Роковая ошибка (Жизнь во сне)

Прошло полгода, а Алан по-прежнему пил. Он заставлял Бена и Билла привозить ему выпивку, а когда те отказывались, то в пьяном угаре кричал на них и винил их в том, что Хейли и Кристи погибли. Он заставлял их чувствовать вину. После этих слов, они привозили ему выпивку, говоря, что это в последний раз. Алан не верил в то, что они это сделают, но этот день настал, так как Бен и Билл больше не отвечали на звонки друга, который перекладывал на них груз ответственности, и использовал их как курьеров. Сколько раз они пытались поговорить с ним о том, что он не виноват, что нужно найти в себе силы жить дальше, ведь ему только тридцать один, но он их не слушал и просто выгонял.

Алан не мог простить себя, ведь его жена и дочь не наслаждаются жизнью, которую он отнял у них из-за своей прихоти, порочности. Говорят, время лечит, но в случае с Аланом, время наоборот, еще больше его убивало. Он понимал, что больше не увидит их искренних улыбок, не услышит их разговоров; не увидит, как Кристи пойдет в первый класс, и будет рада своей первой оценке, как поступит в университет, выйдет замуж, родит ему внуков; понимал, что он сам лишил себя всех радостей жизни.

Бен и Билл, мама и отец, были бессильны, что-либо сделать, так как знали упертость Алана. Если он вбил себе что-то в голову, то пока сам не поймет, что это неправильно, его не переубедить. Все знали, что он сам решил себя наказать, но ни чем не могли воспрепятствовать этому. Прошло еще полгода, а Алан никак не мог в себя прийти, потому, что не мог себя простить. Вина пропитала каждую клетку его тела.

Один раз мама приехала одна, так как отец приболел, и как всегда привезла сыну продукты. Алан спал, и даже не услышал ее прихода. Если бы это был грабитель, то он с легкостью мог ограбить его, при этом ни куда не спеша. Мама не хотела будить сына, поэтом села на стул и смотрела, как он спит. Она вспоминала самые яркие моменты из жизни сына: его детство, день, когда он впервые привел Хейли домой, их свадьбу, рождение Кристи. Эти воспоминания, когда она видела сына веселым, энергичным, позитивным, дарящим окружающим любовь, тепло, радость, веселье и хорошее настроении, дарили ей улыбку на лице. Когда Алан проснулся, то увидел мать в слезах. Она рассказала ему, что это слезы радости от воспоминаний. Алан сначала сидел серьезным, и не охотно все это слушал. Но, в одно мгновенье, его сердце защемило в груди и он, предавшись воспоминаниям, обнял мать и заплакал как ребенок. Ему стало легче. Мать впервые видела его таким. Но это не было началом возвращения Алана, он просто проявил минутную слабость. И придя в себя, с новой силой начал угнетать себя. Даже слова матери, которые шли от чистого сердца, не помогали. Она всегда говорила, что ей больно видеть сына таким, и чтобы он знал, что она не выдержит, если он погибнет. Отец поддерживал ее во всем. Алан, даже не пытался убедить их, что он вернется к нормальной жизни. Настал день, когда год назад его жена и дочь погибли.

Глава 8

В этот день Алан, как смог, постарался привести себя в порядок. За день до трагической годовщины он, собрав волю в кулак, не пил. Он не мог появиться возле могил жены и дочери пьяным, потому что хотел, чтобы они видели его в трезвом, ясном сознании, таким, каким они его видели всегда. Он был уверен, что они на небесах и в этот день точно будут смотреть на него. И хоть он выглядел довольно хорошо, аккуратно одет и побрит, все же в его взгляде, можно было разглядеть боль, тоску, и разъедающую его изнутри вину.

Алан надеялся, что будет там один, но его надежда не оправдалась. Точнее оправдалась, но наполовину. Он успел побыть наедине со своей семьей минут двадцать, и все это время он просил у них прощения, стоя на коленях, и виня во всем себя. Но как бы он не оскорблял себя и не унижал, он понимал, что его слова, просто слова, которые для них уже не имеют никакого значения. Но все эти слова, произнесенные им вслух, хоть на время ослабляли боль, которую он не может преодолеть уже год и вряд ли преодолеет. Иногда он ловил себя на мысли, что пора успокоиться, так как их больше не вернуть, и начинал молчать. От этого ему становилось еще хуже, так как это говорило о том, что он уже готов их забыть. Он понимал это, и с особой ненавистью продолжал винить себя в их смертях, так как молчание еще больше давило на него. Приезд друзей и родителей, вернул Алана к реальности.

