Психея (СИ)

- Джейни, - тянет она её имя писклявым голосом. - Помоги мне, милая, - старушка спускается по лестнице, держа коробку в руках. Девушка вышла, взяв её. Поток пыли тут же рухнул на лицо, когда старушка чихнула. Джейн скорчилась, но выдавила улыбку:

- Только утро, а вы уже трудитесь.

Наклоняется, поставив коробку на пол.

- А, ну, шо? - Ее манера говорить всегда поражала. - Мне без дела сидеть?

Бабушка вновь поднялась, взяв ещё одну коробку, поменьше.

Джейн подтягивает джинсы, смотря на этикетку, что приклеена к коробке. Приглядывается, щуря глаза. Приседает, убирая волосы за уши. Дата: двенадцатое декабря восемьдесят первого года.

- Это папины или мамины вещи? - На самом деле, девушке нравилось слушать о молодости её родителей, поэтому то, что находится в коробке, не могло не заинтересовать её.

- Скорее, мои или твоего отца. Вещи твоей матери остались у её родителей, - объясняет, спускаясь к внучке. Джейн не спрашивает, начиная распаковывать коробку. Срывает скотч, который сразу липнет к рукам. Открывает, с улыбкой разглядывая то, что внутри. Бейсбольная перчатка, мяч, фотография в рамке, рукописи, старые книги и бледно-голубая футболка. Девушка берет её, встряхивая, чтобы избавиться от пыли. Под ними сложены посеревшие штаны. Ткань плотная. Бабушка спокойно поднимается обратно по лестнице. Футболка мятая, поэтому растягивает ткань руками, взгляд скользит к белому воротничку. Странная форма, но выглядит неплохо. Джейн присматривается. На белой этикетке черные буквы. Девушка улыбается, читая: “Роберт”. Но мелькнувшая в сознание картинка уничтожила улыбку.

Джейн даже не хмурит брови. Она опускает глаза на штаны, резко поднимая их, чтобы посмотреть, что лежит на дне, чтобы опровергнуть резко возникшие просто безумные догадки. Но ужас отражается блеском в черных глазах.

Маска тигра мирно покоится на дне, уставившись вырезанными кругами вместо глаз на девушку. Та не может моргнуть. Её веки начали дрожать. Медленно, осторожно переводит взгляд на мятую черно-белую фотографию, лежавшую рядом с маской.

Черный дуб. Выстроенные в шеренгу дети. В масках. В центре женщина в черном, строгом платье.

Джейн сидит. Не двигается. Не думает. Смотрит, не моргая. Пытается как-то связать, объединить всё в одну картинку, но разум отказывается. Ибо это невозможно. Совершенно.

И первая мысль, единственная на тот момент, - это сообщить, рассказать. Ведь вместе легче найти ответ, проще, когда люди понимают и переживают то же, что и ты.

Но только вскакивает, тут же замирая. Отец спокойно поднялся по лестнице на этаж. Непринужденно смотрит на дочь, подняв кружку с кофе к губам:

- Опять она за своё, - шепчет, смотря вверх, на чердак. И вновь опускает взгляд на Джейн:

- Мы с Рози сегодня едем выбирать котенка, - оповещает. - Хочешь с нами? Вместо школы, - улыбается, поэтому девушка расслабляется. Но неуверенно спрашивает, указывая пальцем на коробку:

- Это твои вещи? - И сама ужасается своему голосу. Мужчина подходит ближе, наклоняясь, и шире улыбается:

- Да, - тянет, выпрямившись. Сует свободную руку в карман:

- Это моя перчатка, помню, как я…

- Маска, - Джейн перебивает, строя из себя дурочку. - Что за маска и фотография? Лагерь?

- Не, - совершенно спокойно отвечает. - Это… Грубо говоря, приют.

- Ты никогда не говорил, что рос в приюте, - Джейн начинает моргать, а язык заплетается, что говорит о её растерянности.

Отец пожимает плечами:

- Твоя мать знает, а вам как-то момента не подвернулось рассказать. К тому же, это не имеет значения, - мужчина явно не понимает заинтересованности дочери. - На фотографии, - опускается на одно колено, взяв снимок. Джейн садится на корточки напротив, внимательно слушая, глотая каждое слово.

- Это миссис Добрев, - указывает пальцем на женщину. - Она была строгой, но с такими, как мы, иначе нельзя было, - тепло улыбается. - Это Мегги, Клаус, Томми, - начинает перечислять, и взгляд его становится печальным и каким-то серьезным. - Это была моя семья.

