Безликий

выглядеть спокойной. И как могу, скрываю дикий огонь, что прожигает мои легкие

насквозь. Сердце сжимает стальными тисками, а руки дрожат. Но он этого не увидит. Я

не позволю!

Умирать страшно? Я солгу сама себе, если скажу, что все это время в тюрьме я не

боялась! Но страшно не утонуть в темноте или взлететь к свету… страшно больше не

увидеть родных, любимых, близких! Страшно больше не вдохнуть запах свежего ветра и

не ощутить тепло солнца на лице. Страшно больше не засмеяться от глупой шутки друга. Страшно не слышать ничего, кроме кромешной тишины. И самое главное, страшно

причинить боль дорогим людям, которым придется жить с этой потерей!

Давление на грудную клетку стало невыносимым. И мозг начинает отключаться… Нет!

Еще секунду! Одну секунду, чтобы посмотреть на него! Мой Соломон!

- Я люблю тебя! Я так люблю тебя! Живи! – шепчу я, но он меня не слышит. Он что-то

мне кричит, его лицо мучительно исказилось. И сейчас мне его очень жаль…

Сфокусировавшись на нем, я расслабилась. Боль сменилась чувством умиротворения и

спокойствия. Лишь стук сердца и тихий шум насоса, откачивающего кислород, поглощает меня, качает на своих легких волнах, влечет… и больше нет сил

сопротивляться.

Но я держу свои глаза открытыми до последнего момента, пока не исчезает все, кроме

его лица во мраке… мой Лето…

Мрак. Густой, сырой тягучий, он поглотил меня… но! Уставший облик Соло… как

яркий лучик, свет в конце тоннеля, он все еще со мной!? Суровое лицо Безликого вдруг

начало смягчаться. Морщинки в уголках глаз – исчезать. Серебряные волоски на висках

– потемнели. Румянец на лице без намека на щетину едва ли виден из-за грязи, какой-то

зеленой краски и раны на виске. Его густые ресницы прикрывают испуганные красные

глаза. И он умоляюще повторяет слова, которые мне не разобрать…

Что происходит? Я посмотрела вниз, на свое платье нежно-розового цвета с оборкой и

рюшами. Это платье мне шила мама… лет 15 назад.

- Папа! Папочка! Прошу! Выслушай меня! Это я – твой сын! – кричит в отчаянии

парнишка, бегущий вслед за отцом моего будущего хозяина.

- Мой сын умер! – Холодный как лед ответ мужчины, кажется, разбил вдребезги сердце

этого мальчика.

И мне стало так грустно и холодно сейчас!

Охрана схватила его. А я стою как замороженная… удивленная и пораженная до

глубины души происходящим. Его тянут, как отребье. Но он не противится. После этих

слов он стал как оловянный неверящий солдатик, которого выбросил ребенок, поиграв. Он просто смотрит на человека, уходящего от нас, и больше нету жизни в его

аквамариновых глазах.

- Пойдем, дочь! – выкрикнула моя мать, схватив меня за руку. Она поволокла меня, маленькую девятилетнюю девочку в сторону машины, в которой нас ждет отец. Я

оглядываюсь снова и снова, но уже не вижу его.

- Не волнуйся! Тебе не придется жить, как тот бездомный мальчик, который пытался

заработать на чужом горе. Сегодня мы выторговали для нас всех удачную сделку! Тебя

купили, доченька! И когда тебе исполнится 18, прекрасный принц станет твоим

хозяином!

- Сирена… Сирена… малыш… очнись… ты нужна мне… очнись… - тихий мужской

шепот начал доноситься до меня все громче и рассеивать окружающую меня мглу. Тяжёлые веки открылись, и я потерла руками глаза.

- Что происходит? – я услышала собственный голос. – Лето? Ты тоже умер, и мы в раю?

- О Боже, детка! Милая моя, дорогая! – он навалился на меня, обнимая и целуя. И я

чувствую все это! Как такое возможно?

- Будь-то рай, или ад, он мне по вкусу! – я попыталась обнять его в ответ.

- Она жива! – резанул мой слух женский визг, и я поморщилась.

Кажется, Лила выбежала из моей комнаты? Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

Правда, я эту мысль не успела озвучить.