Бен, Билл со своей женой Джессикой, мама и папа приехали сначала к Алану домой. Они приехали все, чтобы если он откажется, убедить и заставить поехать. Но не застав его, они были приятно удивлены, и поняли, где он. Алан не был ни рад, ни огорчен их приездом, но встал с колен. Он вел себя очень спокойно. Поздоровавшись, они, молча, стояли у могил Хейли и Кристи. Каждый был наедине со своими мыслями. Постояв так несколько минут и положив цветы, все, кроме Алана, направились к машинам. Ему не хотелось уходить, но бесконечно здесь находиться он тоже не мог. Еще раз, попросив прощения и вытерев слезы, которые начали появляться, он направился к машине, возле которой все его ждали. Пока Алан шел к ним, они что-то обсуждали. А когда он приблизился, замолчали.

- Что обсуждаете – спросил Алан, не дожидаясь пока кто-то начнет бессмысленный разговор, тем самым застав всех врасплох. Все молчали, смотря друг на друга, надеясь, что кто-то другой ответит.

- Значит, если я не ошибаюсь, обсуждали меня? – сказал Алан, и сел в машину.

- Сынок, мы только говорили о том, как все рады за тебя, что ты хоть немножко стал быть похожим на того, кого мы знали – сказал отец.

- Сегодня, за весь год ты дал нам надежду – добавила мать.

- Рано радуетесь. Да и надежду вашу я сегодня же растопчу. Хотя нет. Сегодня я пить не буду, а завтра выпью … за три дня сразу. Так что завтра жду всех в гости, и обещаю, сами все увидите и прочувствуете. Надеюсь, придете не с пустыми руками.

- Ленс, прекрати разрушать свою жизнь. То, что случилось, не изменить. Как бы ты ….

- Ты прав – перебил Билла Алан. – То, что случилось, а именно убийство мной моей жены и дочери, не изменить. Нужно говорить все как есть.

- Не говори так. Это был несчастный случай – прикрикнув, с обидой в голосе, сказала мама.

- Мам, как хочешь это называй, но суть остается неизменной.

- Но ты мой сын и я переживаю за тебя.

- Одно скажу я вам точно, убивать себя я не собираюсь. Я трус. Поймите это. Я не смогу этого сделать. Но я могу жить и в то же время быть мертвым. Как видите, у меня это неплохо получается. А когда вы все меня забудете, тогда я стану счастлив.

- Я не смогу тебя забыть – сказал тихо Бен. – Как не смогу забыть и Хейли с Кристи. Они навсегда останутся в моем сердце, как и ты. Поэтому ради родителей, ради друзей, перестань быть таким. Их смерти тоже отняли у нас часть души.

- Сегодня вы говорите правильные слова: у вас часть, а у меня всю душу – сказал Ленс и уехал.

Оставшиеся еще немного обсудили поведение Ленса и тоже разъехались.

Глава 9

Приехав домой, он впервые не знал что делать. Раньше он пил и спал, часами смотрел в потолок, размышляя о свое никчемной жизни. А сегодня он трезв, и пить не собирается, так как дал слово.

После смерти жены он взял из спальни самые необходимые вещи и без надобности туда не заходил, как и в детскую Кристи. Алан не мог позволить себе хоть какие-нибудь изменения в этих комнатах. Все должно было выглядеть так, как оставили они. Это было музеем памяти для него. Сегодня же тоска по прежним дням накрыла его. Он не смог удержаться и поднялся в спальню. Алан лег на кровать, к которой не касался целый год, закрыв глаза. Неведомая энергия прокатилась по всему его телу, забегали мурашки. Он чувствовал некое облегчение. Пролежав так несколько минут ни шелохнувшись, боясь даже дышать, Алан встал, подправил покрывало на кровати и, осмотрев комнату, вышел из спальни. Он направился к комнате Кристи, которая была следующей. Алан взялся за ручку двери, нажал на нее, чтобы открыть, но замер. Его сердце забилось быстрее, и перед глазами возник образ веселой, улыбающейся дочери, сидящей на кровати. В голове начали кружить и оживать воспоминания. Он нашел силы и открыл дверь, но взгляд его по-прежнему был направлен в пол, словно у ребенка, который провинился. Сделав несколько шагов вперед, Алан все же поднял свой взгляд, проведя обеими руками по лицу, остановив их на уровне груди, ладонь к ладони, словно молился. Осмотрев комнату, в которой на стенах было много фотографий и рисунков, он упал на колени перед кроватью дочери и, облокотившись на нее с опущенной головой, просил прощения. После он лег на кровать и, обняв игрушечного слоника, которого сам подарил ей, уснул крепким сном.