Умереть, чтобы угодить

Он чуть ли не с боем вырвал у нее согласие на развод, а в качестве ответного удара она потребовала отдать ей все — дом, машину, мебель, несмотря на то, что все это было куплено на деньги Кахилла, а Шеннон зарабатывала у себя в больнице больше, чем он. Мало того, она претендовала на алименты.

Адвокат, которого наняла Шеннон, съел собаку на браке разводных процессах и придерживался тактики выжженной земли. Кахилла спасло лишь то, что его адвокат тоже не был новичком в своем деле, а проницательная женщина-судья видела Шеннон насквозь. Услышав, что вести суд будет женщина, Кахилл уже решил, что все пропало, но его адвокат только улыбнулся и пообещал: «Это будет забавно».

Свой бракоразводный процесс Кахилл не отнес бы категории забавных, но результаты вполне устроили его. Поскольку у Кахилла и Шеннон не было детей, судья постановила разделить имущество пропорционально доходам супругов. На дом никто из них не претендовал, поэтому его было решено продать, выплатить ссуду, а остаток поделить. Шеннон зарабатывала почти вдвое больше, чем ее муж, этому ему должно было достаться вдвое больше денег от продажи дома — ведь Шеннон и без того могла позволить сев приобрести новое жилье. Когда этот вердикт был зачитан, Кахилл бросил взгляд на Шеннон и увидел, что она готова лопнуть от злости. Ничего подобного она не ожидала. Она что-то яростно зашептала своему адвокату, но судья стукнула молотком по столу и приказала ей замолчать.

Шеннон досталась ее машина, Кахиллу — его пикап, мебель поделили. Брать кровать он не хотел, подозревая, что на ней уже успели поваляться Шеннон с врачом. Зато в новом доме Кахиллу было на чем сидеть, на чем есть, были посуда, телевизор и новенькая кровать. Едва получив свою долю от продажи дома, он принялся систематически избавляться от всех вещей, нажитых вдвоем с Шеннон. Вскоре в доме не осталось ни единой супружеской вилки, стакана или полотенца.

Кахилл жалел лишь об одном — что от отвратительного осадка от процедуры развода нельзя избавиться так же легко и быстро.

Досаднее всего было вспоминать о том, что Шеннон породила в нем неуверенность. Он любил ее и рассчитывал, что они проживут вдвоем всю жизнь. Они все продумали: работа в полиции Маунтин-Брук устраивала Кахилла, тем более что офицерам здесь платили больше, чем где-либо в штате, но, после того как Шеннон получит диплом больничного администратора и займет должность с солидным жалованьем, Кахиллу предстояло уйти из полиции и начать учиться на врача. Вспоминая об этом, Кахилл гадал: неужели Шеннон помешана на врачах? В армии он прошел начальную медицинскую подготовку, профессия врача ему нравилась, но, прослужив в Маунтин-Брук пару лет, он вдруг понял, что работу полицейского не променяет ни на какую другую.

Возможно, именно тогда Шеннон и стала искать развлечений на стороне. А может, она жаждала больших денег и вечеринок в изысканном обществе, и поскольку Кахилл не мог предоставить ей ни того, ни другого, нашла оправдание своим изменам. Но он-то думал, что она любит его, не важно, что у него в руках — скальпель или пистолет. Почему же раньше он ничего не замечал? А если ему суждено повторить свою ошибку? Кахилл обладал настоящим талантом стремительно вычислять подозреваемых, но не сумел раскусить собственную жену. Теперь он не доверял себе, боялся во второй раз выбрать копию Шеннон и слепо ждать, когда и она наставит ему рога.

— Опять хмуришься, — заметил Рик.

— Тренируюсь, — буркнул Кахилл.

— Да, совершенство достигается практикой. И неудивительно: ты даже пива себе не заказал. Живи я на одном кофе, я тоже был бы мрачнее тучи.

— Выпью пива после ужина. И потом, я за рулем.

— Кстати, об ужине: умираю с голоду. — Оглядевшись, Рик высмотрел свободный столик. — Давай-ка пересядем вон туда и закажем что-нибудь пожевать.

Прихватив пиво, он сполз с табурета. Кахилл жестом объяснил бармену, куда они идут, и догнал Рика.

— Где ты с ней познакомился? — спросил Рик.

— С кем?

