Время легенд

— Вы совершенно правы, это совсем не то, чему я учился, — признал Лайнд. — Но если нужно, я могу научиться чему угодно. Вы только проследите, чтобы временная работа не превратилась в нечто постоянное, хорошо?

Уорнер улыбнулся.

— Об этом не может быть и речи, — ободряющим тоном произнес он. — Как я уже говорил, вы слишком ценный человек для нас, Джим.

Лайнду оставалось лишь гадать, какую судьбу ему готовят.

В течение двух следующих лет на месте УСС возникло Национальное управление разведки, которое сменил Центральный разведывательный департамент.

Покуда длилась эта чехарда, Лайнд оставался в Вашингтоне, выполняя ненавистную работу и поминая дурными словами Уорнера, который не спешил выполнить обещания, данные им после окончания войны. Мало того, что втуне пропадали его навыки разведчика, он вдобавок не мог пустить в ход знания и опыт, которые получил в колледже, готовясь к карьере дельца.

Лайнд так и не решил, что он ненавидит больше — само пребывание в конторе день за днем или бумагомарание, на которое он теперь был обречен. Господи, как он ненавидел канцелярщину! К его изумлению, ни один сотрудник департамента не замечал его недовольства, ведь Лайнд на удивление легко и умело справлялся с работой и еще лучше скрывал свои чувства.

«Сколько еще Уорнер и его люди собираются меня здесь мариновать?» — думал он.

В тысяча девятьсот сорок седьмом году, с наступлением нового витка «холодной войны» и дальнейшим обострением отношений между США и Советским Союзом, в американском правительстве начали всерьез опасаться второго Перл-Харбора. Тогда же американский конгресс принял закон о национальной безопасности тысяча девятьсот сорок седьмого года, предусматривающий образование Центрального разведывательного управления — организации, которой предписывалось собирать и анализировать разведданные. Сотрудники ЦРУ получили право вмешиваться во внутренние дела зарубежных государств, когда такое вмешательство представлялось необходимым, однако на территорию США их полномочия не распространялись.

Одним из первых шагов ЦРУ была организация массовой поддержки подпольного движения в Восточной Европе с целью попытки прорыва «железного занавеса». Лайнд активно участвовал в этом движении, занимаясь примерно тем же, что он делал в годы сотрудничества с французским Сопротивлением. Через его руки и руки других агентов партизаны получали оружие и припасы, а также денежные средства на проведение своих операций. Лайнд курсировал между Западной Германией и Италией, в которую ЦРУ начало вкладывать громадные средства в надежде помешать коммунистической партии одержать победу на выборах тысяча девятьсот сорок восьмого года. Лайнд понимал, что правительство США стремится предотвратить распространение «красной угрозы» по всему миру, не считаясь ни со временем, ни с затратами.

Путешествуя по Европе, Лайнд постепенно приобрел вкус к хорошим спиртным напиткам, изысканной пище и экзотическим женщинам. Он открыл для себя, что любовная интрижка с женщиной, которую ты больше никогда не увидишь и которую можешь бросить без сожалений, куда менее обременительна, нежели связь с человеком, ждущим от тебя искренних чувств. До сих пор у Лайнда не бывало сколь-нибудь долгих и прочных связей с женщинами. И хотя Лайнд не был склонен анализировать свои чувства — точнее, отсутствие таковых, — он подозревал, что его безразличие и отчужденность обусловлены тем, что у него не сохранилось нежных детских воспоминаний о матери или сестрах, любовь к которым могла бы заложить основу для дальнейших взаимоотношений с женщинами. Взрослея, Лайнд приучился видеть в них лишь средство для удовлетворения своих плотских потребностей.

«Что ж, пусть будет так», — решил он наконец. У него не было ни времени, ни желания вести семейную жизнь. Он не мог представить себя обремененным детьми женатым человеком, влачащим монотонное существование где-нибудь в пригороде. К тому же он проводил бы большую часть времени в разъездах, а это совершенно несовместимо с понятиями «хорошая семья» и «семейные узы».

