Страх разоблачения

— Здесь для тебя все кончено, Диана. Возможно, тебе удастся удержаться на работе, но после того, что произошло, ты никогда не сможешь рассчитывать на серьезное к себе отношение.

Она готовилась к этой отповеди все утро, но слышать, как Эд подтверждает ее худшие опасения, было выше ее сил.

— У меня контракт, — сказала она, — и я буду бороться до конца, если ты попробуешь меня выжить.

Эд презрительно взглянул на нее, встал и отошел к окну.

— Борись сколько хочешь, — сказал он. — Если наверху решат, что тебе здесь нечего делать, ты отсюда вылетишь.

— И тебе это доставит большое удовольствие, верно? Эд повернулся к ней и злобно ухмыльнулся.

— А на что ты рассчитывала? Меня с самого начала раздражали твои амбиции. Ты появилась здесь в роли женщины-крестоносца, решившей во что бы то ни стало пробиться на самый верх. Да, ты права, черт побери, мне это доставляет удовольствие!

Диану поразила его искренность — и его презрение. Она всегда ощущала неприязнь Эда, но только теперь со всей отчетливостью поняла, что все эти годы ненависть к ней зрела, как нарыв, готовый в любой момент прорваться.

— У тебя никогда не хватало квалификации, чтобы работать продюсером, — продолжил он. — Но обстоятельства так сложились, что мы были вынуждены тебя повысить.

Теперь она разохотилась по-настоящему.

— Все это чушь собачья, Эд! Я хорошо работала, хотя ты со своими мальчиками делал все, чтобы я никогда не получала серьезных заданий. Ты умышленно поручал мне всякую ерунду, чтобы я не могла проявить себя.

Его перекосило от злости, и он снова уселся за стол, напоминая ей, кто есть кто.

— Ты поосторожней, Диана! Не в том ты положении, чтобы бросаться такими дикими обвинениями.

Диана прекрасно понимала, что целиком в его власти. Единственное, что могло его удовлетворить, это ее полная и безоговорочная капитуляция. Но мысль об этом была ей омерзительна. Она промолчала.

Эд взглянул на нее, с отсутствующим видом погладил подбородок и откашлялся:

— Ладно, хватит об этом. Все равно твоя судьба не решится раньше, чем через несколько недель. А пока я хочу, чтобы ты помогла в подготовке материала.

— В подготовке? Но я… Ты ведь поручил мне передачу о медицинском страховании!

— Забудь об этом. С сегодняшнего дня ты помощник по подготовке материала. Не нравится — подавай в отставку. Сильно облегчишь нам жизнь.

Диана поняла, что он бросает ей вызов.

— Завтра я выйду на работу, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Эд безразлично пожал плечами, и Диана поспешно вышла из кабинета, едва сдерживая слезы. Она так старалась сделать карьеру, постоянно работала сверхурочно, а теперь все распадается в прах, как кусок древнего пергамента. Эду Блейку все-таки удалось лишить ее той цели в жизни, которая давала ей силы выжить все эти годы. И она не могла сделать абсолютно ничего, чтобы спасти себя.

21

Уже совсем стемнело, когда Рейчел в последний раз оглядела свой пустой кабинет в подвале церкви. Ее письменный стол и файлы были уже перевезены в новое здание на 121-й улице, но ей хотелось провести здесь еще несколько минут наедине со своими воспоминаниями. Такая большая часть ее жизни связана с этой комнатой, столько надежд и ожиданий! Она почти слышала эхо молодых голосов, доносившихся из классных комнат, веселые возгласы и смех. Но пришла пора двигаться дальше, строить новые планы.

Рейчел взглянула на облупившиеся стены, на облезлый линолеум и ощутила странное сожаление. Хотя новое здание было просторным, светлым и могло вместить лишнюю сотню ребятишек, было грустно оставлять прошлое позади. Столько приятных воспоминаний связано с этим местом! Невозможное стало явью: школа, так долго боровшаяся за свое существование, выжила и расцвела, несмотря на все трудности. И так вышло, что именно здесь она почувствовала себя нужной…

Откашлявшись и смахнув навернувшиеся слезы, Рейчел решительно направилась к двери, но помедлила, заслышав шаги в холле. Через мгновение в комнату влетел Кэл и явно удивился, заметив, что она плачет, как будто перед ней свежая могила.

