Вкус запретного плода

Ответ был ясным.

— Забудем на некоторое время о долларах, — сказал Доктор. — Реклама — важная вещь. Джефферсон должен получить такие же титры, что и исполнитель главной роли, или мы откажемся.

— Ирвин, Ирвин, — взмолился Бенни, — вы знаете, что я не могу гарантировать Джефферсону одинаковые со звездой титры. Я обещаю сделать в этом отношении все зависящее от меня. О’кей?

— Бенни, вы можете засунуть ваше обещание себе в задницу!

— Ирвин, почему вы так говорите со мной? Если я даю обещание, я выполняю его, — возмущенно произнес Бенни, хотя они оба знали, что он лжет.

— Послушайте, Бенни, если бы речь шла о старом Джефе Джефферсоне, я бы не стал звонить вам сам. Но мы в ТКА смотрим на него, как на совершенно новую личность. После слушаний он обрел новый статус!

— Конечно! — согласился Бенни. — Но отразится ли это на кассовых сборах?

— Мы думаем, что отразится, — сказал Доктор.

— Я из Миссури, где не верят на слово. Мне надо все показать.

На самом деле Бенни, урожденный Бенсонхерст, родился в Бруклине.

— Послушайте, Бенни! Одинаковые титры и такой же гонорар, какой он получил за свой последний фильм, или мы отказываемся! — твердо произнес Коун.

— Последний фильм? — с мукой в голосе произнес Бенни. — Он уже год не получал никаких гонораров!

— Бенни, я сделаю вид, будто вы этого не говорили. Потому что если Джефферсон узнает об этом, контракта не будет. Вы не смеете обращаться так со звездой из ТКА! Fahshtest?

— Ирвин, эта студия не погибнет, если мы не получим Джефа Джефферсона. Мы заплатим ему последний предложенный вами гонорар, то есть сто пятьдесят тысяч за картину, а также включим в контракт обещание насчет одинаковых титров.

— Я передам это моему клиенту, — с подчеркнутой обидой в голосе произнес Коун.

— Ирвин, вы хотите услышать совет старого друга?

— Да? — настороженно сказал Доктор.

— Не играйте на тех слушаниях слишком долго. У людей из этой индустрии короткая память, особенно когда заходит речь о плате за оказанные услуги. Куйте железо, пока оно горячо. Через две недели время может уйти.

Внезапно Доктор спросил себя о том, догадывался ли Бенни Ганц о его истинных планах. Коун хотел, чтобы эффект от выступления Джефа исчез. Доктор знал, что приливная волна откатится назад. Необходимо лишь обеспечить, чтобы Джеф достаточно долго оставался без работы. Нет, поскольку Бенни не знал о замысле Доктора, он не подозревал об избранной им стратегии.

Поэтому Доктор ограничился следующей фразой:

— Бенни, я передам все моему клиенту и сообщу вам ответ.

Он положил трубку и решил ничего не говорить Джефу. Это усилит его волнение. Ожидание — самая мучительная пытка для безработных актеров. Оно заставляет их задыхаться, парализует волю, в конце концов делает предельно сговорчивыми. Завтра, сказал себе Доктор, завтра — более подходящий день для звонка.

Во вторник Джеф уже не мог притворяться. Он не скрывал своего волнения.

— Малыш, — начал Доктор, — я только что говорил с Бенни Ганцем.

— И что? — слишком быстро спросил Джеф.

— Я считаю, Джеф, сейчас самое время проявить твердость. По двум причинам. Во-первых, слушания подняли спрос на тебя. Во-вторых, и, по-моему, это более важно, мы не должны, повторяю, не должны демонстрировать слишком большой интерес к этой роли.

— Конечно, — согласился Джеф, подавляя желание закричать: «Получи для меня эту роль, и плевать на деньги!»

— По-э-то-му… — произнес по слогам Доктор, — я сказал ему, что мы не требуем слишком многого. Мы лишь хотим получить тот же гонорар, что заплатили тебе за последнюю картину.

— Тот же гонорар? — Джефу не удалось скрыть свое изумление. — И что сказал Бенни?

— Что всегда говорит Бенни? Мы требуем кусочек луны. Хотим разорить студию.

— На чем вы остановились?

— Он поговорит с Нью-Йорком. А я — с тобой. Что я и делаю.

Джеф мысленно увидел на лице маленького человека самоуверенную улыбку.

— Прояви твердость, Доктор, — сказал Джеф. — Только не упусти контракт. Я хочу получить эту роль!

