Инсайдер(СИ)

— Она отдала тебе телефон? — потрясенно спрашивает Хемптон, вызывая у меня ироничную улыбку. Провожу ладонью по покрывшемуся испариной лицу.

— Я сам взял. Не стоило уходить первым и оставлять ее одну. Совершенно беззащитную, уязвимую…

— За мной не было слежки. Я все проверил, — рычит Итан.

— За тобой — нет, — соглашаюсь я с ноткой иронии. — Я звоню, чтобы предупредить тебя от опрометчивых поступков в будущем. Твоя некомпетентность и попытки вмешаться могут навредить Кальмии в первую очередь.

— Хочешь сказать, что следят за ней?

— Я ничего не хочу сказать. Оставь ее в покое, Итан. Доброй ночи. Прислушайся к моим словам, — и не дождавшись ответа, я обрываю связь.

Беру второй телефон, и набираю внутренний номер.

— Смит, мне нужна женщина. Свяжись с Руаном.

— Хорошо, сэр. Сроки?

— Полчаса.

— Особые пожелания?

— Руан знает, что я предпочитаю.

— Уже выполняю, сэр. Девушку проводить к вам?

— Да, конечно, — говорю я, и кладу телефон обратно на подставку.

Девочек из заведения я отношу к категории обслуживающего персонала, поэтому они получают разовый доступ в мою спальню. У меня нет любимиц, или тех, услугами которых я пользуюсь дважды. Главное требование к выбору девушки — отсутствие контактов со мной ранее и полное понимание того, что ее может ожидать. Перье отлично справлялся со своей задачей на протяжении долгих лет. Возможно, у меня специфические вкусы и потребности, но я всегда контролирую происходящее и не перехожу допустимую грань. Не все клиенты Руана Перье обладают подобными качествами. Мартин Роббинс — один из тех парней, которым пришлось однажды обжечься, чтобы научиться сдержанности. И это был тот самый раз, когда я прикрыл его задницу, сделал одолжение, оказал услугу. Роббинс позволил себе лишнего и открыл свой некрасивый секрет, а теперь я могу сделать с ним все, что захочу. И он прекрасно знает, что я не тот человек, от которого можно откупиться или убрать. Держите своих демонов на привязи, или выпускайте тогда, когда рядом нет свидетелей. Это избавит вас от многих неприятностей. Уверен, что Роббинс, отмотав время назад, предпочел бы тюремное заключение за то, что совершил, эмоциональному рабству. Мне пришлось немало поработать с ним, чтобы добиться слепой преданности.

И подобно другим участникам Розариума, Мартин Роббинс беспрекословно исполняет мои просьбы, потому что действительно верит в то, что действует во благо и во имя цели, а еще (и это не последний козырь в моей игре) я не скуплюсь на вознаграждение. Если тебе неплохо платят, то почему бы не служить хоть самому Дьяволу? Взамен я прошу не так уж и много.

Обхватив пальцами стакан с виски, любезно оставленный для меня Смитом, делаю несколько больших глотков, чувствуя внезапную жажду. Я не любитель алкогольных напитков. Они не очень хорошо воздействуют на мою голову. Но иногда в такой день, как сегодня позволяю себе расслабиться. Совсем немного. Я должен себя полностью контролировать.

Встаю из джакузи, позволяя воде ручьями стекать по моему телу, и игнорирую лежащее рядом полотенце, мокрый и голый иду по холодному полу к стойке бара. Достаю еще один стакан и наливаю туда в одинаковых пропорциях виски и содовую. Это не для меня, свою порцию я уже выпил.

Когда дверь моей спальни открывается, я стою лицом к окну, глядя на неспящий Кливленд. Отсюда не видно людей, а машины напоминают черных мух или муравьев, которые ползут навстречу друг другу, или светлячков, если брать в расчет свет фар. Мне нравится смотреть на город ночью. Огни, рассыпанные тут и там, напоминают мне звездное небо, и в безоблачную ночь с легкостью можно представить себя капитаном космического корабля, рассекающего просторы вселенной.

— Сэр, ваша гостья, — раздается вежливый голос Смита. Я так и не оделся, и не чувствую ни малейшего смущения. Уверен, что смущение — это то, что чувствуют мой дворецкий и девушка, когда смотрят на мою спину. Смущение и легкий страх, вызванный не моей наготой, а тем, что она олицетворяет.

