Когда наступит рассвет (СИ)

Теперь они заживут, как обычные студенты, будут радоваться жизни, как и все остальные. Теперь их ничего не тревожит, ведь правда раскрыта.

***

Запах сваренного свежего кофе разносился по всей кухни, пробираясь через маленькие щели в большие комнаты. Мечислав стоял возле плиты и готовил завтрак, иногда ругаясь, когда что-то выходило не так, как он планировал. Ловкими движениям он переворачивал блины на сковородке, снимал и помещал в тарелку, заворачивая их в трубочку. Так его учила делать Клаудия, его мама, когда он был совсем маленький. В раннем детстве Стайлз любил хозяйничать с мамой на кухне, помогая приготовить завтрак или ужин, на что его отец только закатывал глаза, говоря, что его сын растет прислугой и девочкой, но вот после смерти своей жены, шериф уже так не считал, а, наоборот, ценил умение мальчика вкусно готовить.

Стилински тяжело вздохнул, вспоминая свою мать, по которой так скучал, которая его поддерживала в тяжелые минуты, радовалась его успехам. Нет, Джон тоже любит своего сына, но почему-то ему брюнет не рассказывает всего того, чтобы смог бы рассказать своей матери.

Закончив с приготовлением, кареглазый аккуратно поместил творог, блинчики, кофе и яблочный джем на поднос, после чего, взяв его, понес все в комнату, где мирно сопела рыжеволосая. Она, зарывшись в подушку, морщила носик и что-то говорила себе под нос, что заставило Стайлза немного улыбнуться.

Он поставил поднос на тумбочку, а сам сел возле девушки, аккуратно поглаживая ее по голове и перебирая ее волосы. Нежные прикосновения заставили Мартин открыть глаза. Она, немного улыбаясь, посмотрела на мужчину, взяла его за руку и потянула за собой в кровать, крепко обнимая. Стайлз хотел подняться, но девушка его не отпустила, поэтому он повернулся к ней лицом и стал всматриваться в зеленые глаза, которые были полураскрыты.

— Доброе утро, милая, — сказал мужчина, целуя в щеку.

— Доброе, — пролепетала рыжеволосая.- А где Итан?

— Так, похоже ты еще не проснулась, — он гладил ее по лицу большим пальцем.- Вообще-то он уехал вчера к себе домой, и ты тоже сегодня отсюда съезжаешь ко мне.

Мечислав стал приближаться к девушке, чтобы оставить поцелуй на ее пухлых губах, но она отодвинулась. Приподнявшись на локти и прикрывая свою пижамку одеялом, она посмотрела на него каким-то странным взглядом, от чего мужчине стало не по себе.

— Стайлз, но я хочу жить у себя в квартире. Просто… Я так не могу… Я не хочу тебя стеснять, да и друзья, и учеба…

— Все будет по твоему, — согласился он, нежно целуя ее в губы.

Рыжеволосая ответила на поцелуй, притягивая мужчину к себе, заставляя его нависнуть над ней. Она зарылась пальцами в его волосах, немного оттягивая их, пока он нежно поглаживал ее лицо, которое он взял в свои руки. В какой-то момент Лидия перевернулась и уже сама нависла над мужчиной, снова целуя его в губы.

Она определенно счастлива чувствовать его руки на своей талии, целовать его губы, скулы. Такое чувство, что все это происходит не с ней, ведь не может быть Лидия Мартин такой счастливой, не могут все проблемы уйти на задний план. Но сейчас все так и было. Убийца брата найден и вот-вот будет за решеткой, ее любимый человек рядом, а что еще нужно для счастья?

Лидия целовала его губы, шею так нежно, как будто он фарфоровая кукла, которая может разбиться от неверного прикосновения, маленькие пальчики бегали по спине, вызывая кучу мурашек у мужчины, который водил руками по ее спине, зарывался в волосы.

— Малыш, твой завтрак сейчас остынет, — промычал он, отрываясь от ее губ.

— Стайлз, я не хочу есть, я хочу целоваться с тобой! — надула губки Мартин, недовольная тем, что брюнет прервал поцелуй.

— Лидия, у нас на это будет много времени, а кушать надо. Ты посмотри, как ты исхудала, тебе нужны силы, — он легко поцеловал ее в губы, после чего взял поднос с тумбочки и начал ее кормить.

