Чужое счастье

— Нет.

Они отыскали несколько попон в сундуке, стоящем в сарае. Люсьен расстелил их на остатках сена на сеновале и улегся на них вместе с Финч. Они целовались еще какое-то время в теплом неподвижном воздухе под балками. Немного погодя Финч села и сняла футболку. На ней не было бюстгальтера. Люсьен осторожно провел рукой по полоске от бикини, белевшей на ее загорелом теле.

— Ты уверена? — спросил он. Если она не любила Люсьена до этого момента, то сейчас все изменилось. Финч не сомневалась, что он хотел ее, но еще больше он хотел, чтобы это было ее решением.

Она вспомнила, как когда-то ее тело переходило из рук в руки, как пальто, которое сдают в гардероб.

— Прошло довольно много времени…

Люсьен серьезно смотрел на нее.

— Тебя кто-то обидел — в этом все дело?

Финч подтянула коленки к груди, дрожа от теплого ветра.

— Ты знаешь Сьюзи Уэнтворт? — спросила она. Люсьен улыбнулся, словно говоря: «А кто ж ее не знает? Она же школьная потаскушка». — Ну, и я была такой же. Парням даже не нужно было спаивать меня. — Финч ощутила потребность наказать себя, нарисовать такую отвратительную картину, чтобы Люсьен брезгливо отвернулся от нее.

— Мне все равно, даже если ты спала со всей футбольной командой, — сказал он.

Финч почувствовала, как что-то, сжимавшее ее изнутри, немного ослабло.

— Я и не хотела их. Просто… — она отчаянно пыталась подобрать слова, — мне в то время казалось, что я невидимка, а когда я занималась сексом, то знала, что существую.

Люсьен медленно кивнул.

— Мне знакомо это ощущение.

Финч закатила его рукав и легонько пробежала кончиками пальцев по воспаленному шраму на запястье. На этот раз Люсьен не убрал руку.

— Теперь твоя очередь, — сказала она.

— Особо рассказывать нечего, — его голос звучал обыденно. — Не подумай, что я собрался покончить с собой из-за того, что мои родители развелись, это не так! Мне стало лучше, когда они перестали кидаться друг на друга. — Люсьен помолчал немного, глядя вверх на пылинки, которые лениво парили в лучах солнечного света. — Затем, я не знаю, спустя год или около того, мир разлетелся на куски. Знаешь поговорку: чему быть, того не миновать? Вот так я себя чувствовал, словно распадался на мелкие осколки.

Кончики пальцев Финч двигались к его ладони.

— И вся королевская конница, и вся королевская рать…

— … не могут Шалтая, не могут Болтая, не могут Шалтая-Болтая собрать, — Люсьен хрипло рассмеялся.

— Я видела однажды, как умер человек.

— Правда? — он повернулся к ней.

Спустя столько времени это казалось Финч не воспоминанием, а скорее полузабытым кошмаром.

— Это был любовник моей приемной матери. Я видела, как он истек кровью до смерти, и даже пальцем не пошевелила, чтобы помочь ему.

— Уверен, что у тебя были на то причины.

— Ага, я его ненавидела.

— Тогда он заслуживал смерти.

— Никто не заслуживает смерти. — Финч поразила та горячность, с которой она это сказала.

Она легла рядом с Люсьеном, слушая размеренное биение его сердца и представляя себе, как оно перекачивает кровь.

«Это должен был быть мой первый раз», — подумала она, когда они наконец занялись любовью. Она чувствовала себя так, словно все действительно происходило с ней в первый раз.

Финч знала, что у Люсьена тоже был определенный опыт, не только потому, что в бумажнике у него лежал презерватив; она догадалась об этом, почувствовав, как осторожно он вошел в нее, словно не хотел слишком быстро кончить. Спустя несколько минут Финч стала подгонять его.

— Все хорошо.

Люсьен отстранился и удивленно посмотрел на нее.

— А как же ты?

— Не думаю, что я смогу. — Финч никогда не испытывала оргазма с другими парнями.

Люсьен улыбнулся.

— Посмотрим.

Он продолжал двигаться. С предыдущими любовниками все происходило быстро, но секс с Люсьеном был похож на медленный танец голышом. Эмоции становились все сильнее — не неистовый ураган, о котором пишут в любовных романах, а скорее теплая волна, разлетающаяся маленькими брызгами. Внезапно Финч выгнулась и учащенно задышала.