— Рейч, что ты здесь делаешь? Что случилось? Рейчел пожала плечами, смущенная своей глупой сентиментальностью.

— Да ничего. Вот пришла взглянуть в последний раз…

— А ревешь почему?

Она улыбнулась:

— Ничего подобного.

— Врешь. Что случилось?

Диана всмотрелась в знакомое темнокожее лицо, вспомнила их первую враждебную встречу и снова едва не расплакалась.

— Воспоминания, — тихо сказала она. — С этим местом столько связано…

Он кивнул:

— Мы здесь неплохо поработали, многим детишкам помогли. Но теперь мы можем сделать больше, и я понимаю, почему ты плачешь.

— Наверное, старею, боюсь перемен.

Кэл рассмеялся, подошел к ней и одной рукой обнял ее за плечи.

— Не может такого быть. Просто ты стала мягче. Стала мягче… Наверное, так оно и есть. Они все за эти годы стали мягче, податливее, научились гнуться, не ломаясь. Даже Кэл стал мягче. Он по-прежнему был предан делу, но стал Бодлее гибким, не таким бескомпромиссным. Каким-то образом им удалось выжить в этом безумном мире.

— Может, ты и прав, — задумчиво сказала она. — Но стареть все равно страшно. Я замечаю, что с каждым годом становлюсь все больше похожей на свою маму. Господи, я даже предупреждаю дочек, что необходимо вытереть сиденье туалета, прежде чем садиться.

Кэл снова рассмеялся, и Рейчел внезапно почувствовала большую нежность. Он был одним из ее давнишних друзей, и сейчас ей нужна была его поддержка.

— Я в самом деле напугана, Кэл. Иногда просыпаюсь ночью, начинаю думать о будущем — и впадаю в панику. Я уже далеко не всегда уверена, что правильно, а что нет. Все, что раньше казалось черным или белым, теперь выглядит каким-то серым.

Она подразумевала нечто большее, чем ситуация в школе, и Кэл ее понял. Он взял ее руку и мягко сжал пальцы.

— Со мной то же самое, Рейчел. Когда я утром смотрю в зеркало, то иногда не могу понять, кто этот парень, который смотрит на меня. Я замечаю седину и удивляюсь, когда это я успел так состариться.

Она улыбнулась:

— Жаль, что нельзя остановить время. Пусть бы все оставалось таким, как сегодня.

— Да ты через неделю повесишься с тоски!

Рейчел подумала о своих отношениях с Брайаном, растущем холоде между ними и покачала головой.

— Как раз сейчас немного скуки мне бы не помешало. Кэл взглянул на нее, стараясь понять, что она скрывает за этими словами.

— Хочешь поговорить?

Ей очень хотелось вылить на него все свои печали и разочарования, но это было бы непорядочно по отношению к Брайану. Кто дач ей право рассказывать об их личной жизни постороннему человеку?

— Не сейчас, — сказала она. — Но спасибо за заботу. Он кивнул и отпустил ее руку.

— Тогда я, пожалуй, пойду домой. День выдался чертовски длинным.

— Иди. Я тут все закрою.

Оставшись одна, Рейчел внезапно почувствовала себя неуютно. Без Кэла длинные тени на стенах казались страшными. Потом она услышала шорох в холле, и по спине побежали мурашки.

— Кэл, это ты? — спросила она.

Никто не ответил. С бьющимся сердцем Рейчел подошла к двери и уставилась в темноту.

— Кто здесь? — крикнула она, чувствуя, что от страха во рту пересохло.

— Всего лишь я, лапочка.

Рейчел замерла при виде вышедшего из тени Мика Тревиса.

— Такую леди, как вы, трудно застать в одиночестве, — ехидно усмехнулся он.

— Что вам надо?

— Ты знаешь, что мне надо, Рейчел. Я хочу знать, что случилось с Риком Конти.

Она почувствовала его дыхание на своем лице и попятилась, но он быстро схватил ее за руку.

— Некуда спешить, лапочка. Ты никуда не уйдешь, пока я не получу ответы на свои вопросы.

— Оставьте меня в покое!

От страха голос ее стал очень высоким и каким-то жалким. В полутьме Мик выглядел угрожающе, а в его глазах ей почудилась искорка безумия. Может, эта навязчивая идея довела его до помешательства? Может, он хочет убить ее?