— Спасибо. Можешь идти, — опираясь ладонями на прохладное стекло, произношу я с легкой небрежностью в голосе. Это не специально. Возможно, я привык относится к окружающим людям с ноткой снисхождения. Не скажу, что это верная тактика, но я тот, кто взирает на город с высоты двухсот метров и делает это так часто, как позволяют обстоятельства. Именно такое расстояние отделяет меня от других людей. Иногда я воспринимаю их не как биологоческие существа, обладающие разумом и свободной волей, а запрограммированные машины или переводящие устройства, роботы, которые проецируют загруженную в них информацию и после недолгого коммутирования, они выдают мне то, что я в них заложил. И меня более, чем устраивает такой взгляд на человека и то, что они из себя представляют. Но не думайте, что я насмехаюсь над людьми, и в мыслях не было. Это средство защиты для сохранения своего «я». Не пытайтесь разобраться в этом, просто держитесь подальше от таких типов, как я. Но если вам не повезет, и мы встретимся, то вы сможете ощутить на себе процесс натягивания невидимых нитей, нащупать которые не представляет для меня особого труда. И, может быть, вы даже полюбите меня или придете в ужас, но прежними... Прежними никогда не станете. Я заберу у вас то, чего нет у меня. И никогда не было.

Я слышу стук каблуков, гулким эхом разлетающийся по слишком большому полупустому помещению с высоким потолком. Раздраженно морщусь. С детства ненавижу резкие звуки.

— Сними туфли, — приказываю я ровным, невыразительным тоном. Девушка останавливается посреди зала и выполняет мою просьбу. Шаги босых ног почти неслышимы, но я все равно безошибочно угадываю, когда она останавливается за моей спиной. Вторжение другой личности в мое биополе всегда ощущается ментально. Я не чувствую страха. Любопытство. Отражение в оконном стекле показывает невысокий силуэт, собранные на затылке светлые волосы, длинный плащ, скрывающий ее стройную фигуру. Ее взгляд с нескрываемым интересом скользит по моему телу. Она даже осмеливается прикоснуться ко мне. Кладет ладонь на мое плечо и медленно ведет пальцами вниз по спине.

— Я много о тебе слышала, — произносит она совершенно не то, что я ожидал. Вскидываю брови и встречаю в отражении стекла ее глаза. Красивое лицо. — Но ты не такой, каким я тебя представляла.

— Правда? И какой я? — спрашиваю я с долей сарказма. Девушки Руана редко болтают, но некоторые действительно очень любопытны. Мне также известно, что я весьма обсуждаемая фигура в элитном заведении Перье.

— Нормальный. Я бы сказала классный.

— Ты думаешь, что мужчина, с моими предпочтениями должен быть уродом?

— Нет, конечно. Но мой опыт показал, что признаки некоторых особенностей видимы невооруженным взглядом.

— Ошибочное мнение. Волк редко показывает зубы до того, как убедится, что жертве не сбежать, — ровным голосом произношу я. Девушка обводит тонкими пальцами контуры моей татуировки.

— Ты похож на него, — выдыхает девушка, разглядывая мою спину. — Не на волка, а на грифона.

— Сними плащ. Это невежливо быть такой одетой в присутствии голого хозяина, — с обманчивой мягкостью прошу я. Но мы оба знаем, что это приказ.

— Ты всех встречаешь в таком виде? — скидывая на пол плащ, девушка оказывается в кружевной комбинации теплого персикового цвета.

— Все сними.

— Какой серьезный, — улыбается девушка. Раздевается полностью, и подняв руки, распускает длинные золотистые волосы, которые сверкающей волной рассыпаются по обнаженным плечам. Она очень красива. Почти так же, как Лин в свои молодые годы. Как-то Линди во время одной из ссор упрекнула меня в том, что я не могу быть с нормальной женщиной, что я выбираю шлюх, потому что со мной не все в порядке.

Так вот. {Это правда.}

Я никогда не встречался. Не ходил на свидания. Линди была единственной, с кем я позволил себе больше, чем с другими. Я был уверен, что справлюсь с той угрозой, которую несло в себе само ее присутствие рядом со мной. Мне нужен полный контроль. Абсолютный. Линди оступилась только раз, но этого оказалось достаточным, чтобы я вычеркнул ее из своей книги бытия.