Огненное Сердце

Какой скучной и пресной покажется жизнь без него! Он электризовал все вокруг себя, он возбуждал, был опасным и чувственным. Какой другой мужчина мог с ним сравниться?

— Я решила, что ты бродяга и пьяница, — сказала она, и глаза ее заискрились весельем. Он поднял брови:

— А я решил, что тебе просто отчаянно необходим мужик.

— И это, разумеется, должно было стать твоей первой заботой.

— Да, мэм, — протянул он с южной растяжкой. — И тогда и сейчас.

— Что ж, по крайней мере, ты не меняешь своих решений.

— И к тому же я настойчив. Как сегодня? Можно?

Она улыбнулась и покачала головой:

— Завтра.

— Если можно завтра, почему нельзя сегодня?

— Потому что я так сказала.

— По-моему, твое небольшое преимущество дало тебе ощутить вкус власти.

Продолжая улыбаться, она послала ему воздушный поцелуй. Тени вокруг ее глаз пропали, и она выглядела счастливой. Бен ощутил такое желание, что у него словно свело все внутри. Он хотел, чтобы это выражение счастья оставалось у нее на лице. Он хотел, чтобы она каждое утро, просыпаясь, улыбалась и чтобы чувствовала себя спокойной и удовлетворенной.

Полуденное тропическое солнце заливало все вокруг ярким светом, и вдруг внезапно мир словно потускнел для Бена: он подумал о будущем. Зрачки его расширились, и солнце почти ослепило глаза. Бен вцепился в штурвал, как в спасательный круг, стараясь привести в порядок свои мысли.

Он был полон решимости задержать Джиллиан в Манаусе, иметь с ней «связь», что бы это чертово слово ни означало. Для него все было просто и ясно: он хотел, чтобы она была рядом. Он хотел спать с ней каждую ночь. Из этого логически вытекало, что он хочет жить вместе. До сих пор он об этом не думал, но сейчас вдруг понял, что именно этого он и хочет. Но он понял и другое: он хочет быть с Джиллиан навсегда.

«Жить вместе» вдруг показалось слишком ненадежным, мимолетным. Он хотел прочности законных уз. В его мозгу никогда ранее даже не возникало слово «брак»в отношении какой-то конкретной женщины. Но с Джиллиан это было единственно приемлемым выходом. Только так она будет принадлежать ему, раз и навсегда.

Дрожащими руками он сбросил скорость и повернул к берегу.

Джиллиан с удивлением оглянулась по сторонам:

— Что ты делаешь?

Все его большое тело била такая дрожь, что она вдруг испугалась. Она подошла, чтобы успокоить его, и обняла его за талию.

— Бен? В чем дело? Что-то не так?

— Все так, — проговорил он, стискивая зубы. — Я должен взять тебя. Сию минуту.

Это было совсем не похоже на шутливые стоны и забавные изобретательные мольбы, которыми он развлекал ее последние несколько дней. В словах его не было ничего шутливого, лицо было страшным от напряжения. Его все еще трясло. Она видела, как напряглись мощные мускулы его обнаженного торса.

— Не отказывайся. Пожалуйста. Только не сейчас, — он едва мог выговаривать слова. Все тело переполняло неистовое желание.

Несколько секунд она стояла в нерешительности, растерянная и слегка напуганная. Затем нежно прижалась губами к его потному голому плечу и перешла под навес, чтобы приготовиться к его приходу.

К тому моменту, когда Бен причалил лодку к берегу, она лежала обнаженная на матрасике, ожидая его.

У него все еще был странный невидящий взгляд, когда он приблизился к ней, сталкивая вниз брюки, и опустился в ее объятия. Он вошел в нее сразу, первым же толчком, проникнув в самую глубь, она содрогнулась от боли, но стала держаться за него еще крепче, стремясь утолить его отчаянную жажду.

Когда он оказался в ней, нестерпимое напряжение стало отступать: его мышцы расслаблялись с каждым бурным содроганием, словно ее близость облегчала какую-то невыносимую внутреннюю боль.

Она ласково гладила его плечи и шею, пальцы ее перебирали его волосы. В следующее мгновение он оперся на локти. Голубизна его глаз потемнела. Он скользил медленными ласкающими поцелуями по губам и шее, затем с нежностью начал овладевать ею.