Лето оторвался от меня, и мое зрение наконец-то смогло сосредоточиться на нем. Он уставший, немного помятый и кажется, его виски еще больше посветлели. Вот только

глаза искрятся облегчением и теплом. И эта прекрасная улыбка, что озаряет его лицо, действует на меня успокаивающе.

Черт, как же я рада видеть моего Безликого! Я привстала на локтях и попыталась сесть. И до меня начало доходить, что это все реально!

- Я жива!? – полувопрос полуутверждение вырвалось из моих уст.

- Да! – Соло закивал головой. – Ты жива! Мы живы! Все кончено!

Он припал к моим губам, держа меня холодными перебинтованными руками. Жаждущий, требовательный поцелуй, который ощущается так хорошо и так сладко, прервала вбежавшая в комнату толпа народу: бабушка, Лила, Рико, Дрейк с Финиксом, Мери с Тореном, идущим на механических костылях, остальных я просто не видела за

спинами. Они все начали говорить одновременно, снова перекрывая мне доступ

кислорода своими сильными объятьями. Девчонки заплакали, и я тоже прослезилась. Я

хотела встать, чтобы обнять бабушку, которая дрожит, улыбаясь и рыдая. Но Лето меня

остановил.

- Тише, тише! Вы собрались доделать то, что не вышло у полиции Глобала? –

прокомментировал он удушающие приветствия друзей.

Я засмеялась, рассматривая их всех, как в первый раз. Они все еще перекрикивают друг

друга, взволнованные и такие счастливые.

- Как я рада вас всех видеть! Я так скучала за вами, ребята!

*

*

*

День прошел быстро. Все ушли, давая нам возможность побыть вдвоем и

отдохнуть. Я уснула в объятиях Соломона, возможно, после случившегося он никогда не

выпустит меня со своих рук. И я не сильно буду этому возражать.

- Малыш! Это просто сон! – Лето поцеловал меня в лоб, после того как я вздрогнула. Он

прижался ко мне сильнее.

- Да. Сон,

– прошептала тихо я, пытаясь осознать, что я больше не в темнице, а дома. Пытаясь

отдышаться…

- Знаю. Кошмары еще долго будут сниться нам обоим, но теперь ты здесь, со мной! И все

будет по-другому.

Эти слова создали тревожное и беспокойное ощущение глубоко внутри. Я перевернулась

в его руках и прижалась к его горячей груди, зажмурив глаза.

Минута молчания и…

- Я подвел тебя, – его голос надломился.

- Соло…

Он остановил меня, приложив палец к моим губам.

- Я подвел тебя и позволил мучиться в тюрьме за мои деянья. Позволил думать, что ты

умираешь, хоть это и было нужно для реалистичности моего плана. Но святое дерьмо, в

какой-то момент я сам поверил, что мой замысел провалился и ты… умираешь. Я чуть не

сошел с ума…

Я поцеловала его, вспоминая ужас на его лице, и как он бил стекло кулаками, когда

вокруг была драка и суета. Его руки все еще зафиксированы бинтами, и я не удивлюсь, если там переломы, о которых он промолчал. Нуждаясь в нем так же сильно, как и в

воздухе, которого теперь мне постоянно не хватает, я все же попыталась оторваться.

- Ты не виноват! Ни в чем. Слышишь? – Я заглянула в потемневшие глаза. – Я знала, что

ты придешь за мной и не сдашься. Знала, что попытаешься это сделать на казни, ибо

тюрьма неприступна. И также знала, что ты взвалишь вину на себя. Все что произошло –

это мое осознанное решение! Так что прекрати себя винить!

- Ты слишком хорошо меня знаешь, – прошептал он своим безупречным низким голосом. И я даже заметила намек на улыбку в уголках его рта. Он приподнялся на локте:

- Прости меня! За все, что я сделал и не сделал. Я был дураком, обещал беречь тебя и не

уберег. Больше это не повторится!

- Лето, прекрати. Ты ничего мне не должен! – я закрыла глаза, замотав головой. – Я не

хочу, чтобы ты был со мной только из чувства вины или долга!

- А кто говорит о долге и вине? – его тон стал немного игривым. – Я хочу приглядывать

за тобой и буду это делать, чтобы ты больше не наломала таких дров и не впуталась в