Уж лучше оставаться одиночкой, думал Лайнд. Лучше и проще.

В феврале тысяча девятьсот сорок девятого года Лайнд вернулся в Вашингтон, чтобы встретиться с Гарри Уорнером.

— Мы хотим, чтобы ты регулярно ездил в Россию, — сообщил Уорнер. — Нам стало известно, что Советы готовы начать испытания ядерного оружия, и теперь за ними надо смотреть в оба.

— Проникнуть в Россию не так-то просто, Гарри, — ответил Лайнд. — Американцы, путешествующие по России, вызывают у НКВД особый интерес. Стоит чекистам заподозрить человека в том, что он не тот, за кого себя выдает, и они приложат все усилия, чтобы арестовать его. Если хочешь натянуть им нос, потребуется очень хорошее прикрытие.

— Сколько времени тебе нужно, чтобы создать надежную убедительную легенду? — спросил Уорнер.

Лайнд пожал плечами:

— Честно говоря, я об этом не думал.

Уорнер медленно покачал головой.

— Оставляю этот вопрос на твое усмотрение, — сказал он наконец. — Но не забывай: время не ждет. Мы отправим тебя в Россию, как только ты разработаешь хорошую легенду и пустишь ее в ход.

Лайнд кивнул. У него не было ни малейшего понятия, с чего начать.

Несколько следующих недель Лайнд посвятил серьезным размышлениям по поводу порученного ему задания. Ему нужна была «крыша», которая давала бы возможность беспрепятственного въезда в Россию, легенда, которая казалась бы неуязвимой, сколь тщательно ее ни проверял бы противник. Ему нужны профессия и должность, которые оправдывали бы его частые поездки в Советский Союз. У Лайнда была степень финансиста, и он понимал, что получить соответствующую должность будет гораздо проще, чем искать другую специальность, которая отвечала бы его нуждам. Много ли существует подходящих занятий, которые могли бы поставить его вне подозрений? Связи с общественностью?

Нет. В России нет ни одного американского представительства по связям с общественностью, а значит, нет ни малейшей возможности путешествовать по стране в таком качестве. Промышленное производство? Может быть. Но много ли в России американских дельцов-промышленников? Их там единицы. Пресса? Вряд ли. Лайнд был уверен в том, что любой американский журналист в России попадает под неусыпное наблюдение. Авиасообщение? Нет. Возможности в этой области весьма ограниченны. Финансы? Эта мысль заслуживала самого пристального внимания. В Америке было несколько международных банковских фирм, которые вели дела в Нью-Йорке и в Москве. Их сотрудники разъезжали по всему свету, порой проводя за границей львиную долю своего времени. Вот оно, идеальное решение, подумал Лайнд.

Наведя справки обо всех международных фирмах, имевших конторы в Нью-Йорке либо вдоль Атлантического побережья Америки, Лайнд выяснил, что их очень много, но, подав несколько заявлений о приеме на работу, решил более не тратить времени попусту.

Оказывается, в Америке было пруд пруди молодых, хорошо образованных людей, которые во время войны служили в армии и вернулись домой в поисках заработка. Вакансий было мало, а кандидатов — не счесть. Найти работу было не так просто, как полагал Лайнд.

Решение возникшего затруднения явилось Лайнду совершенно неожиданно. У него была привычка ежевечерне просматривать местные газеты от корки до корки еще со студенчества. Вот и теперь, одним февральским вечером тысяча девятьсот сорок девятого года, он углубился в привычный ритуал и, изучая страничку светской хроники, наткнулся на заметку, которая привлекла его взгляд. Знаменитый нью-йоркский сенатор Гаррисон Колби извещал подписчиков о том, что он не собирается вновь выставлять свою кандидатуру на следующих выборах и намерен вернуться в свой дом на Лонг-Айленде, чтобы возглавить международную банковскую фирму, основанную его тестем в начале нынешнего столетия, поскольку тот недавно умер, не оставив после себя наследников мужского пола.