Переломный момент (ЛП)

Макс знал.

Несколько лет назад, когда Джоунс был Грейди Морантом, его подразделение попало в засаду в тайной войне, которую Соединенные Штаты вели в Юго-Восточной Азии против одного влиятельного наркобарона.

Вся его команда была уничтожена. По крайней мере, так говорилось в официальных отчетах, которые видел Макс.

Вроде бы обнаружили и тело Моранта. Точнее, некоторые части тела вместе с армейским жетоном, явно недостаточные для опознания по отпечаткам пальцев и стоматологической карте.

Как и всегда, когда солдата, павшего в бою, не удавалось опознать по останкам, поползли слухи, но все просто решили, что принимают желаемое за действительное.

Когда же слухи об американце, переводимом из тюрьмы в тюрьму, не стихли, началось вялое расследование. Но оно стоило слишком дорого и отнимало много времени, так что в конечном итоге прекратилось. Результат: без результата.

Так было до недавнего времени, пока по анализу ДНК не установили, что похороненный в могиле Грейди Моранта на самом деле Грейди Морантом не являлся.

Примерно в это же время пошла молва о новом старшем лейтенанте Чая, якобы американце и бывшем спецназовце.

Грейди Морант не погиб в той засаде. Вместо этого он провел несколько лет в адской бездне тюрьмы в Юго-Восточной Азии, где его пытали похитители. Он молился, чтобы кто-нибудь его нашел, пришел за ним и отвез его домой.

Несколько лет назад Макс действительно сочувствовал Моранту. После встречи с ним стало ясно, что годы, проведенные в тюрьме, реальны. Грейди не предал свое подразделение, как все считали, узнав, что он работает на Чая. Он не был дезертиром, наоборот – это страна бросила его.

Жизнь отстой.

По мнению Макса, даже вся срань мира не оправдывает того, что сделал Морант, когда известный наркобарон, с которым он боролся, наконец пришел к нему на помощь и освободил его.

Макс бы скорее умер. Он скорее сгнил бы в этой тюрьме, чем согласился работать на врага.

И вот этот кусок дерьма и неудачник – как минимум, лжец, контрабандист и вор – обрел все-таки счастье. Он нашел любовь. Молли Андерсон действительно вышла замуж за этого сукина сына.

Ну да, конечно, жизнь подбросила им очередную подлянку. Но у Макса не было абсолютно никаких сомнений, что, как только они благополучно доставят девушек домой, Молли выиграет эту борьбу с раком и проживет долгую счастливую жизнь.

Как миссис «Неудачник-Морант» или Поллард, или Джоунс, или Смит, или какой там другой псевдоним Дейв себе выберет.

Черт, вероятно, с такой удачей Джоунс если и предстанет перед судом за свои многочисленные преступления, то сразу выйдет из-за какой-нибудь формальности.

В то время как Макс живет в мучениях.

В то время как в сотне миль от его персонального ада Джина воспитывает ребенка убитого Джиммо.

– В жизни нет возможности отмотать пленку назад, – сказал Макс Джонсу.

– Нет, – согласился тот, – только второй шанс.

– Ладно. – Джулз щелчком закрыл телефон и вновь присоединился к ним. – Вот какое дело. Наш парень послал новое электронное письмо. Он хочет номер телефона, чтобы связаться с нами и дать дальнейшие инструкции. Яши организует номер, который Эмилио не сможет отследить. Вызов переадресуется на мой телефон. – Он посмотрел на Макса. –

Я знаю, ты хочешь поговорить с Джиной, но, поверь, нет никакой возможности это сделать. Мы хотим, чтобы похититель думал, что Джоунс один. И ни в коем случае не хотим предъявлять слишком много требований. А вот когда мы свяжемся с Теста…

– Я знаю, – сказал Макс.

– Я попросил Яши убедиться, что последние четыре цифры фиктивного номера совпадают с цифрами твоего личного мобильного, чтобы Джина знала, если каким-то образом увидит его, что мы здесь. Шансов мало, но… – пожал плечами Джулз.

– Спасибо, – ответил Макс.

– Яши также вызывает офис ЦРУ в Джакарте, – сообщил Джулз. – Посмотрим, сможем ли мы отследить телефон Бенни. В любом случае, я пытаюсь получить оборудование для наблюдения.

