Поцелуй небес

– Слава Богу, кажется я вовремя! – пробормотал Артур, укутывая мисс Барби покрывалом. Тони расплакалась у него на груди, уткнувшись в тонкий шелк рубашки.

На берег они сошли вместе. Артур подтолкнул Тони к встречающей на причале Алиисе. Девушка нерешительно замешкала, а потом бросилась на шею матери так, будто они не виделись целый год. Несколько минут Артур смиренно наблюдал объятия, поцелуи, пытливое взаимное разглядывание.

– Надеюсь, не случилось ничего плохого? – Алиса переводила тревожный взгляд с плачущей дочери на деликатно молчавшего Шнайдера.

– Случилось, мисс Браун. Я должен принести свои извинения – не усмотрел. Прямо на моих глазах багаж мисс Антонии упал за борт и потонул! Плаваю я хорошо, но не успел раздеться. Прошу извинить меня еще раз. Было очень приятно познакомиться… – Шнайдер раскланялся и подхватив свой легкий чемоданчик, направился к автостоянке:

– Если тебе понадобится телохранитель, только свистни, Тони!– крикнул он издали.

Они встретились очень скоро, в доме Браунов, куда Остин пригласил Артура Шнайдера, чтобы предложить ему странную работу. Это произошло после того, как Тони добилась от родителей разрешения принять участие в конкурсе фотомоделей фирмы "Адриус", на которое получила приглашение после выступления в Сан-Франциско. Все аргументы Алисы и Остина, пытавшихся охладить пыл дочери, вдруг загоревшейся идеей стать фотомоделью, были исчерпаны. Тони не перечила, не устраивала сцен, она обратилась к своей испытанной тактике – начала тихо и жалобно чахнуть: потеряла аппетит, осунулась, жаловалась на озноб и головную боль. Алиса, давно разгадавшая эту игру, делала вид, что верит в недомогание дочери. Как-то утром, присев на кровать дочери со стаканом свежего апельсинового сока, Алиса осторожно начала расписывать дочери предстоящее обучение в каком-нибудь европейском колледже. Тони высвободила свою руку из материнской и пошарив под подушкой, протянула свою волосяную щетку, между зубцами которой застряли длинные будто выстриженные ножницами пряди. Алиса похолодела – это уже далеко не шутки. Был созван целый консилиум врачей, сошедшийся на диагнозе переутомления и нервного истощения. Родители, сломленные ситуацией, разрешили Тони поездку в Нью– Йорк. Остин же собрав кое-какую информацию, пригласил к себе Артура Шнайдера и по отечески просил того взять на себя обязательства наставника и менеджера Тоин|. После чего, втайне от женщин был подписан солидный договор и Шнайдер стал тем, чем мечтал стать уже целый месяц – деловым опекуном "Мисс Барби".

Тони сразу почувствовала себя лучше, порозовела, повеселела. Глаза заблестели, а выпадение волос, приостановленное новейшими косметическими средствами, прекратилось.

Они отправились в Нью-Йорк, где Тони оказалась в тройке девушек, прошедших конкурс, а затем – в Париж, подписывать контракт с фирмой "Адриус", обслуживающий ведущие дома моделей мира. Артур, напрягший деловые способности для создания зеленой улицы своей подопечной, был удивлен легкостью, с которой Тони самостоятельно брала препятствия. Не пришлось ничего пробивать, завоевывать влиятельных покровителей, заручаться финансовой поддержкой – Тони поднималась все выше и выше, попав за год работы в десятку самых знаменитых топ-моделей.

С ней работали профессионалы первого класса, выбрав нужный стиль, "поставив" пластику и мимику, одев и причесав так,что из "Мисс Барби" вполне могла бы получиться "Мисс Вселенная".

Шнайдер стал заметной фигурой в мире высокой моды – он лично отбирал гримеров, фотографов и операторов для рекламных работ Тони и мог быть доволен результатом – в каком бы созвездии ни появлялась его юная подопечная, она всегда могла рассчитывать на самые высокие оценки.

Свободные дни Артур проводил вместе с Тони на острове Браунов у берегов французской Ривьеры, став чуть ли ни членом семьи. Родители смирились с карьерой дочери, считая ее увлечение временным капризом и скрывая свои надежды на скорое избавление Антонии от славы рекламной модели.