— С той женщиной на стрельбище, с кем же еще? — отозвался друг. — Той самой, с пистолетом и аппетитной попкой, так удачно упакованной в джинсы, что я сам был бы не прочь…

— Дом, где она служит, на прошлой неделе ограбили, — перебил Кахилл. — Я допрашивал ее.

— Так вы познакомились на прошлой неделе? Значит, еще не все потеряно. Ты никуда ее не пригласил?

— Еще чего!

— А что такого? — Рик повысил голос: — Черт возьми, почему? — В эту минуту к столу подошла официантка, Рик умолк, схватил меню и углубился в него. Кахилл заказал гамбургер, картошку фри и пиво. После долгих и мучительных размышлений Рик потребовал то же самое. Едва официантка отошла, он громко повторил вопрос: — Черт возьми, почему?

— Да не ори ты! — разозлился Кахилл.

— Думаешь, с ней не стоит связываться?

Кахилл вздохнул:

— Нет. — На самом деле его неудержимо влекло к Саре. Беда заключалась в другом: на память о разводе в душе у него остались ожоги третьей степени, поэтому нового раунда отношений он мог попросту не вынести. По крайней мере, пока. Но Кахилл знал, что рано или поздно полетит, как мотылек, на новое пламя.

— Так пригласи ее куда-нибудь! Не захочет — откажется, только и всего.

— На одну ночь она не согласится.

— Ну так рассчитывай на две!

— Одна ночь еще ничего не значит. А две — это уже кое-что, а я к такому не готов.

— Может быть, но сейчас это нужно тебе, как никогда. Что толку хмуриться, свалившись с лошади? Снова садись в седло и скачи дальше!

Кахилл не выдержал:

— Хватит!

— Ладно, ладно. — Рик некоторое время водил пальцем по своему запотевшему стакану, потом вскинул голову. — Ты не против, если я предложу ей встретиться?

Кахиллу безумно захотелось разбить чашку о голову друга.

— С какой стати? Нет, не против. — Он заподозрил, что именно к этому и клонил Рик, стараясь прояснить ситуацию.

— Вот и хорошо. Я просто хотел убедиться… Как ее зовут?

— Сара Стивенс.

— Ее номер есть в справочнике? Или у тебя?

— Понятия не имею. У меня его нет.

— Ты не взял у нее номер телефона? А я думал, ты всегда спрашиваешь адреса и номера — для отчетности или как там это называется.

— Она живет в том же доме, где служит. Есть ли у нее свой номер — не знаю, но, наверное, есть.

— У кого она служит? В каком доме? Где? Чем она занимается?

Иногда разговаривать с Риком было все равно что с пулеметом — вопросами он палил, как очередями.

— Она дворецкий, служит у отставного судьи.

— Что это у нее за дворецкий? Кто он такой?

— Рик, слушай внимательно: она сама дворецкий, как у английских аристократов. Знаешь, с бутылкой шампанского обернутой салфеткой, и все такое.

— Ничего себе! — изумился Рик. — А я и не знал, что Алабаме бывают дворецкие! А-а, это же Маунтин-Брук!

— Вот именно.

— Дворецкий! А это круто или так себе? Но дворецкий — это же мужчина. А если женщина — значит, дворецкая?

Кахилл невольно усмехнулся:

— Нет, кажется, это слово не меняется по родам — ну как пилот.

А Рик уже продолжал палить очередями:

— Значит, можно позвонить этому судье и позвать ее? Его фамилия?

— Лоуэлл Робертс.

— Номер в справочнике есть?

— Не знаю и искать его для тебя не собираюсь.

— Хорош друг! Это еще почему?

— Потому что если номера нет в справочнике — значит, надо. И я не собираюсь вторгаться в чужую жизнь только потому, что кому-то захотелось пригласить кого-то на свидание!

— А, попался!

— Ты о чем?

— Значит, ты к ней все-таки неравнодушен. Кахилл уставился на друга.

— Не хотел бы я читать твои мысли, — пробормотал он, дождался, когда официантка поставит перед ними стаканы пивом, и жадно сделал глоток.

— Потому меня и слушаются компьютеры: я точно знаю, что творится у них внутри.

— Но я-то не компьютер.

— Ну и что? Тебя тянет к ней, ты не даешь мне ее номер. Улики налицо, вина доказана.

— Ее номер тебе из меня не вытянуть. Откуда мне знать — может, он есть в обычном справочнике? Ты же туда еще не заглядывал.