– А помощь военных? – спросил Джоунс.

Джулз покачал головой.

– Все в режиме ожидания. Уровень террористической угрозы все еще высок, и приоритет нашего дела по-прежнему меганизкий. Я знаю, что это сводит тебя с ума, сладкий, но мы просто должны сидеть и ждать.

*

Молли притворилась, что потеряла сознание.

Джине хотелось зааплодировать – настолько удачно был выбран момент, – но Эмилио не кинулся на помощь. Вместо этого, все еще с ерзающим внуком на руках, он немного отступил, выходя из зоны удара, и рявкнул какой-то приказ на языке, звучавшем как итальянский.

Злой коротышка с ломом вошел в комнату и резко остановился при виде Молли, исполняющей пародию на финал «Лебединого озера». Но затем быстро подскочил к Джине и помог ей поднять матрас с пола. Тем не менее, все это время он посматривал за самодельным оружием, прислоненным к стене.

Как только Джина постелила простыни и одеяла, коротышка продемонстрировал, на что способен, легко подняв Молли на руки и перенеся ее на кровать.

Молли был обеспечен «Оскар» за лучшую женскую роль, ведь она во время перемещения даже не пикнула и не открыла глаз. Более того, она не открыла глаза, даже оказавшись на кровати, и лишь когда Джина склонилась над ней, веки начали трепетать.

Браво.

Эмилио снова крикнул что-то в коридор, появилась темноволосая женщина и, опустив голову, робко подала ему несколько бутылок воды, а затем снова исчезла.

– Ей надо в больницу, – сказала Джина Эмилио, потому что теперь, когда пробиваться к выходу больше не было возможности, они могли опробовать идею Молли.

Он передал воду парню с ломом, который сердито протянул ее Джине. Она взяла бутылки, лишь бы он их не бросил в нее.

Боже, он ее пугал.

– Как видишь, – сказал ей Эмилио, – питье, как и еда, запечатаны.

Джина открыла одну бутылку, помогла Молли сесть и сделать глоток.

– Она вся горит, – пришлось солгать, ведь, проклятье, кожа Молли была едва теплой.

Фактически, у нее были все симптомы обезвоживания.

– Ты в порядке? – спросила она Молли, внезапно осознав, что все ее достойное Мерил Стрип выступление вовсе не было игрой на публику.

Молли с гримасой отвернулась от воды, оттолкнув руку Джины.

– Ванная, – сказала она, и Джина помогла ей, проводив в крошечную, облицованную плиткой комнату так быстро, как только смогла.

Желудок Молли взбунтовался. Джина прикрыла дверь, оставив Молли интимно побеседовать с унитазом, и позволила настоящему беспокойству за подругу отразиться в голосе.

– И это может длиться часами. – Еще одна ложь, но почему бы и нет? – У нее сильное обезвоживание и высокая температура. Когда она в последний раз так болела, начались судороги.

Эмилио выглядел потрясенным этой новостью, хотя вся его тревога, вероятно, тоже была притворством.

– Ей нужно в больницу, – снова сказала Джина.

Эмилио покачал головой.

– Это невозможно.

– Ты действительно готов дать ей умереть?

Из ванной послышался шум льющейся воды. Джина приоткрыла дверь и заглянула в щелочку. Молли над раковиной брызгала водой себе в лицо. Совсем не подходящий момент, чтобы выйти и сказать то, что она обычно говорила после редких приступов утренней тошноты:

– Ух ты, я чувствую себя гораздо лучше.

Джина взяла только что открытую бутылку и проскользнула с ней в ванную. Не стоит легкомысленно оставлять ее без присмотра.

– Я помогу тебе вернуться в постель, – прошептала она Молли. – Я сказала им, что тебе нужно в больницу, так что притворись, будто так и есть, хорошо?

Молли вытерла лицо полотенцем.

– Я не хочу, чтобы они узнали, что я беременна, – прошептала она в ответ.

– Я знаю, – сказала Джина. – Я сказала ему, что у тебя высокая температура. Постарайся так себя и вести. – Она открыла дверь, а Молли прильнула к ней.

Эмилио до сих пор не ушел, его внук сидел на полу, играя с консервными банками.

Пока Джина помогала Молли добраться до кровати, мужчина передвинулся так, чтобы оказаться между ними и ребенком.