Все шло просто отлично до того самого дня, когда группа "Адриуса", находившаяся в Токио, не столкнулась в одном отеле с гастролирующей тут же "бандой Лиффи". Артур чуть не сошел с ума, обнаружив однажды вечером после посещения концерна "Арго", что Тони исчезла. Он потерял ее в толпе, выходящей из огромного концертного зала и увидел лишь на следующий день, едва успевшую к закрытому показу коллекций французских домов моделей для японского императорского двора. Тони, упорно избегавшая Шнайдера, наткнулась на его широкую грудь, преградившую вход в отведенные для переодевания манекенщиц апартаменты. Едва вернувшись с подиума, она еще была в белых кружевах подвенечного наряда. В руках букет ландышей, тонкие смоляные пряди спускавшихся вдоль бледных щек, смиренно опущены пушистые ресницы.

– Может быть, ты все же мне что-нибудь объяснишь? Видишь ли, после этой ночи, как "телохранитель" я обязан подать в отставку… Ресницы вспорхнули, явив искрящийся негодованием голубой лед.

– Ты мне не нянька, Артур! Не отец, не наставник и не любовник. Ты следишь за моими делами и контрактами, но не за моими ночами! – Тони резко оттолкнула Артура и пройдя в гардеробную, заперла за собой дверь.

На следующий день съемочная группа должна была покинуть Токио, чтобы начать в Париже подготовку презентации новой зимней коллекции. Так и не дождавшись Тони перед отъездом в аэропорт, Артур постучал в ее номер. Дверь оказалась не заперта, комната пуста, а на столе прижатая бронзовой статуэткой Будды лежала программа концерта "Арго" с начертанными поперек японских иероглифов словами: "Уезжаю с Клиффом. Устрой двухнедельный отпуск, если понадобится – оплати издержки фирме за мой счет. Не шпионь за мной А.Б.". "Вот и все. Конец…" – Артур опустился на стул, слушая бешеное сердцебиение, которого ни разу еще не испытывал при расставании с женщиной.

…Две недели, проведенные с Клифом были сплошным сумасшествием. Он таки добился своего, проявив отчаянную изобретательность: инсценировал помолвку, похищение, страстную любовь.

Что потянуло Тони в тот вечер за кулисы? Поприветствовать эстрадного кумира? Показаться ему в своем новом шикарном статусе топ-модели и выразить презрение? Во всяком случае она была уверена, что хочет лишь одного оставить за собой последнее слово в их коротком "романе". Стоя за сценой в группе доходивших ей до плеча японских поклонников Клифа, Тони слышала бурю аплодисментов, визги и топот зрителей. Он бисировал три раза и влетел за кулисы пунцовый и взмокший как после хорошей драки. Его ассистент и ближайший друг Ларри набросил на голый торс взмокшей звезды махровый халат.

– Ты прямо как с боксерского ринга. Ну что нокаут япошкам? – Тони протянула победителю белую хризантему. Лиффи поперхнулся набранной в рот водой, обдав брызгами японских поклонников, смирно улыбавшихся рядышком. Потом, став сразу сосредоточенным и серьезным, скомандовал Ларри:

– Гони в отель, скажи Бэби, чтобы забирала свои монатки и сматывалась. Ко мне невеста приехала!

Не успела Тони и рта раскрыть, как Клиф представлял ее собравшимся:

– Моя невеста, великолепная Антония Браун! Японцы согласно кивали, а давать интервью уже пробиравшимся сквозь административные кордоны журналистам он не стал – подхватил Тони, чуть не в охапку – и был таков.

Вечером в ресторане отеля "Хокито" Клиф устроил шумную помолвку, на которой присутствовали его музыканты и группа повсюду следовавших за "Арго" фэнов. Естественно, он сразу же заявил, что просто сошел от нее с ума, еще там – на теплоходе, что мучался в разлуке и теперь уже точно сбрендит окончательно, если Тони исчезнет.

– Посмотри, детка, – Клиф отвернул рукав рубашки, показав ей следы от уколов. – Это из-за тебя. Клянусь, я чуть не умер. Дотронься до меня, поцелуй меня, я все еще не верю, что ты – это правда! Я похищаю тебя. Никто, ни одна живая душа не узнает, куда пропал Лиффи. А Лиффи просто провалился в счастье.