Лунные пряхи

— Итак, — безмятежно заговорил он, — и что же такое Китс?

Колин уже раскрыл рот, готовый издать радостный возглас, но тут же снова его закрыл.

— Если уж на то пошло, — заметил его брат, — Ламбис знает английский куда лучше твоего. Одному богу ведомо, как ты его учишь; должно быть, порядки в твоем Борстале здорово переменились, с тех пор как я сам там учился. Борстал — это школа в Англии, — пояснил он Ламбису. — А теперь прошу внимания, дело серьезное, а времени у нас мало. Никола, присядь-ка сюда.

Когда грек подвинулся, освобождая для меня место, я робко улыбнулась ему.

— Ламбис, я же не знала… Извини. Честное слово, мне очень жаль, что так вышло. Все из-за того, что мы с Колином пережили такое потрясение… и я даже представить не могла, кто еще мог быть там похоронен. А потом еще эта одежда. Я тебе столько гадостей наговорила. Сможешь меня простить?

— Ерунда, ничего страшного. Ты просто немного не в себе была, увидев этого мертвеца. Такие вещи не для дам.

Высказавшись столь галантно и сдержанно, он дружелюбно улыбнулся, показывая, что вопрос исчерпан.

— Что ж, — решительно заявил Марк, беря бразды правления в свои руки, — долго тебя задерживать мы не можем, так что, если не возражаешь, начинай…

Я перебила его:

— Я подумала и решила, что лучше вам сначала выслушать Колина. Кое-что из того, что он подслушал, находясь в логове тигра, кажется, может пролить свет на все остальное.

Итак, Колин рассказал им все, что прежде рассказывал мне, а затем Марк, лицо которого вновь ожесточилось, проинструктировал его, как наблюдать за окрестностями с помощью полевого бинокля, а сам вместе с Ламбисом повернулся ко мне.

— Даже не знаю, с чего начать… — я вдруг почувствовала робость, — поскольку многие вещи, возможно, не имеют никакого значения. Давайте я попытаюсь в общих чертах рассказать вам обо всем, что случилось, а выводы вы уж сами делайте, хорошо?

— Согласны. Пусть даже это не относится к делу.

— Что-что? — не понял Ламбис.

— Даже если это все труха, — бросил Колин через плечо.

— Даже если это вроде бы не имеет значения, — поправил его брат. — Не обращай внимания на этого сосунка, Ламбис, он перевозбудился и выпендривается.

— А сие, — вмещался Колин, — есть идиома, означающая…

— Закройся, или я сам тебя закрою, — пригрозил Марк. — Итак, Никола?

Я рассказала им как можно короче обо всем, что случилось с тех пор, как я ушла от них накануне. Когда я закончила, с минуту длилась тишина. Потом Марк медленно сказал:

— Кое-что начинает вырисовываться. Попытаюсь суммировать имеющиеся у нас разрозненные фрагменты. Думаю, ты была права: обрывки разговоров, подслушанные Колином, проливают свет на все остальное. Главное состоит вот в чем: нечто, имеющееся у Стратоса и что он обещал позже поделить, является «горячим». — Он бросил взгляд на Ламбиса. — Это сленг — воровской жаргон, если хочешь. Означает это выражение, что они незаконно завладели — попросту украли — каким-то имуществом, которое теперь разыскивается полицией и может быть идентифицировано в случае обнаружения.

— Это «нечто» во множественном числе, — добавила я, — Стратос сказал: «они» горячие.

— Да, во множественном числе. И предметы эти столь невелики, что их можно перевозить; столь невелики, что их можно пронести через таможню (к этому мы вернемся позже, но пока что допустим, что они привезли их из Лондона); столь невелики, что их можно было спрятать даже в Агиос-Георгиос.

— Драгоценности? — предположил Колин, и глаза его заблестели.

Видно было, что для него вся эта история превращается всего лишь в приключение — забаву со счастливым концом, заранее обеспеченным присутствием его брата, — которое надо хорошенько запомнить, чтоб потом рассказывать в школе в следующем семестре. И слава богу, подумала я; он не из тех, кого преследуют ночные кошмары.

Марк тоже это заметил и одарил Колина мимолетной улыбкой.

