Часовой механизм любви

Егор набрал номер Рубахиной – пора объясниться. В кабинете ее не было, и он позвонил на сотовый. Длинная череда гудков свидетельствовала о том, что сигнал идет, но Рубахина трубку брать не торопится. Егор хмыкнул – похоже, с ней придется распрощаться скорее, чем он планировал.

– Светлана Валентиновна, у вас на сегодня табель уже отметили?

– Да, Егор Алексеевич, отметили. Кстати, как считать рабочий день новому начальнику отдела логистики, полностью?

– Считайте полностью. Рубахиной сегодня не было?

– Не было, Егор Алексеевич. Девочки звонили ей, но трубку она не взяла. Наверное, заболела, или… ну, мало ли…

– Говорите прямо, Светлана Валентиновна, – выпила и лежит дома пьяная.

– Татьяна Павловна ни разу не позволила себе в рабочее время.

«Ну, один-то раз точно позволила. – Егор вспомнил рассказ Натальи. – Но то, что ее нет на месте, в свете происходящего выглядит тревожно».

– Дайте мне ее адрес, возьму Федора, и съездим к ней, вдруг и правда случилось что-то скверное, может, ей помощь нужна, а Сорокин, как на грех, трубку не берет…

– А он же с Сергеем Николаевичем сегодня в Москву уехавши, у них там какое-то совещание, вот он и выключил сотовый. Пишите адрес, Егор Алексеевич. И правда, может, беда какая стряслась с Татьяной Павловной.

Егор надел куртку и позвонил Федору. До вечера еще далеко, но Билли-Рей, похоже, был прав, по одному им лучше не ходить. В офисе останутся Инна с Лунатиком, а они с Федором съездят к Рубахиной домой.

В кабинет заглянула главбух Куликова, Егор дружески улыбнулся ей:

– У вас какое-то дело, Ираида Андреевна?

– Дело, да. – Она положила ему на стол лист бумаги. – Я хочу уволиться, Егор Алексеевич. Тяжело мне все это уже, а на жизнь и пенсии хватит.

– Что так внезапно, Ираида Андреевна? – Егор изобразил удивление. – Мне сейчас совершенно некем вас заменить, ума не приложу, что делать без вас. Отказать я вам не могу, но две недельки побудьте с нами, поможете мне найти замену.

– Если можно, Егор Алексеевич, я бы хотела уже с завтрашнего дня…

– Нельзя. – Егор нахмурился. – Вы должны подготовить дела и передать их должным образом. Все это неожиданно, мне придется быстро искать вам замену, а специалистов такого уровня не так просто найти. Неделя, Ираида Андреевна, неделя – это все, в чем я могу пойти навстречу. За это время я найду замену, передадите дела – и вопрос закрыт. Ни о каком «завтра» речи быть не может, вы же не уборщица, а главный бухгалтер. Да вы и сами все понимаете не хуже меня. Что-то случилось, может, вам нужна помощь?

– Спасибо на добром слове, Егор Алексеевич. Нет, ничего не надо, просто я устала. – Ираида отвела взгляд. – Неделя так неделя, я понимаю.

Егор вышел из кабинета, запер дверь и спустился в холл – там его ждал Федор, держа в руке вязаную шапку. Егор вспомнил постоянные их с Инной препирательства вокруг злополучной шапки и засмеялся: у Федора не было ни единого шанса.

– Что смешного?

– Инна тебя с этой шапкой в покое никак не оставит?

– Куда там… перед Новым годом случился у меня отит, так она меня с тех пор перепилила напополам из-за этой шапки. Куда едем?

– К Рубахиной. – Егор открыл дверь на лестницу. – На работу не вышла, трубу не берет. Как-то неспокойно мне, а Сорокин, как на грех, куда-то запропал. Ну а одному ехать неразумно – мало ли, что там может оказаться, один в поле не воин.

– Я сейчас Дэну позвоню. – Федор достал телефон. – С ним будет проще. А то в прошлый раз нехорошо получилось.

– Дэн занят, только что Диму пытались убить.

Федор присвистнул:

– Я час назад звонил в больницу, узнавал, как он там. – Егор щелкнул замком сигнализации. – Дима тогда в себя не пришел, но был жив, и док сказал, что раны заживают. Убить его хотели, потому что он знает, кто угостил его наркотиком – тот же человек, который дал его Шаповаловой, а та передала Маше, велев отравить Верочку. Когда Дима очнется, он скажет, кто с ним пил в тот вечер и из-за чего его хотели убить. Надеюсь, медсестра выживет.

– Диму теперь будут охранять, я думаю. – Егор устало потер лоб. – Он один может указать на убийцу. Единственный свидетель, по сути.