— Малыш, я не стану ради одной маленькой роли сбивать твою цену на ближайшие пять лет. Позволь мне действовать так, как я считаю нужным.

— О’кей. Только не потеряй эту роль!

Около пяти часов Доктор позвонил Бенни Ганцу. После обычного обмена любезностями Доктор заговорил о деле.

— Что сказали в главном офисе?

— Нет.

— Просто «нет»? — с наигранным разочарованием в голосе спросил Доктор.

— Просто «нет», — невозмутимо повторил Бенни.

— Они даже не стали кричать и возмущаться? — спросил Доктор.

— Я не услышал ни одного бранного слова. Нью-Йорк даже не грозил прогнать его из кинобизнеса. Они не рассердились. Просто сказали «нет», и мы заговорили о других актерах.

Бенни был спокоен. Слишком спокоен. Очевидно, что-то грядет, почувствовал Доктор. Бенни Ганц без угроз — это не Бенни Ганц.

— Ирвин, знаешь, что я думаю? Это не для протокола. Если я снова позвоню им и скажу, что мы можем получить Джефферсона за его последнюю цену — сто пятьдесят тысяч, — нам удастся подписать контракт. Затем я воспользуюсь моим весом и сломаю его в отношении титров. Тогда мы оба сможем сказать, что проделали за день неплохую работу.

Не услышав реакции Доктора, Бенни спросил:

— Ирвин, вы меня слышите?

— Да, да, — печально произнес Доктор. — Просто я думаю. Если я скажу этому человеку, который в тяжелую минуту заслонил собой всю киноиндустрию, что вы не согласны заплатить ему более ста пятидесяти тысяч долларов, это разобьет его сердце.

— Получив полторы сотни, он переживет это, Ирвин!

— Актер не способен пережить такое!

— Знаю, знаю, — согласился Бенни, полагая, что после этой преамбулы Доктор снизит цену.

— Бенни, позвоните в главный офис и скажите им, что я, Ирвин Коун, не позволю разбить сердце этого человека таким унизительным предложением!

Голос Доктора звучал так непреклонно, что Бенни счел себя обязанным предупредить агента:

— Ирвин, скажу честно — я не блефую. Они не согласятся. Сто пятьдесят тысяч.

— Тогда позвольте мне сказать кое-что. Я тоже не уступлю. Его последняя цена, или мы отказываемся. Ясно? Позвоните мне, я буду ждать у себя!

Доктор положил трубку.

Через двадцать минут Бенни Ганц позвонил Коуну.

— Ирвин, сто пятьдесят. Им нужен ответ к завтрашнему утру.

Бенни Ганц произнес это без всяких эмоций. По его тону Доктор понял, что это — последнее слово главы студии.

Следующим утром, в девять пятнадцать, Доктор позвонил Бенни Ганцу и сказал, что сделка не состоится. Днем, управившись с другими делами, он попросил Элизу соединить его с Джефом Джефферсоном. Актер тотчас спросил:

— Ну? Что они сказали?

— Мне не понравился их тон, — начал Доктор.

— Плевать на тон! Что они сказали?

— Я не позволю проявлять неуважение к моему клиенту! — возмущенно произнес Доктор.

— Что они сказали? — снова спросил Джеф.

— Я даже не хочу повторять их предложение! — взорвался Коун.

— Оно такое плохое?

— Никаких гарантий по титрам. Мне просто неудобно называть тебе цену.

— Назови ее.

— Какие-то жалкие семьдесят пять тысяч, — убитым голосом сказал Доктор.

— И это все? — изумленно спросил Джеф.

— Все? Мне пришлось сражаться за эту цифру. Сначала они предложили еще меньше.

— Господи!

— Джеф, Джеф, послушай, малыш, я понимаю твои чувства. Я оскорблен не меньше твоего. Джеф, ты меня слышишь?

— Док, роль так хороша, она подвернулась весьма вовремя…

Поняв, что собирается сказать Джеф, Коун перебил его:

— Джеф, послушай меня! Сейчас необходимо проявить выдержку! Выстоять! Ты погубишь свою карьеру, согласившись играть за такие деньги. Иногда самое мудрое, что может сделать актер, — это сказать «нет»!

— Это отличная роль, Док!

— Я видел и лучшие.

— Прошел уже год, — сказал Джеф.

— Они тоже так считают. Последнюю стоящую роль Джефферсону предлагали год тому назад. Он готов работать за любую цену. Не подтверждай это, принимая их предложение. Я охотнее заплачу тебе из моего собственного кармана, чем позволю тебе так легкомысленно снижать твою цену.