Джейн откашливается, шепча, будто боится, что кто-то может услышать:

- А почему вы в масках?

Мужчина сделал глоток кофе, задумавшись:

- Миссис Добрев проводила странные тренинги. В самом начале, когда она нас взяла, каждый был сам по себе, поэтому она решила привить нам чувство “стадности”. Как…

- Как животные, - перебивает девушка. - Они живут в стаях.

- Да, и этим она доказывала нам необходимость семьи, доверия, поддержки. Хорошая женщина была, - с грустью в голосе добавляет.

- И часто вы носили эти маски? - Джейн наклонила голову к плечу, смотря на задумчивого отца. Тот вздохнул:

- Сначала мы носили их во время тренинга, затем просто играли. Помню, я чувствовал себя свободнее, когда надевал её. Когда мы ссорились, то всех заставляли надевать маски, - он качает головой.

- А бабушка… - девушка пытается догадаться. - Она взяла тебя оттуда? Почему? Я думала, это “дом семьи”.

- Так и было, но его начали расформировывать из-за финансовых проблем. Мисс Добрев, как и воспитанникам, было тяжело расставаться, поэтому в какой-то момент она отказала. Тогда, как я понял… - отец хмурится, пытаясь вспомнить. - Кажется, тогда всех детей забрали. Ходили неприятные слухи, мол, над воспитанниками издеваются, не кормят, - запинается. - В общем-то, это всё слухи. Правительству надо было как-то расформировать этот дом. Конечно, ни одна из сплетен не являлось правдой. Они заботились о нас.

Джейн невольно улыбнулась, ощущая ту теплоту, с которой отец рассказывает о жизни в приюте:

- Тебя отдали, да?

Мужчина кивнул:

- Да, но это произошло в ту ночь, когда ворвались полицейские. Бабушка работала служанкой в доме. Мисс Добрев отдала меня ей. А вообще отдали детей не так много. Первым был Энди, второй Томас, затем Маргарита, Лоис, Жанни, Корнелия, а потом меня.

- Ты имена всех помнишь? - девушка удивилась, а мужчина спокойно кивнул:

- Конечно, - поглаживает пальцем фотографию. - Они ведь - моя семья.

Джейн улыбнулась, но вдруг опомнилась, указав пальцем на мальчика, что стоял рядом с женщиной. На его голову был одет мешок.

- Кто это? - спрашивает неуверенно, словно боясь, что отец не расскажет. Но мужчина даже не изменился в лице. Он поднёс кружку к губам, отпивая:

- Это Джошуа, но мы его звали “мистер Джоу”, - улыбнулся, а девушка продрогла, поэтому обняла свои колени руками:

- А почему он в мешке, а не в маске?

- Мистер Добрев как-то заикнулся, что он получил сильный ожог. В коммунальном доме, в котором он жил с матерью, произошёл пожар. Он был младенцем, когда произошла трагедия. Его спасли, вот только мать за ним не вернулась, поэтому его отправили в приют, а оттуда уже забрала миссис Добрев, - мужчина цокнул языком. - Сейчас, конечно, я вспоминаю всё это с улыбкой, но, если честно, Джошуа был самым помешанным из нас.

- В смысле? - Джейн заикнулась.

- Он следил за нами, ругал, когда мы делали что-то не так или ссорились. Джошуа хотел, чтобы мы стали семьёй. Думаю, ему этого не хватало, вот он и вёл себя, как “папочка”.

- А ты, - Джейн пытается спрашивать осторожно, не давая отцу понять, что ей что-то известно. - Ты связывался с ними в последнее время? Вы по-прежнему поддерживаете общение?

Отец качает головой, хмуря черные брови:

- Буквально через месяц, - запинается, нервно улыбаясь. - В новостях сообщили, что дом, в который перевели детей, сгорел. Никто не выжил, - откашливается, стуча пальцами по кружке. - Но, знаешь… - поднимает глаза на дочь. - Никто и не спешил их спасать, - Джейн хмурится. - Я так думаю. Просто, в голове не укладывается. Я не знаю подробностей и причину пожара, но не могу поверить, что ни одного нельзя было спасти, - явно не хочет затрагивать эту тему, поэтому поднимается, тяжело выдыхая, когда слышит недовольный голос Рози с первого этажа. Девочка жалуется, мол “дам нельзя заставлять ждать”. Мужчина слабо улыбнулся, вновь обращаясь к Джейн, которая поднялась с корточек: