Умереть, чтобы угодить

— Судья Робертс — мой работодатель.

— Чем же вы занимаетесь?

— Я экономка, точнее, то, что в мужском варианте называется «дворецкий».

— Дворецкий… — повторил он так, словно впервые слышал это слово.

— Я занимаюсь домом, — объяснила Сара.

— И что это значит?

— У меня масса обязанностей: надзор за прислугой, организация ремонта и всевозможных услуг, иногда — приготовление пищи. Я должна следить, чтобы одежда судьи была чистой, обувь — начищенной, чтобы машина была в исправности и ее регулярно мыли, счета оплачивали и в целом — чтобы судье не досаждали те, кого он не желает видеть.

— В доме есть прислуга?

— Только приходящая: уборкой занимаются две женщины, которые приходят дважды в неделю, садовник работает три дня в неделю, секретарь — раз в неделю, кухарка готовит обеды и ужины с понедельника по пятницу.

— Ясно… — Кахилл просмотрел свои записи. — Стало быть, дворецкому полагается владеть боевыми искусствами?

Изумившись, Сара задумалась: чем она выдала себя? Разумеется, она не могла не заметить великолепный удар, которым инспектор свалил с ног детину-грабителя, и сразу поняла, что и он знает толк в боевых искусствах.

— Нет, — бесстрастно отозвалась она.

— Значит, это ваше хобби?

— Не совсем так.

— Не могли бы вы объяснить точнее?

— Помимо всего прочего, я — профессиональный телохранитель. — Она понизила голос: — Судья не любит афишировать это, но в прошлом ему не раз угрожали смертью, поэтому его родные решили приставить к нему охрану.

До сих пор он держался профессионально, но теперь взглянул на Сару с легким удивлением и откровенным интересом.

— В последнее время судье угрожали?

— Нет. Честно говоря, я считаю, что он вне опасности. Я служу у него почти три года, и за все это время ему ни разу не угрожали. Но когда он заседал в суде, несколько человек грозили ему смертью, и это заставило его близких, особенно дочь, принять меры на всякий случай.

Кахилл вновь сверился со своими записями.

— Значит, ваш удар — это не счастливая случайность? Сара мимолетно улыбнулась:

— Надеюсь, нет. Как и ваш удар.

— Какими боевыми искусствами вы занимаетесь?

— В основном карате, чтобы поддерживать форму.

— Какой у вас пояс?

— Коричневый. Кахилл коротко кивнул:

— А еще? Вы сказали «в основном».

— Еще кикбоксингом. Но какое отношение это имеет к расследованию?

— Никакого. Просто мне стало любопытно. — Кахилл захлопнул блокнот. — Кстати, никакое это не расследование, а предварительный допрос. Для отчета.

— Почему же к расследованию еще не приступили? — возмутилась Сара.

— Преступники пойманы с поличным, вещи судьи Робертса найдены в их машине. Расследовать нечего. Осталось только покончить с бумажной работой.

Ему — может быть, а ей еще предстоит обратиться в страховую компанию, заменить раздвижные застекленные двери на террасе и купить телевизор взамен разбитого. Судья обожал свой огромный экран и уже успел обмолвиться, что хотел бы иметь телевизор побольше.

— Обязательно ли отражать в отчетах тот факт, что я — телохранитель судьи? — осведомилась Сара.

Кахилл уже собирался отойти, но, услышав вопрос, остановился и недоуменно поднял брови.

— А в чем дело?

Сара снова понизила голос:

— Судья предпочитает умалчивать об этом. По-моему, он стесняется того, что дети наняли ему телохранителя. Друзья завидуют ему, потому что у него молодая помощница по дому; можете представить себе, какие шутки они отпускают на этот счет. А если угрозы — не пустые слова, лучше было бы, чтобы никто не узнал, что я охраняю судью.

Кахилл хлопнул блокнотом по ладони, его лицо по-прежнему было непроницаемым. Поразмыслив, он пожал плечами и заявил:

— Это к делу не относится. Я просто полюбопытствовал. Он не улыбнулся, зато Сара просияла с неподдельным облегчением:

— Спасибо!

Кахилл кивнул и отошел. Сара с сожалением вздохнула — красивая упаковка оказалась пустой.