— О-о-о!

Люсьен тоже закричал и спустя мгновение перевернулся на спину. Финч лежала рядом с ним, потная с головы до ног, с грохочущим сердцем. Она вспомнила равнодушные слова любви, за которыми следовало быстрое одевание и «должен-бежать-я-тебе-утром-перезвоню». Но Люсьен просто приподнялся на локте и посмотрел на Финч.

— Ты только подумай — вместо этого мы могли пойти поплавать.

— Очень смешно.

Выражение его лица стало серьезным, и он нежно убрал прядь волос с ее щеки.

— Ты очень красивая. Ты знаешь об этом?

— Ты это просто так говоришь.

— Зачем мне лгать?

— Не знаю.

— Тебе нужно научиться доверять кому-нибудь хотя бы иногда, — сказал Люсьен. — И этим кем-нибудь мог бы оказаться я.

Финч думала над его словами, когда они спускались по холму. Достаточно ли она доверяет Люсьену, чтобы делиться с ним своими надеждами и мечтами?

— Я получила письмо от той леди, — произнесла она осторожно.

— Какой леди?

— Той, о которой я тебе говорила, — Лорейн Уэллс.

— И что она пишет?

— Она хочет со мной встретиться.

— Когда?

— Я собираюсь съездить к ней на следующие выходные.

— Мы можем поехать на моей машине.

Финч не ожидала, что он захочет поехать с ней, и быстро ответила:

— Это будет не очень весело.

— Веселее, чем околачиваться здесь.

Финч опустила взгляд, потому что не хотела, чтобы Люсьен догадался, что она ему очень благодарна. В то же время ее внутренний голос кричал о том, что еще не поздно отступить и избежать разочарования. Финч помолчала, глядя на него.

— Ты и правда так думаешь? Я имею в виду то, что ты сказал до этого. Это ничего не изменит?

Люсьен притянул ее к себе, обнял и тихо сказал:

— Почему изменения обязательно должны быть плохими?

Когда вечером Финч приехала домой, она обнаружила, что Лаура и Гектор неподвижно сидят на диване, держась за руки. Это было так необычно — видеть их в оцепенении, что Финч сама замерла, испуганно глядя то на одного, то на другого, и у нее в голове пронеслись жуткие мысли насчет Анны.

— Что случилось? — спросила она.

Лаура непонимающе посмотрела на нее. Затем ее лицо расплылось в мечтательной улыбке.

— Ничего, — сказала она.

— Звонили из агентства. — Гектор пошевелился, словно просыпаясь от глубокого сна, и повернул к Финч широкое загорелое лицо.

— В воскресенье? — Финч сделала шаг вперед и наступила на резиновую кость, служившую игрушкой для собаки.

— Сьюзан не могла дождаться, когда скажет нам об этом, — голос Лауры дрожал от волнения. — У них есть для нас ребенок.

Финч почувствовала облегчение — с Анной все в порядке! — и только после этого до нее дошло: у нее будет брат или сестра.

— О Господи! Вы серьезно?

— Сама посмотри. — Лаура поднялась с дивана и подошла к ободранному письменному столу, на котором стоял компьютер с плавающими по экрану цветными кубиками.

Она кликнула мышкой, и кубики сменились фотографиями улыбающегося полнощекого ребенка с черной, торчащей дыбом шевелюрой. Финч почувствовала, как ее сердце наполняется радостью.

— Ее зовут Эсперанца. — Лаура провела пальцем по полненькой щеке малышки так нежно, словно это была не фотография, а оригинал из плоти и крови. — Разве она не красавица?

— Когда мы ее заберем? — затаив дыхание, спросила Финч.

— Сьюзан говорит, что это займет, по меньшей мере, шесть недель.

— Хорошо, что я говорю по-испански. — Гектор усмехнулся, словно гордый отец, закидывая свои пыльные сапоги на кофейный столик, сделанный из старых деревянных ставней.

Финч уставилась на фото.

— Она такая прелесть!

Эсперанца. В переводе с испанского — «надежда».

— Надеюсь, ты так же счастлива, как и мы, — Лаура обняла ее за талию.