Они нежились в полуденном горячем воздухе, наслаждаясь удивительно утонченной близостью.

Предыдущее лишь подготовило их к этому медлительному экстазу, который подхватил их своим мощным течением. Все ее чувства обострились. Каждое прикосновение к коже заставляло стонать от удовольствия. Он провел языком по ее соскам, и вырвавшийся у нее дикий крик восторга заставил птиц в испуге взмыть в небеса. Время перестало существовать. Ей хотелось, чтобы этот миг не кончался.

Но он кончился. Слишком все было сильно и ярко, чтобы продолжаться долго. Затем он лежал рядом расслабленный, сонный… Его рука рассеянно гладила ее по животу.

Ей не хотелось даже разговаривать. Любовь переполняла ее, грудь поднималась так порывисто, что трудно было дышать. Господи, как же она его любила.

Они задремали, а когда проснулись, солнце уже садилось и его жгучие, косые лучи падали теперь под навес. Бен зашевелился, потянулся, потом перекатился на колени и оделся.

Она ждала какой-нибудь типичной для него вызывающей нахальной шуточки, но выражение его лица оставалось сумрачным.

Сильным, легким движением он поднял ее на ноги и на минуту задержал в объятиях, прильнув щекой к ее макушке. Затем крепко поцеловал:

— Давай-ка оденем тебя, вдруг кто-нибудь проедет мимо.

— Да мы не видели никого с тех пор, как проплыли мимо той хижины. И за весь день не встретили ни одной лодки.

Теперь наконец она увидела знакомую ухмылку.

— По-моему, тебе не чужд эксгибиционизм. Ты лихо разгуливала голая перед яномами.

Она расхохоталась:

— Это была твоя идея.

— Да, но я думал, ты останешься хотя бы в майке.

— Ее тоже надо было постирать.

Во время их шутливой перепалки она оделась.

Они почувствовали, что голодны, и Джиллиан разогрела рыбные консервы. Они быстро утолили голод, потому что за эти дни привыкли есть мало. Наверное, полного ресторанного обеда их желудки сейчас бы не выдержали. Придется заново привыкать к цивилизации.

Бен включил двигатель, оттолкнул лодку от берега и, осторожно развернувшись, начал выбираться из бухточки на стрежень. Он увидел, как по течению идет еще чья-то лодка, и уменьшил скорость, чтобы дать ей пройти вперед.

Джиллиан смотрела на приближающуюся лодку, заслонив глаза руками от солнца.

— Эта лодка похожа на нашу, — сказала она. — Да, да, на нашу вторую лодку. — Затем прищурилась, всматриваясь в рулевого. — Это Дутра! — ахнула она с ужасом, сама не веря в свои слова.

Бен резко нажал на рычаг, давая полный ход, и лодка рванулась вперед. В то же самое время Дутра, должно быть, понял, что наконец настиг их, и тоже включил мотор на полную мощность.

— Ложись! — машинально рявкнул Бен. — И дай мне пистолет!

Проклятие! Бен почти никогда не расставался с пистолетом, а сейчас, в самый нужный момент, его не было под рукой. Он подумал, что хорошо бы иметь ружье.

Дутра выстрелил, но расстояние было достаточно большим, и пуля просвистела где-то сверху.

Джиллиан подползла на четвереньках, стараясь не высовываться над бортом лодки, и вложила пистолет в протянутую руку Бена.

— Ползи назад. Он будет целиться в меня, потому что больше никого не видит.

— Так пригнись, идиот, — прошипела она, дергая его за брюки.

Лодки быстро сближались. Бен резко крутанул руль вправо, надеясь сберечь несколько драгоценных секунд. Только бы им сейчас не налететь на мель. Джиллиан не удержалась и покатилась по палубе. Дутра снова выстрелил, и на этот раз пуля попала в деревянное ограждение.

Бен прицелился и выстрелил, но Дутра отпрянул в сторону. Бен прицелился точнее и выстрелил снова. Если он попадет, это будет чистым везением, подумал он, потому что и его мишень, и площадка, с которой он стрелял, прыгали по воде, как кони на родео.

Джиллиан с трудом поднялась на колени. Две пули пронзили деревянный борт лодки, и она бросилась ничком на палубу.

В тишине выстрелы раздавались как щелчки. Запахло порохом.