Безумные мечты

Она почувствовала, как он покачал головой.

– Это было… О Господи, Мэдди, ну как тебе объяснить?

– Что?

– Это был секс, и ничего больше! Нет, конечно, она мне нравилась. Поэтому мы с ней и встречались иногда. Мы оба были одиноки и слишком заняты работой, чтобы рассчитывать на что-то большее в отношениях друг с другом.

– И слишком сексуальны, чтобы обойтись без противоположного пола, – добавила Мадлен.

– И это тоже, – признался Рэнсом.

– Значит, только секс, – задумчиво повторила Мадлен. – Я так не могу.

– Разумеется, это не лучший способ времяпрепровождения, но я… считал его абсолютно нормальным, до тех пор пока…

– Пока – что?

– Пока не встретил тебя. Та наша встреча. Ты все перепутала в моей жизни.

– Правда? – прошептала Мадлен.

– Представь себе, – сухо ответил Рэнсом.

– Прости, я не хотела.

– Теперь это уже не имеет значения.

– Мне будет ужасно неловко давать Престону от ворот поворот.

– Сочувствую ему.

– Что-то непохоже, – насмешливо произнесла Мадлен. Казалось, она улыбается в темноте.

– Почему ты так решила? Ты ведь меня совсем не знаешь.

– Почему не знаю? Я ведь обращаю на тебя внимание.

– На меня? Когда же?

– Все время, – неожиданно сказала она. – Я думаю о тебе все время. – Она испугалась: зачем призналась ему?

– Мэдди… Ты вспоминала о той нашей ночи? – выдохнул он и тут же пожалел: разве это важно для нее?

Она ответила ему так тихо, что он едва расслышал ее:

– Да. А ты, Рэнсом?

Она заранее знала, что он ей ответит. Но прошло несколько нестерпимо долгих мгновений, прежде чем она услышала:

– Да. Все время.

Приподнявшись, он крепко сжал Мадлен в объятиях.

Глава 13

Господи, это безумие, думала Мадлен, горячо обнимая Рэнсома обеими руками, радуясь ему, как никогда и никому в жизни не радовалась. Кто угодно в любую минуту мог зайти к ним. Разумеется, у охранников не было особых причин беспокоить их ночью, но это не значило, что они не будут так делать. Кровать была узкой и провисшей, они были грязными, а в углах камеры скопилась пыль. Мадлен предпочитала об этом не думать. Она знала, что Рэнсом чувствует себя плохо, но ей не признается. Неужели через несколько часов их не будет в живых?

Да, это было настоящим безумием, однако Мадлен не отстранилась, когда он нащупал в темноте ее лицо и поцеловал в губы.

«Сегодня мы можем умереть», – стучало в голове Мадлен.

А если так – она бы хотела умереть, чувствуя вкус его поцелуев на своих губах, запах его кожи и отголоски сладостной боли внутри тела.

Он взял ее лицо в свои сильные ладони.

– Как бы я хотел сейчас видеть тебя, – прошептал Рэнсом.

Она подалась ему навстречу, чувствуя себя наконец-то по-настоящему счастливой. Господи, как она могла жить без него столько времени? Как могла проводить без него все эти ночи?

Умирая от страсти и нежности, Мадлен пылко целовала его, до тех пор пока у нее не закружилась голова, а потом прижала лицо к его обнаженной груди, с наслаждением вдыхая острый, терпкий мужской запах.

Они ласкали друг друга исступленно; забыв обо всем на свете, отдавались желанию, упивались им. Рэнсом начал стаскивать блузку Мадлен через голову, и она выгнула спину, помогая ему, мечтая наконец остаться обнаженной рядом с ним. Рэнсом глубоко вздохнул и бросился покрывать горячими поцелуями ее грудь. Мадлен дрожала от страстного нетерпения.

– Рэнсом, Рэнсом! – словно в бреду шептала она, тая под жарким огнем его поцелуев.

– Какая ты вкусная, Мэдди…

Мадлен громко застонала, когда Рэнсом начал ласкать кончиком языка ее сосок. Рука его раздвинула ее ноги. Мадлен испугалась, что сейчас задохнется, и шумно вдохнула воздух.

– Прости, я сейчас. – Рэнсом прижал ее к себе еще крепче.

– Раньше ты был более ловким. – Мадлен потянулась к «молнии» на его брюках.

– У меня же стресс. – Рэнсом стянул с нее брюки и трусики и хотел бросить их на пол, но Мадлен остановила его:

– Только не на пол, прошу тебя! Такая грязь!