Надо сказать, что блинчики у него были отменные! Они таяли во рту, словно сахар, растворенный в воде, они были с маслом, прямо как в детстве. Девушке не пришлось напрягаться, так как брюнет сам подносил еду, кормя ее, как маленькую девочку.

— Стайлз, если бы ты знал, как я тебя люблю, — сказала рыжеволосая, как только доела.

Стилински улыбнулся, кивая головой, вовсе не смущаясь после ее слов и похвалы. Он снова коснулся ее губ, девушка хотела его притянуть за собой на кровать, но тот ловко увильнул, покидая комнату и говоря, что пора собираться в академию.

Мартин закатила глаза, откидываясь на подушку и не желая покидать теплую постель, в которой только что целовалась со Стайлзом. Она потянулась, располагая руки у себя над головой, и все еще улыбалась, чувствуя тепло, разливавшееся по всему телу. Затем она все-таки встала с кровати, понимая, что брюнет не шутил и им на самом деле нужно собираться.

Девушка еще стояла под струйками теплого душа, смывая с себя гель и шампунь, когда Стайлз уже ходил по дому нервничая по поводу, что они могут опоздать. Он вообще не понимал, почему девушки так долго моются в душе, а еще потом и собираются по часу, но он ждал, не сделав рыжеволосой ни одного упрека.

Лидия, выйдя из душа, ступала голыми ступнями по холодному полу, от чего мурашки покрыли ее тело, на котором было одно полотенце. Она аккуратно прошла мимо мужчины и направилась в комнату, чтобы выбрать себе наряд. Подойдя к зеркалу, она заметила у себя на шее след, что остался от пальцев Ральфа, которые чуть не задушили ее. Она прикоснулась подушечками пальцев к шраму, легонько провела по нему и облегченно вздохнула, понимая, что все плохое уже позади и что сегодня ее ожидает другая сторона жизни, радостная и беззаботная.

Она достала из шкафа голубой, словно море, вязаный свитер с четвертным рукавом и черные джинсы. Сегодня эта одежда была кстати, потому что на дорогах Лос-Анджелеса лежал снег, толщиною в два сантиметра. Такое очень редко случается в мегаполисе, так как температура зимой не ниже — 8 градусов по Цельсию, поэтому это было праздником для жителей города.

Надев на себя наряд, девушка улыбнулась своему отражению в зеркале, затем поправила волосы, которые немного завивались, немного заколола челку, чтобы она не мешала.

— Да здравствует новая жизнь, Лидия Мартин, — сказала она своему отражению, после чего покинула комнату, все также улыбаясь.

Мужчина обрадовался, когда девушка наконец-таки вышла из спальни, быстро вскочил с дивана и помог накинуть ей пальто, втягивая ее в легкий поцелуй.

Через десять минут они все-таки выехали, радуясь, что сегодня практически нет пробок. На улице по-прежнему шел небольшой снег, большими хлопьями покрывая промерзшую землю. Рыжеволосая смотрела в окно, которое было приоткрыто, и при любой возможности ловила большие снежинки сквозь черные перчатки. Долго любоваться словленной снежинкой не удавалось, так как она моментально таяла, оставляя мокрое пятно на ткани.

Брюнет любовался ею, когда та не замечала на себе его взгляд, и удивлялся, насколько же она прекрасна. Такая чистая и невинная, словно ангел, свалившийся ему на голову с небес, как будто она посланница, что сможет превратить его жизнь в сказку. Хотя так и было. С тех пор как она пришла в академию, Стайлз всегда думал о ней, не в силах не улыбаться при одном ее виде. И он благодарен Богу, что тот дал ему маленький шанс быть с ней, чувствовать каждое прикосновение ее рук, понимать, что она счастлива так же, как и он.

— Стайлз, останови здесь, пожалуйста. Не хочу, чтобы нас видели вместе и подумали что-нибудь, — сказала Лидия с некой хрипотцой в голосе.

Тот кивнул в знак согласия и высадил ее возле какого-то магазина, а сам повернул направо, прямо на парковку их академии. Через пять минут он уже находился в учебном заведении, приветствуя всех преподавателей, которые что-то бурно обсуждали. Он стремительным шагом направился к толпе, чтобы узнать, что же все-таки происходит.

— Добрый день, — поздоровался он с деканом.

— Добрый день, Мечислав, тут полиция хочет с тобой поговорить, — сказал мужчина лет сорока.