– Это если он вспомнит. – Федор хмуро смотрит на дорогу. – Я вот в сомнении… когда Верочка очнется, вспомнит она меня?

– Федь, даже не думай о таком! – Егор посмотрел на его потемневшее лицо. – Она жива и рано или поздно проснется. И, конечно же, вспомнит тебя, и вы поженитесь – будет свадьба, она наденет белое платье и фату, ты будешь в смокинге, с цветком в петлице, у Патрика на шее бант…

– Мы сегодня решили Патрика контрабандой протащить к ней в палату. – Федор еще больше нахмурился. – Инна с Олеговичем не будет говорить – он, по ее мнению, толстокожий ретроград, не признает альтернативных методов, а во всем мире кототерапия применяется довольно успешно.

– Что применяется?!

– Кототерапия. – Егор вздохнул. – Ну, посмотрел я в Интернете. Когда больной долго в коме, ему котят запускают на кровать, они ходят, мяукают, урчат – и многие просыпаются. Я видел даже исследование, где ученый пишет, что урчание кошки действует на нервную систему человека очень благотворно.

– Я все понимаю, но Патрик – это не котенок, которого можно незаметно в кармане пронести. Как ты притащишь незаметно кота весом почти восемь килограммов, с хвостом в шестьдесят сантиметров? Куда ты его сунешь, чтоб незаметно было?

– Инна в сумку его усадит, есть у нас дома сравнительно небольшая дорожная сумка радикального леопардового окраса для суточных командировок. Мы уже примерили, Патрик поместится. Она не выглядит большой, пронесем его в ней.

– Так, понятно. – Егор засмеялся. – Вы уже все продумали. Что ж, свадьба, похоже, не за горами. Ох и напьюсь я за ваше здоровье – хоть и непьющий!

– Ты-то что с Инной?

Федор спросил это осторожно, вскользь, но Егор понял – он беспокоится об Инне, он привязан к ней и чувствует себя ответственным за нее. Несмотря на то что она обращается с ним как с ребенком, Федор понимает, что он – мужчина в доме.

– Я-то что… как она.

– Это да. – Федор вздохнул. – Вера все сокрушалась, что Инна не создала семью из-за нее. Хотя я думаю, что это не потому, просто Инне семья не нужна была. Но когда-то же станет нужна? Сначала я думал, что у них с Дэном получится, но оказалось, это не совсем те отношения. И вдруг у вас стало что-то получаться…

– Думаешь, получается?

– Боюсь вспугнуть. – Федор показал скрещенные пальцы – средний и указательный. – Видал? Держу за тебя. Мы с Верой всегда говорили: необходимо, чтобы у нее кто-то был… ну, кроме нас. Она же классная, Инка, если вдуматься. Просто очень самостоятельная, независимая, и с отношениями не умеет напрочь. Этому ты должен ее научить, а ты сам в этом чайник. Может, потому у вас и стало что-то получаться, что вы оба в этих делах – чайники. Вот и строите что-то свое, не опираясь на прежний опыт, которого нет. Как вы оба умудрились дожить почти до сорока лет и не получить никакого опыта, для меня загадка.

Егор знал, что Федор прав. Но тут он никак не мог повлиять на ситуацию – он шел на ощупь в темноте, держа за руку женщину, которую не хотел потерять. Они ступали осторожно, то и дело останавливаясь и возвращаясь на пару шагов назад. Но утром она делает ему бутерброды и кладет в портфель, и это наполняет его день светом. Он хочет, чтобы свет остался с ним, а без женщины, которая является его источником, такое невозможно.

– Я хочу быть с ней на любых условиях – кроме Дэна в ее постели. – Егор притормозил недалеко от нужного дома. – Не из-за ревности, а просто потому, что она мне дорога, а не что попало. А вот хочет ли она…

– Она, пожалуй, сейчас хочет только одного – вернуть Верочку. – Федор вздохнул. – Вся ее жизнь последние семнадцать лет строилась вокруг Веры. И если ты не станешь ее торопить, но будешь рядом, когда нужен, – я думаю, шанс есть. А Дэн… Егор, я ни хрена не понимаю в их отношениях, но я бы на твоем месте не сильно переживал из-за его присутствия в ее постели, это будет всегда, время от времени они просто затевают эти хороводы, но они ничего не меняют для них обоих. В какой-то момент у вас что-то пойдет в нужном русле, и Дэн останется в гостиной, а в спальне будешь только ты. Подумай об этом и не парься понапрасну. Дело не в сексе, а в нашем к нему отношении. Идиотский дом, скажи?