За беспокойной ночью последовало суматошное утро. Уснуть Сара так и не смогла, но и заняться ей было нечем. Без электричества было невозможно приготовить излюбленный завтрак судьи — французские гренки с корицей, — постирать белье или хотя бы прогладить горячим утюгом утреннюю газету, чтобы судья не пачкал руки типографской краской. Саг. подала ему холодные хлопья, обезжиренный йогурт и свежие фрукты и покорно выслушала брюзжание старика о том, что якобы полезная пища ему вредна. Не получил он и горячего кофе, отсутствие которого расстроило и Сару.

Блестящая идея привела Сару к соседям, Читвудам, где она провернула бартерную сделку с кухаркой Мартой: краткий отчет о ночных событиях в обмен на термос свежего кофе. Вооружившись запасом кофеина, Сара вернулась домой и пела успокоить рассердившегося было судью. Выпив с ним компанию чашку кофе, она вновь воспрянула духом.

Ради достижения целей Сара порой не стеснялась быть назойливой. После ее очередных двух звонков в электрическую компанию к дому подъехал фургон, и худосочный электрик лениво взялся за дело. Через полчаса в доме ожила техника, а ремонтник убрался прочь.

Дозвониться до телефонной компании было гораздо сложнее: никому не известное руководство позаботилось о своем комфорте, предоставив клиентам возможность либо оставлять сообщения на автоответчике, либо пробиваться по вечно занятому номеру и в течение неопределенного времени ждать когда их наконец соединят с диспетчером. Упрямства Саре было не занимать, ее сотовый телефон весил всего нескольку унций, неограниченный тариф позволял ждать сколько угодно. Вот она и ждала, и незадолго до полудня ее упорство было вознаграждено: очередной грузовик подвез к дому самую ценную и неуловимую из разновидностей человеческого рода «гомо ремонтикус».

Как только провод был заменен, телефон начал буквально разрываться от звонков. Все друзья судьи уже услышали о ночном происшествии и жаждали подробностей. Какой-то доброжелатель позвонил старшему сыну судьи, Рэндаллу, а тот сообщил о случившемся младшему брату Джону и сестре Барбаре. На звонки сыновей судья ответил охотно, но болезненно поморщился, когда на определителе высветился номер дочери. Барбара не только чрезмерно заботилась о престарелом отце, но и была самой сильной натурой из троих его детей. По мнению Сары, напору Барбары мог бы позавидовать даже танк. Тем не менее Саре нравилась эта энергичная, добрая, пусть и чересчур беспокойная женщина.

Страховой агент прибыл, пока судья беседовал с дочерью, поэтому Саре самой пришлось рассказывать о нанесенном ущербе и предоставлять всю необходимую информацию для заполнения заявки о возмещении — она даже приложила счет за телевизор, что произвело неизгладимое впечатление на страхового агента.

Как раз в эту минуту в кабинет вошел довольный судья:

— Догадайся, кто звонил?

— Барбара, — уверенно ответила Сара.

— Нет, после нее. К счастью, с Барбарой нас разъединили, иначе она донимала бы меня до сих пор. Какой-то тележурналист хочет подготовить репортаж о нас.

— О нас? — непонимающе переспросила Сара.

— Точнее, о тебе.

— Но почему? — изумилась Сара.

— Потому, что ты предотвратила ограбление, ты еще очень молода и служишь дворецким. Его заинтересовала твоя работа. Он заявил, что этот сюжет представляет интерес для человеческого сообщества. «Человеческое сообщество» — глупо звучит, правда? Словно жирафы или макаки тоже смотрят телевизор, но их интересуют совсем другие сюжеты.

— Это же замечательно! — воодушевленно отозвался страховой агент. — С какого он канала?

Судья поджал губы.

— Забыл… — через минуту признался он. — Но какая разница? Они приедут завтра утром, в восемь.

Сара сумела скрыть недовольство. Второй день подряд ее жесткий график будет нарушен. Но судья искренне радовался тому, что его любимицу покажут по телевизору. Все его друзья-пенсионеры не утратили духа соперничества и по привычке состязались в чем могли: играли в покер и шахматы, рассказывали анекдоты — постоянно старались переплюну друг друга. Теперь у судьи появилось завидное преимущество. И даже в отсутствие этой причины Сара не смогла бы отказаться от интервью: она ни на минуту не забывала, что судья ее работодатель.