— Все сокровища Востока, почему бы и нет? Но боюсь, в данный момент не столь важно, что же это такое… Сейчас нам прежде всего надо соорудить связную историю, которую мы сможем представить консулу и афинской полиции… каким-то образом намертво увязать Стратоса и компанию с убийством Александроса. Когда нам это удастся, будет принят и наш конец этой истории, сколько бы алиби ни состряпали в Агиос-Георгиос. Если мы сможем доказать тот факт, что Джозеф был преступником и убийцей, тогда Ламбису ничего не будет — его действия квалифицируют как убийство при смягчающих вину обстоятельствах, или в целях самозащиты, или как там они еще это называют. Сейчас это главное. Он влип в эту историю только из-за нас, и единственное, что меня беспокоит, — это проследить, чтобы он поскорей из нее выбрался.

Ламбис поднял глаза, встретился со мной взглядом и улыбнулся. Он обстругивал ножом изогнутый кусок дерева, придавая ему форму, напоминающую ящерицу. Я словно завороженная наблюдала, как бесформенная деревяшка оживала в его руках.

Марк продолжал:

— Итак, нити этой истории тянутся из Лондона… Колин слышал, как они сказали, что любое расследование неминуемо «выведет на лондонское дело». Что здесь важно — мы знаем наверняка, что Стратос и убитый были знакомы еще в Лондоне, и сдается мне, что лондонская полиция уже их разыскивает — или по крайней мере разыскивала. Улов-то их «горячий», не стоит забывать. — Он сделал паузу, — Что ж, давайте прикинем. Стратос и Тони приехали из Лондона шесть месяцев назад и привезли с собой эту самую «горячую» добычу. Они решили обосноваться здесь, возможно, до тех пор, пока не утихнут страсти; затем Тони заберет свою долю и уедет. Должно быть, они в любом случае намеревались уехать из Лондона — Стратос ведь совершенно очевидно свернул свои дела там. И разве нашли бы они лучшее убежище, нежели родной дом Стратоса, куда он совершенно естественно, не вызывая подозрений, может приехать, и Тони тоже — якобы затем, чтобы помочь ему начать дело? Знаете, — он поднял глаза, — сдается мне, что пожива их, чем бы она ни была, весьма существенна.

— Это потому, что ради нее стоит запастись как следует терпением и подождать?

— Вот-вот. Не станешь же ты убеждать меня, что твой приятель Тони желает провести всю свою жизнь в Агиос-Георгиос. Неужто ты хоть на минуту поверила, что этот дохлый отель его прельщает?

— Ну, по сравнению с милыми его сердцу родными пенатами это все ж какое-никакое разнообразие, — заметила я.

— А что такое пожива? — подал голос Ламбис.

— Добыча, — вмиг отозвался Колин. — Награбленное добро, трофей…

Ламбис ухватил его за голову и столкнул в заросли розмарина.

— Деньги и ценности, добытые незаконным путем, — смеясь, сказала я.

— Спокойно, дети, не шалите, — вмешался Марк. — Таким образом, Стратос и Тони замешаны в каком-то преступлении, совершенном в Лондоне, предположительно в крупном ограблении. Они линяют… гм, они покидают страну с украденными ценностями — Ламбис, до чего ж благотворно ты на нас влияешь — и обосновываются здесь, чтобы отсидеться. Стратос наверняка у них главный, так сказать, старший компаньон, раз добро припрятал он и Тони не знает где. Теперь переходим к Александросу.

— Он приехал сюда, разыскивая Стратоса, — сказала я. — Он был знаком с Тони и разговаривал с ним по-английски, и Тони отвел его к Стратосу. Готова спорить, Александрос тоже из Лондона.

Колин тут же выкатился из кустов:

— Он вместе с ними участвовал в ограблении, они его надули, и он приехал, чтобы затребовать свою долю, вот они его и убили!

— Возможно, — согласился Марк, — но ведь Стратос с готовностью взял в долю свою сестру… ну, то есть готов разделить э-э-э…

— Поживу, — подсказал Ламбис.

— …поживу с сестрой. Так что едва ли он станет убивать подельника только потому, что тот потребовал свою долю. Тони, судя по всему, не считает, что особенно рискует.

Я нерешительно проговорила:

— А может, все гораздо проще: все действительно произошло так, как говорит Колин, только потом они поругались и Стратос попросту вышел из себя? Это вполне в его стиле: он из тех полнокровных здоровяков, крутых парней — палликаратес, Ламбис, — которые могут враз потерять контроль над собой и при этом обладают достаточной силой, чтобы наломать дров, когда с ними такое происходит. А в стране, где каждый запросто таскает при себе оружие, считая это в порядке вещей… Марк, ты видел, как совершилось это убийство. Ты говорил, что они кричали и ругались. Разве не так все было?