– Хорошо, хорошо! – Рэнсом торопливо засунул белье ей под голову.

Наконец он вытянулся рядом с ней, обнаженный, сильный и прекрасный. Жесткие волоски на его ногах слегка кололи ее нежную кожу. Золотистые волосы на груди щекотали ее соски. Его тело – теплое, упругое – приводило ее в восторг – она готова была ласкать его всю оставшуюся жизнь. Он обнимал, гладил ее, и с каждым прикосновением, вздохом и шепотом Мадлен чувствовала, что все больше отдаляется от самой себя и все сильнее хочет соединиться с Рэнсомом.

– Да, – задыхаясь, прошептала она. – Да, да…

И снова она была жадной и требовательной, нежной и покорной. Казалось, рафинированная интеллектуалка Мадлен Баррингтон исчезла, а осталась непредсказуемая, неуправляемая, любящая женщина.

Рэнсом любил ее жадно и неистово, опаляя пламенем своей страсти. Мадлен издала сдавленный крик, и Рэнсом поспешно закрыл ей рот ладонью.

– Тише, девочка, тише, – прошептал он, весь дрожа.

Мадлен зажмурила глаза от переполнявшего ее наслаждения и желания получить еще большее. Рэнсом снова поцеловал ее в губы.

Мадлен уже не контролировала собственное тело, подчинившееся, казалось, каким-то древним инстинктам. Под ними заскрипела кровать, и тогда Рэнсом, навалившись на нее всей сладостной тяжестью своего тела, слегка укусил Мадлен за мочку уха:

– Тише, тише…

Увлекаемая водоворотом страсти, Мадлен старалась подавить рвущиеся наружу стоны и крики. Она дарила себя всю, без остатка. Мускулы ее тела сжимались в самых тайных, сокровенных местах, и Рэнсом совсем терял голову.

– О Господи, Мэдди… – хрипло простонал он.

– Рэнсом, Рэн… – крикнула она.

Но он вовремя прикрыл ей рот ладонью. Мадлен обвила ногами бедра Рэнсома, выгибаясь ему навстречу, и он излился в ее трепетную глубину, сотрясаясь всем телом.

Слезы текли из-под закрытых век Мадлен. Оказывается, она совсем не знала себя, вот она настоящая, только с ним, с этим человеком…

Немного погодя она успокоилась и только тихо всхлипывала, прижавшись к его груди. Их окружала кромешная тьма.

Мадлен повернула голову, пытаясь разглядеть лицо Рэнсома.

Он громко вздохнул и прижался к ней.

– Как бы я хотел сейчас видеть тебя.

Рэнсом лежал очень тихо, но Мадлен знала, что он не спит, судя по его напряженному дыханию и по легким прикосновениям к ней время от времени.

Так они лежали долго, несколько часов. Мадлен прижималась спиной к животу и груди Рэнсома. Он обнимал ее и тихонько целовал в плечо. Сама же Мадлен пребывала в сладостной полудреме.

– Сколько еще нам ждать? – спросила она Рэнсома, для того чтобы услышать его голос.

Он слегка приподнялся и посмотрел в узкое зарешеченное окошко. Солдаты забрали его часы вместе с другими вещами.

– Часа полтора.

Расслабленная от переполнявшего ее удовольствия, Мадлен чуть не замурлыкала, почувствовав ладонь Рэнсома на животе, а потом ниже, между ногами.

«Сегодня я могу умереть», – подумалось снова Мадлен. Но страха она не чувствовала – Рэнсом ласкал ее грудь, чуть сжимал пальцами соски, целовал плечи и затылок. Она еще сильнее прижалась к нему спиной и закрыла глаза.

Рэнсом молчал, и Мадлен не знала почему. Он так же переполнен чувствами, как она, или боится?

Она снова почувствовала сладостную дрожь внутри. Как прекрасно они любили друг друга! Как хорошо ей было с Рэнсомом! И пожалуй, главное – им хорошо вдвоем, хотя она не могла бы определить, почему именно с этим человеком, так непохожим на ее прежних знакомых. Мадлен окончательно решила: Рэнсом ей нужен не только для секса. Нет, он привносит в ее жизнь что-то гораздо более важное и трепетное, чем просто физическую близость. Интересно, чувствует ли он к ней то же самое, что и она к нему? Или думает только о постели? Но как бы там ни было, сейчас спрашивать об этом не время.