывание бумажек? Моя жена хочет, чтобы я сидел дома.

Майк почти увидел, как улыбается капитан.

— Ну что ж, думаю, это возможно. Заодно повысим тебя и поднимем зарплату.

Майк застонал.

— Только не отправляй меня натаскивать новичков!

— Угадал — об этом я и думал. Как только снимок обработают, я отправлю его тебе. — И капитан закончил разговор.

Майк направился прямо к ярмарочной площади, не заезжая домой принять душ и переодеться. Он и без того пропадал слишком долго и знал, что Сара уже расспрашивает о нем, а может, и разыскивает.

— Будем блефовать, Ньюленд, — заключил он вслух и взглянул в зеркало заднего вида. Но никто его не преследовал.

Через несколько часов после отъезда Майка Сара пробралась сквозь толпу на ярмарочной площади и вошла в шатер, который ежегодно ставила ее мать. В шатре на длинных столах громоздились продукты и готовые блюда, над которыми сотрудники компании «Армстронг» колдовали последние несколько недель. В этом году Сара не помогала им, но дальше придется. Может, к следующей ярмарке она будет уже беременна или занята заботами о новорожденном. Сара с Майком еще не говорили о детях — впрочем, они ни о чем не успели поговорить серьезно, кроме дела, которое он расследовал.

Очнувшись от раздумий, Сара огляделась. В шатре беседовали с покупателями ее мать и две сестры — все в средневековых костюмах, которые Сара сшила им в прошлом году. Для себя Сара выбрала темно-зеленый бархатный лиф и клетчатую юбку цветов Мактерна. Ее сестры предпочли синий и бордовый цвета, мать — коричнево-желтую гамму. «Цвета земли», — сказала она Саре, увидев готовый костюм.

Все свободное пространство за столами было заставлено коробками и корзинами фруктов. Просторные холодильники занимали контейнеры с готовой едой. Мать Сары повторяла, что ярмарка ярмаркой, а продукты должны храниться, как полагается.

— Обмакивай ломтики фруктов в жидкое тесто, обжаривай во фритюре и посыпай сахарной пудрой, — предлагал ее отец-врач. — Вот тебе и полезная еда.

Сара подумала, что отца следовало бы отправить к Джос за предсказанием судьбы — пусть послушает, что такое настоящий сарказм.

Она все еще стояла у входа в шатер, когда ее заметила мать, переставляющая ящик с дынями. Элли улыбнулась, но тут же нахмурилась, разглядев слабую красноту на шее дочери. Сара замаскировала ее основой под макияж и пудрой, но пятна все-таки были заметны.

Элли сразу поняла, что это такое:

— А, раздражение от щетины! Прямо как привет из прошлого. Помню, когда-то мы с твоим отцом…

— Мама, прошу тебя! — взмолилась Сара.

Элли со смехом вышла из шатра.

— Вот подожди, будет у тебя первенец, — предостерегла сестра Дженнифер, — ты еще узнаешь, как наша мама умеет вгонять в краску.

— Эротические саги с продолжением меня достали, — поддержала вторая сестра Сары, Тейлор.

— А история о том, как отец принимал роды в горах, когда ты родилась? — спросила Дженнифер.

— Это еще куда ни шло. Не то что подробности родительских «шалых ночей» в Мексике! От них даже Джину не по себе.

Сара растерянно заморгала, уставившись на сестер. Впервые за все время с ней разговаривали, как с равной, будто она вдруг повзрослела.

Дженнифер, держащая на весу коробку с фруктовыми пирогами, заметила озадаченность Сары.

— Разве ты еще не поняла, что до замужества мама считала тебя девственницей? Потому и не делилась с тобой рассказами про свои выходки в постели. — И она вышла из шатра.

Тейлорс тремя коробками печенья последовала за сестрой, бросив Саре:

— Тебе еще повезло — до сих пор тебя не изводили пикантными подробностями!

Потрясенная Сара замерла, глядя вслед сестрам. Такой ее и застал Майк.

— Твоя мама прислала меня за парой мешков картошки. Кстати, какого черта твои родственники донимают меня вопросами о бороде? Я хотел побриться, но… — Майк осекся, заметив, с каким выражением слушает его Сара. — Все в порядке?

— Сестры болтали со мной, как с подружкой.

— Так ведь сестрам и положено дружить.

— Не моим.

Майк взвалил на плечо пятидесятифунтовый мешок картофеля и потянулся за вторым. Пристроив оба поудобнее на спине, он повернулся к Саре.

— И что они тебе сказали?

— Что теперь мама расскажет мне про секс.

— Сара, я, конечно, не в курсе местных обычаев, но не кажется ли тебе, что уже поздновато…

Сара смотрела на него, не вслушиваясь. Какой мужчина! Правда, не в килте, как предполагалось, а в футболке и в джинсах. Но судя по промокшей и запыленной одежде Майка, ее мать сочла своим долгом нагрузить его работой. Видимо, поэтому он и задержался.

В следующий миг Сара поняла: Майк привлекает взгляды всех присутствующих женщин.

— Я сейчас принесу тебе чистую свежую рубашку.

По глазам Майка было ясно: он догадался, о чем она думает.

— Размера на два побольше этой?

— Скорее, на три.

— Лучше поцелуй меня.

Сара подставила ему щеку, уворачиваясь от мешков, но в этот момент послышался голос ее матери:

— Майк! Где картошка?

— Плюс теща. Список моей родни растет с каждым днем, — проворчал Майк, выходя из шатра.

— Думай о нашей уютной тихой квартирке в Форт-Лодердейле, — посоветовала ему вслед Сара.

— Да, и совершенно безлюдной — если не считать мошенников над головами.

И пары младенцев в соседней комнате, мысленно добавила Сара.

До конца вечера Элли не давала дочери перевести дух, так что Сара почти не виделась с Майком. А когда наконец заметила его издалека, он говорил по телефону, поэтому поболтать им опять не довелось. К тому же Майк так часто убегал к Люку, что, будь на месте Люка кто-нибудь другой, Сара извелась бы от ревности.